Внезапно ночную тишину разорвал звук сирены, и из-за угла выскочила машина непривычной расцветки, но вот надпись на капоте не давала шанса на ошибку. Это был полицейский патруль.

***

Человек на платформе не на шутку заинтересовал Алекса. По какой-то причине он почти физически ощущал эмоциональное состояние юноши. Вот сейчас это была чистая, незамутненная злоба. Алекс был настолько поглощен наблюдением, что не сразу заметил, что сам был обнаружен. Но как только на нем остановился пышущий негодованием взгляд, он вздрогнул, как от удара электрического тока, почти рефлекторно развернулся и устремился к выходу из этого стального склепа.

С трудом справившись с автоматическими дверями станции, Алекс почти вывалился на улицу. "Какого черта?! Что со мной происходит?! Это мой проект, моя работа, моя жизнь! Почему же мне так паршиво, что хочется напиться, разнести в хлам эту груду стекла и стали и завыть на луну! И совсем не хочется ехать и ублажать ЕГО отпрыска! Младшего друга..." - поправил он себя. Он решительно двинулся в сторону машины, похожей на поджарого и стремительного хищника. Полностью контролируя себя, он уселся в машину, нарочито медленно включил зажигание, несколько минут подождал, пока прогреется двигатель, и начал движение. Он разворачивался на пятачке перед станцией, когда его ослепил свет фар подъехавшей полицейской машины. Из нее, не торопясь, вышли стражи порядка и вразвалочку двинулись к дверям станции, рядом с которыми была видна чья-то субтильная фигура. Опять этот мальчишка!

Алекс ехал ночному, освещенному яркими огнями городу. В зеркале заднего вида на ветровом стекле он ловил отражение своего лба с прилипшими к нему темными прядями и короткие взгляды голубовато-серых, но сейчас в полумраке казавшихся почти черными глаз. Каким же нехорошим был взгляд, неправильным. Ведь он ехал на встречу с самым близким (по крайней мере, сейчас) для него человеком.

"Младший друг" - "почетная обязанность, привилегия, смысл жизни", так с самого детства наставлял его учителя в детском интернате и в школе среднего звена. Мальчиком, он покровительствовал всем малышам, унимал их ссоры, принимал участие в играх. Крохи его просто обожали, а старшие товарищи и наставники уважали его и ценили его общество. Куда же это ушло? И как "младший друг", в его понимании, превратился из мальчишки с широко распахнутыми от восхищения глазами, ловящего каждое слово и оттенок его настроения, в изнеженного, самолюбивого, томного юнца, гоняющегося только за своим удовольствием.

Обязанности по заботе о "младшем друге" обычно возлагались на мужчину, "вошедшего в возраст", то есть достигшего 25 лет, и сводились они в основном к поддержке молодого человека в начале его жизненного пути, к разъяснению механизмов существования их общества. Да наконец, просто к общению молодого неопытного человека с состоявшимся мужчиной. Первая встреча младшего друга с его наставником происходила, когда юноше исполнялось 18 лет. Первый цикл опеки составлял обычно три года, после чего молодого человека передавали более старшему покровителю, уже достигшему 30 лет, который не только помогал ориентироваться в житейских вопросах, но способствовал профессиональному и карьерному росту. Младший друг отпускался в свободное плавание по достижении 24 лет. И первого и второго старшего друга выбирали на советах, в которых обязательно принимал участие отец мальчика. Его голос обычно и становился решающим. В некоторых случаях первый старший друг оставался с младшим и по достижении им 21 года.

Но самым важным, почти сакральным моментом в возникновении отношений старшего и младшего друга была инициация - акт, символизирующий жизненную основу их общества - превознесение и освящение отношений между мужчинами. Это было соитие, которое происходило в месте, выбранном старшим другом, и символизировало узы, связывающие юношу и наставника (да и всех мужчин, являвшихся членами их общества), которые являются чем-то много большим, чем товарищество. Этот ритуал повторялся периодически, чтобы укреплять их связь. В некоторых случаях, когда младший и старший друг начинали испытывать друг к другу серьезные чувства, не возбранялись регулярные сексуальные отношения.

