***

Они сидели в погруженном полумрак лаконично обставленном кабинете. Комната была проходной, одна из ее дверей была приоткрыта. Сквозь небольшую щель до сидевших долетали звуки ударов и сдавленные крики.

Мужчина прислушивался к ним, будто к любимой, но уже несколько приевшейся музыке, на лице юноши запечатлелись восторг, смешанный со страхом и вожделением. Они молчали уже некоторое время. Мужчина, не показывая вида, пристально разглядывал молодого человека, размышляя о том, как он сможет использовать мальчишку в маленькой интермедии, которую он хотел разыграть. Наконец, мужчина нарушил молчание:

- Сын, я очень огорчен переменами в твоем "старшем друге". Признаться, он разочаровал меня - медленно и весомо говорил Роберто - Я вижу, что пришло время самому приниматься за твое развитие. К сожалению, это произошло несколько раньше, чем я планировал.

Сандро ничего не сказал, но изменился в лице: теперь на нем читалось грубо сработанное отчаяние и желание оправдать надежды отца.

- Как ты уже заметил, наши с Алексом взгляды на отношения с людьми кардинально расходятся - Сандро, не отрывая взгляда от Роберто, преданно кивнул - Когда-то я думал, что сумел внушить ему основные принципы движения вперед в нашем обществе, но, очевидно, я ошибался. Что бы люди не говорили о демократических институтах, на мой взгляд, выборы, равные права, принцип сдержек и противовесов - это мутны путь, ведущий к рассеиванию власти и к хаосу. Куда понятнее система, основывающаяся на господстве и подчинении! Ты можешь возразить мне - нагнетая драматизм, Роберто использовал фигуру речи, поскольку Сандро и не думал высказываться - Что господство и подчинение требует излишних усилий для принуждения других людей подчиниться твоей воле. Но, мальчик мой, стоит только подсластить горькую пилюлю насилия сладостью сексуального наслаждения и укрыть все это покровом тайны, как у тебя не будет отбоя от желающих подчиниться твоей твердой руке.

Сандро мечтательно прикрыл глаза, рисуя восхитительные образы стоящих перед ним на коленях уважаемых членов общества, которых до последнего времени ему приходилось ублажать. Роберто продолжал, не глядя на сына:

- Но всегда случаются досадные исключения - он поморщился от воспоминаний - Чаще всего они встречаются среди людей, которые хотя бы частично не встраиваются в нашу стройную Систему и, поэтому жизненно не заинтересованы в ее существовании и процветании. Если ты видишь человека, который может заниматься чем-либо, не нуждаясь ни в господстве, ни в подчинении, чтобы достичь успеха в избранном деле, он опасен! Он опасен, как для Системы в целом, так и для отдельных ее членов, для тебя лично!

- Отец! Если они опасны, то не лучше ли от них избавляться? - с необычайной для него серьезностью произнес Сандро.

- Как же ты молод и глуп! - Роберто с усмешкой "хлестнул" сына словами - Физическое устранение сделает из них страдальцев, героев, и, хуже того, может возбудить возмущение черни! Гораздо надежнее уничтожать их морально, периодически напоминая об их истинном месте в сложившейся иерархии. Унижение и насилие в чистом виде - куда более предпочтительные способы их укрощения, нежели чем уничтожение. Сказать по правде, я не понимаю людей, которые не могут четко определить свою роль, осознать свое место. Весь этот бред про дружбу, поддержку, любовь - это лишь красивые и сбивающие с толку обертки для истинных отношений между людьми! Ты либо Раб, либо Господин! Третьего не дано!

- Я - Господин! - важно провозгласил Сандро и тут же съежился под тяжелым, испытующим взглядом отца.

- Пока нет, сын, пока нет - Роберто продолжил говорить очень медленно и понизил голос -Я думаю, что твой ДОЛГИЙ (он подчеркнул это слово голосом) путь к господству ты начнешь на границе времени, в момент между концом и началом года, подчинив себе своего строптивого "старшего друга".

Приунывший было Сандро просиял и подался к отцу.

