– Монте-Карло – райский оазис теплых ветров, пальм и мерцающих вод, – продекламировала актриса. – Он очень похож на мой любимый Рио. Ты просто обязана туда поехать! И не забудь взять Годфри. И конечно же, очаровательную мисс Аксли. Быть может, ей повезет. В Монте удача приходит к тому, кто, казалось бы, совсем на нее не рассчитывает. У колеса фортуны странные предпочтения.

– И еще более странные способы вознаграждения бывших фаворитов. – Наконец мне удалось вставить слово. – Проигравшие нередко расстаются с жизнью! Как столь жестокое место можно называть раем?

– Скажите спасибо карикатуристам: травля проигравших – это их рук дело. Видели, с какой наглостью они пригвоздили меня к позорному столбу в прессе? Я ведь вовсе не похожа на ту тощую скандалистку, которой меня вечно изображают.

Я не была уверена в ответе и предпочла промолчать.

– Допустим, мы поедем в Монте… – начала Ирен.

«Мы». Я собралась с духом.

– Чем же мы там займемся?

Мадам Сара сразу поняла, на что намекает примадонна:

– Я представлю вас самой королеве Монте-Карло. Княгине, если быть точной, да и это ее положение неофициально – пока что. Старый князь Карл, нынешний правитель Монако, блестяще справляется со своими обязанностями, хотя у него, представьте себе, аллергия на цветы, потому в родных краях он бывает нечасто. Остановитесь в «Отель де Пари», а отобедайте в «Гранде», где сам Цезарь Ритц[33] правит бал.

Ирен взглянула на меня:

– Ты записываешь?

– Каждый божий звук, – процедила я по-английски.

Мадам Сара тем временем продолжала:

– Прокатитесь с Годфри в ландо по набережной. Но не забудь захватить зонтик, дорогая, чтобы укрыться от любопытных взглядов: в субтропиках мужчинами завладевает безудержная страсть.

Я поморщилась, и Бернар бросила на меня взгляд:

– Непременно приодень английскую барышню и найди ей богатого мужа. Но прежде всего, сходи к моей дорогой синеглазке Алисе. Она тоже американка и, как и я, блондинка с голубыми глазами. – Мадам Сара захлопала черными ресницами, слегка оттенявшими ее выразительные зелено-голубые глаза.

Моя подруга вопросительно наклонила голову.

– Дорогая моя Ирен! – С этими словами Бернар вдруг сбросила с себя маску томности и заговорщицки прижалась к примадонне: – Алиса испытывает некоторые затруднения, препятствующие ее будущему. Ты можешь ей помочь. Я слышала, ты легко справляешься с подобными вещами. Она будет тебе премного благодарна, а ты тем временем освоишься в Монте-Карло, как и я – в роли Гамлета. Согласна?

– Алиса?

– Алиса Гейне из Нового Орлеана, наследница славного гамбургского рода и дальняя родственница поэта Генриха Гейне. Ныне вдовствующая герцогиня де Ришелье. Ее отец – мой финансовый консультант, а порой и суровый наставник. Несмотря на страсть к азартным играм, моя золотая казна непрерывно пополняется. По крайней мере, заработанных денег хватило на покупку и обустройство дома.

– Стало быть, герцогиня пользуется популярностью в светских кругах? – оживилась Ирен, радуясь возможности скрыть истинную цель нашего визита. – В Монте-Карло мне нужно срочно навести кое-какие справки. Как ты думаешь, она сможет помочь?

– Разумеется. Алиса богата и хороша собой. Быть может, вскоре она станет первой американской княгиней Монако, если несчастный принц Альбер переживет отца, князя Карла. Альбер разведен. Это долгая и, как это часто бывает, не самая приятная история. Уверена, вы с Годфри и мисс Аксли покорите сердце Алисы де Ришелье. Она увлекается оперой и искусством… и, конечно же, восхищается моим актерским талантом. Из нее выйдет чудесная княгиня. Решено! Отправляйся в Монте и устрой ее бракосочетание. Ты возложишь корону на голову американки и, как знать, может, очаруешь самого принца. Ах, постой, у тебя же есть муж! Но ведь мисс Аксли свободна, верно? Мы непременно ее пристроим… – Сара впилась в меня алчным взглядом.