На первый взгляд, в обществе, где жил Алекс, царила всеобщая гармония, основанная на глубоких эмоциональных связях между членами этого общества. Однако стройную картину портила необходимость обеспечивать продолжение рода и поддержание прироста населения. И вот тут крылось уязвимое место системы. Поскольку для рождения детей были необходимы существа другого пола, и в качестве доноров половых клеток, и в качестве суррогатных матерей, приходилось мириться с наличием строго контролируемого количества женщин. Но даже строгий контроль не мог преодолеть давно существующую тенденцию к увеличению количества женщин.

Их социальный статус был весьма невысоким: для них были закрыта возможность получить образование, участвовать в общественной и культурной жизни. Основной обязанностью женщин было вынашивание детей, зачатых в пробирке. Кроме того, их использовали на работах, не требующих квалификации. Само собой разумеется, женщины жили в обособленных закрытых зонах и не имели свободного доступа в общественные места.

В мрачных размышлениях о несовершенствах некоторых общественных институтов, Алекс добрался до дома Сандро, так звали его "младшего друга". Он долго слушал гудки вызова домофона. Наконец, на вызов ответили, и дверь открылась.

Когда Алекс оказался на этаже, где жил мальчик, он увидел, что дверь квартиры была распахнута настежь. Прислонившись к косяку со скрещенными на груди руками, в дверном проеме стоял заспанный, недовольный и совершенно обнаженный Сандро. Алекс молча подошел к нему, развернул за плечи и практически втолкнул внутрь. Несмотря на то, что ростом Сандро был немногим ниже очень высокого Алекса, он неожиданно легко подчинился, посчитав грубость старшего друга частью сегодняшней сексуальной игры. Более того, он был приятно удивлен такому разнообразию, так как обычно Алекс во время их близости был очень тактичен, нетороплив, внимателен и несколько сдержан. Сегодня же он, сохраняя молчание, снял пальто и прошел в гостиную. Там старший друг быстро разделся, аккуратно сложил одежду, холодно и пристально посмотрел на Сандро, у которого вниз по позвоночнику скользнул неприятный холодок.

- Не слышу извинений - хриплым ото сна и волнения голосом сказал Сандро.

Алекс, так и не промолвив ни слова, еще раз развернул юношу, опустил его в коленно-локтевую позицию, потом совершив минимально необходимые действия, чтобы приготовить себя и партнера к соитию, надел презерватив и вошел в Сандро. Он двигался с широкой амплитудой, с силой вгоняя себя в тело юноши. Приблизившись к кульминации, старший друг ускорил темп. Он добрался до нее немногим раньше Сандро, но услышав страстные стенания мальчика, он закончил движение и почти сразу вышел.

- Прости, я сегодня был не склонен к прелюдии - только и обронил Алекс по окончании, после чего пошел ванную комнату, больше не прикоснувшись к партнеру.

Растерянный Сандро забился в угол дивана, на котором они только что занимались сексом, одурманенный остаточной сонливостью и возбуждением, он с трудом осознавал, что произошло, но неудовлетворенность и обида подсказывали ему, что что-то кардинально изменилось в их отношениях.

- Что же все-таки происходит? Что, черт возьми, творится со мной?! - вслух отчетливо почти по слогам произнес Алекс. В памяти возник обнаженный мальчишка у дверного косяка, и почти сразу же вспомнился тот, другой, потерявшийся на проклятой станции. На протяжении нескольких ударов внезапно взбесившегося пульса Алекс вдруг осознал, что же его смущало в том заблудившемся и обозленном мальчике. Это был совсем не мальчик, это была молодая ЖЕНЩИНА! В одно мгновение осколки мыслей и догадок сложились в единую картину: ее метания между поездами, отчаяние, перешедшее в злость, полицейская машина около станции, Роберто!