- Так и быть, я немного помогу тебе в этом начинании - голос Роберто смягчился, он даже потянулся через стол и слегка потрепал непутевого отпрыска по щеке. Сандро едва не замурлыкал, но тут же вскрикнул от боли, когда отец внезапно ухватил его за шевелюру, с силой сжал корни волос в кулаке и процедил:

- Не расслабляйся, щенок! Тебе еще многому придется научиться даже для этой инициации, не говоря уже о последующих ступенях.

Сандро с гримасой боли часто закивал головой.

- Ну что же, приступим - почти ласково произнес Роберто и указал на дверь, за которой проходила сессия.

***

Алекс, как на крыльях летел домой. Он раз за разом репетировал свой разговор с Беатриче, каждый из вариантов которого заканчивался страстными объятьями и ... Дальнейшее представлялось не так ясно. Но Алексу казалось, что окажись он действительно в такой восхитительной близости от околдовавшей его женщины, то все само собой станет ясно.

Однако Алекса несколько смущало то обстоятельство, что в их разговорах частенько случались весьма неожиданные повороты, которые, вместо его объятий, легко могли завести Биче в дебри взаимного непонимания, вызванного тем, что Алекс все же неважно разбирался в привычных для Би ритуалах общения мужчины и женщины. Он частенько рубил с плеча там, где следовало бы помолчать, и замыкался в гордом молчании тогда, когда необходимо было бы сказать хоть какой-нибудь пустяк. Но самой главной проблемой в развитии их отношений были, как ни странно, сложности в физическом контакте. Он отчаянно хотел к ней прикоснуться, но мучимый своими воспоминаниями о "сессиях" Роберто, не мог этого сделать. Беатриче, очевидно, могла прикасаться к нему (он частенько вспоминал, как в ту памятную ночь ее руки порхали по его груди), но, по какой-то причине, не делала этого. Нет, она могла погладить ворот куртки, потрогать ткань рукава, но прикосновения к нему самому у Би были под негласным и непонятным для него запретом. Это обстоятельство вызывало недоумение Алекса и даже начинало его тревожить.

Вот и сегодня, после ужина, когда они расположились в спальне неподалеку от каморки Беатриче, Алекс попытался было устроиться поближе к женщине, но она, пару минут "потерпев" столь близкое соседство, тряхнула головой, почему-то покраснела и, не прерывая фразы, немного отодвинулась ближе к двери в свою комнату, как бы сохраняя пути к отступлению. От Алекса не ускользнули ее маневры. Он ощутил болезненный укол, подумав, что, на самом деле, он был ей чем-то неприятен и может быть даже противен. Но когда он поднял глаза и заглянул ей в лицо, он увидел нежную улыбку и взгляд, наполненный печалью и ... участием? На миг его голова опустела, сердце пропустило удар, когда Беатриче, что-то описывая, взмахнула руками, будто крыльями, а потом, увидев, что Алекс не слышит ее, легонько прикоснулась к его руке. Ощущение было столь сильным, что Алекс позабыл о своих планах и мечтах. Он впал в странный ступор, внезапно припомнив свои размышления после их первого разговора. Алекс осознал, что сейчас он, как будто, попал в свою тогдашнюю грезу, в которой Беатриче общалась с мужчиной своей мечты. "Так что же, этим человеком мог бы быть я?! Или был?" - в некотором смятении думал он - "Может ли быть, что я и есть тот человек, с которым Она хочет жить "долго и счастливо до конца дней и умереть в один день?!". Обнаружив, что в его мысли закралась присказка из старой детской сказки, Алекс немного пришел в себя и еще раз посмотрел на Беатриче. Казалось, что наваждение ушло. Биче с насмешливой улыбкой смотрела на Алекса, слегка приподняв бровь. "Ну что же, прекрасный момент был несомненно упущен" - угрюмо констатировал про себя Алекс, найдя в себе силы приветливо улыбнуться Беатриче в ответ. Но что-то не позволило мужчине погрузиться в отчаяние. Пусть эта женщина избегала физического контакта, однако тепло и нежность, с которыми она обращалась к нему, были неподдельны и оставляли надежду на то, что в недалеком будущем что-нибудь изменится.