Послышался звон фарфора. Все дружно уставились вниз: у моих ног валялась впопыхах опрокинутая мной скамеечка, вздымавшаяся над осколками злосчастной чашки с блюдцем. В тот момент я впервые в жизни обрадовалась своей неловкости.

Из дневников доктора Уотсона

– Печальная история, Уотсон. – Мой друг Шерлок Холмс поднял на меня взгляд.

Сжимая в руке связку писем из-за границы, детектив развалился в обитом бархатом кресле с присущей ему одному беззаботностью.

Я улыбнулся, глядя, как он вытянул ноги и апатично раскинул руки; даже в состоянии покоя от его фигуры веяло скрытой энергией, требовавшей немедленных действий.

– Вы, несомненно, заняты одним из европейских расследований. – Я кивком указал на смятые письма. – Должно быть, дело сложное.

– Как раз наоборот, Уотсон, – вздохнул мой друг. – Уж слишком простое. Одна лишь полиция его усложняет. И все же им стоит заняться. Я, конечно, не Майкрофт, который, аки паук, плетет свои сети, устроившись в уютном уголке Министерства иностранных дел или в клубе «Диоген». Я же должен изучить место преступления и окружающую его территорию. Дома мне не отсидеться, Уотсон, придется побегать! Ле Виллар совершенно сбит с толку, а это значит, что нам предстоит распутать загадочный клубок дешевых страстей и семейной алчности, столь часто встречающихся в подобных делах.

– Думаете, речь об убийстве?

– Ле Виллар в этом не уверен. Похоже, английский адвокат, проживающий в Париже, убедил его в невиновности предполагаемого преступника. Кроме того, тело до сих пор не нашли.

– Что же тут расследовать?

Холмс издал короткий резкий смешок, столь напоминавший лай гончей, готовой вот-вот броситься в погоню:

– Вы ведь врач, Уотсон, а потому целиком полагаетесь на физические улики. Для меня же отсутствие трупа свидетельствует о преступлении с куда большей вероятностью, нежели его присутствие. Однако на поверку все может оказаться совсем не таким, как нам представляется – или должно представляться.

– Предполагаю, нечто подобное вы имели в виду, когда говорили о странном поведении собаки, расследуя исчезновение жеребца по кличке Серебряный.

– Предполагаете, значит? Полно вам, дружище. Уотсон предполагает, Холмс располагает. Зачем же я, спрашивается, читаю письма и принимаю посетителей, если каждое новое дело похоже на одно из предыдущих? Стало быть, преступления строятся по образцам? Что же, нужно всего лишь подогнать новые обстоятельства под выверенную схему?

– Вы прекрасно знаете, друг мой, что я имел в виду совсем не это. Я лишь хотел поинтересоваться, какие шаги вы предпримите, не имея возможности исследовать мертвое тело.

– Не беда. Займусь живыми и здравствующими. Особенно предполагаемой убийцей, мадам Монпансье, доселе ничем себя не запятнавшей женщиной. Исчезнувшей девушке она приходится тетей.

– Ее подозревают в убийстве собственной племянницы? – удивился я.

– Во Франции преступники ушли далеко вперед. – Холмс довольно потер руки. – Откровенно говоря, смена обстановки может пойти мне на пользу. К тому же любопытно взглянуть, как у ле Виллара продвигается работа над переводом моих монографий. Пора отправляться в плавание! Пусть и всего лишь через Канал. Жаль, что вы сейчас заняты врачебной практикой.

– Мой кредитор считает иначе, – сухо отозвался я. – Но вот что я вам скажу: как человека, полагающегося на физические улики, меня очень радует, что вы вновь в приподнятом настроении, дружище. Осмелюсь заметить, что, будь вы моим пациентом, я бы непременно посоветовал вам отправиться в небольшое путешествие за границу.

– Ага! Значит, Уотсон не только предполагает, но и одобряет! С вашего благословения завтра же и отправлюсь. Не хочу столь скоро разрушать ваши надежды, но, боюсь, едва ли я вернусь с рассказом, достойным ваших литературных стараний. Все эти зарубежные преступления почти всякий раз оказываются запутанными и однообразными. Главная роль в них отводится гордыне. Больше подойдет для оперы, нежели для вашей черствой журналистики.