Мы движемся все дальше и дальше. Мы плывем на север против течения. Так далеко от Манхэтена, насколько у нас получится забраться. К Канаде.

Мы движемся все дальше, река петляет и поворачивает и, когда мы отплыли достаточно далеко, где уже кажется достаточно безопасно, я жму на газ. Мотор ревет и мы набираем скорость. Теперь мы несемся по неизвестной реке в неизвестном направлении. Куда – неважно. Самое главное, подальше отсюда.

Я не могу выкинуть лица Логана и Фло из головы. Я чувствую, что они смотрят на нас сверху. Что они улыбаются.

Нам удалось. Мы выжили.

Я веду лодку, всю ночь стоя у штурвала, пока остальные спят. Лодка подпрыгивает на волнах. То и дело я слышу, как Чарли вскрикивает во сне, и даже не сомневаюсь, что ему снится Фло. Бри лежит с ним рядом, обняв его рукой и положив голову ему на плечо. Они стали неразлучны, и я думаю, что не будь Бри, Чарли был бы совсем потерянным.

Я смотрю на темную воду, на то, как она бурлит под лодкой – и везде вижу лицо Логана. Я вижу, как он тонет и тянется ко мне рукой. Я вижу, как его затягивает воронка. Я вижу, как он просит меня о помощи, а я не могу дать ее ему. От этого у меня разрывается сердце. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его.

Я чувствую, что он рядом со мной, больше, чем когда-либо, чувствую, что он – часть меня. Меня раздирает желание оказаться рядом с ним, почувствовать его тепло. Это напоминает ту жгучую боль, которую я чувствую, скучая по папе. Я хочу, чтобы он тоже был здесь. Увидел все, чего я добилась. Чтобы он гордился мной. Был частью всего этого.

Проснулся Бен; он подходит и встает рядом со мной, глядя на воду.

– Сочувствую насчет Логана, – говорит он мягко, смотря прямо перед собой.

– И я, – отвечаю я.

– Я до сих пор не верю, что у нас получилось выбраться, – говорит он. – Я был уверен, что мы погибнем.

– Мы еще не выбрались, – предупреждаю я.

– Но мы едем уже несколько часов, – говорит он. – И за нами нет погони. Они еще не знают. И не узнают до утра. А к тому времени, когда они поймут, куда мы делись, у нас будет целый день в запасе.

Я пожимаю плечами, думая обо всех испытаниях, что мы пережили, и понимая, что они ничего не значат.

– Я не думаю о них, – говорю я. – Меня больше беспокоит то, что ждет нас впереди.

Бен уже обследовал лодку, но ничего не нашел – ни еды, ни вещей, ни оружия. Мы голодные, измученые и замерзшие. И чем дальше мы забираемся на север, тем холоднее становится. Река местами уже покрылась льдом. Я смотрю на датчик бака и вижу, что мы очень быстро расходуем бензин. Надолго нам его не хватит. По моим подсчетам, к рассвету он кончится окончательно и мы снова окажемся на милости всевозможных сумасшедших злодеев.

Я хочу расслабиться, выбросить все из головы, решить, что мы нашли комфортное место, что все будет хорошо. Но на этот раз я не чувствую себя в безопасности. На душе у меня лишь тоска. И желание жить.

В некотором роде Логану и Фло повезло. Они выбыли из игры и теперь у них нет никаких забот.

– Что ж, мы забрались далеко, – говорит Бен, – и я горжусь тобой.

Он наклоняется и целует меня в щеку. Это классное ощущение, и я не хочу, чтобы он останавливался, чтобы он уходил. Но он это делает. Он быстро отступает и я гадаю, будем ли мы близки снова. Как той ночью.

– Хочешь, я встану за руль? – спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой.

Он кивает и идет назад на свою часть лодки.

А я стою и смотрю в ночь, размышляя над тем, как все закончится. Я думаю о том городе, мифическом прекрасном городе где-то на севере, в Канаде. Наверное, поэтому я еду на север – я подсознательно пытаюсь осуществить мечту Логана. Узнать, правда ли это. Умом я понимаю, что это практически невозможно. Но я уже усвоила: нам нужна надежда. Без надежды не будет ничего.

Встает солнце и я открываю глаза. Мы покачиваемся на волнах в свободном плавании, лодка плывет по течению на середине Гудзона. Мы все сбились в кучу под единственным тоненьким одеялом, лежа под открытым небом. Пенелопа все еще лежит на коленях у Бри.

Бензин кончился несколько часов назад, поздней ночью. Однако мы все помним, что произошло, когда мы покинули лодку в прошлый раз и никто не хочет повторять это. Поэтому мы лишь лежим все вместе и позволяем течению нести нас вниз по реке.

Мы ехали несколько часов прошлой ночью и за все это время не встретили ничего, кроме пустоши. Ни следа городов или людей. В таком холоде, без еды и тепла, нам долго не протянуть.

Я спала и мне снился хороший сон, что бывает нечасто. Я открываю глаза и смотрю на небо, которое переливается розовым и пурпурным, так ярко, что я не понимаю поначалу, сон это или явь.

Я так слаба от голода, так устала, так замерзла, что не могу даже встать. Как и все остальные. Мы все замерзли. Я знаю, что мы умрем здесь. И теперь я уже готова принять это. По крайней мере, мы умрем свободными. По крайней мере, мы умрем на своих правилах.

Вдруг я понимаю, что не сплю. Небо действительно окрасилось в нежные розовые и фиолетовые пастельные тона – это самый прекрасный рассвет, что я когда-либо наблюдала.

Я смотрю наверх, на реку, и вижу что-то, что кажется мне галлюцинацией. Я вижу, что наша лодка плывет вверх, против течения. Это невозможно.

Впереди нас плывет красивая, ослепительно белая лодка, взявшая нас на буксир и медленно тянущая нас вверх по течению. Мы медленно плывем за ней куда-то на север. Ветер нежно перебирает мои волосы, и, поднявшись еще выше, я вижу, что лодка тянет нас сквозь огромные, сияющие золотые ворота посреди реки.

Мы едем все дальше и я вижу десятки других лодок, все они белые, абсолютно новые – а за ними, по обеим сторонам реки расположился красивый, сияющий город. Все в нем целое. Магазины. Тротуары. Люди. Машины. Все великолепное. Целое. Чистое. Счастливое. Люди сидят в кафе и смеются. Матери гуляют с детьми по мощеным булыжником улицам. Это мифический город.

Я заставляю себя открыть глаза, говоря себе, что это мой последний сон перед смертью. Я не уверена, но мне кажется, что я не сплю. Что все это по-настоящему. Что мы нашли его.

И что теперь все будет хорошо.