3
Я сидел за компом и яростно потрошил интернет, попутно обзывая себя всякими нехорошими словами. Не очень отдавая себе отчёт, на каком языке это происходит. Когда я сам увидел волчьими глазами эту груду… Когда я испытал его эмоции… Это страшно! Когда летишь через пространство, которого нет, весь в предвкушении моря запахов, уютного пушистого костюмчика, хвоста… А окунаешься в жёсткий депресняк и полную апатию… Это же не просто настроение, это реакция всего организма! И я её почувствовал на себе, всю. Может, ракхангу хоть немного будет легче в моём теле?
Я ещё помнил удивление, как это волк за столь короткое время организовал производство на абсолютно незнакомой планете. И восхищение этим заводиком, где всё сверкало, парило, переливалось… И вот — всё сдохло, сломалось. Сначала я хотел бежать в Дебри, сбрасывать эту апатию и хандру. Но потом решил, что есть куда более важная проблема, с телом волк разберётся сам.
Улёгся на постель, уютно свернулся калачиком… Засыпалось долго, но зато — удачно.
- А ты чего спишь?
- А что ещё делать?
- Расскажи, что у тебя случилось?
Ракханг отвернулся и вяло качнул хвостом. Мы находились во сне в его рубке, но я точно знал, что это — сон. Потому что мы были вдвоём и могли говорить.
- Я не знаю точно. Какое-то воздействие. А может, силовой кабель остыл.
- Кабель?
- Зонд же разведывательный, у него своей мощности очень мало, на переплавку материала его не хватит. Я подал питание с борта корабля. А сейчас думаю, что кабель понемножку остывал, остывал… И дошёл если не до абсолютного нуля, то очень близко к нему.
- И что?
Ракханг повернул ко мне морду.
- Потому что чем ниже температура проводника, тем меньше его сопротивление.
- Так это же прекрасно!
- Прекрасно. Только в один момент оно падает до нуля. И проводник становится сверхпроводником.
- И что? - всё ещё никак не мог понять я.
- И то, что через этот проводник начинает течь бесконечный ток. То есть, любой силы. А реактор у меня мощный, он тоже может выдать очень большой ток. И я думаю, что как только я включил лазеры — кабель немножко нагрелся. Совсем немного. Но этого хватило, чтобы появилось сопротивление. А как только оно появилось — кабель немедленно нагрелся. Весь. А по нему уже течёт ток огромной силы.
Грустная волчья морда опять отвернулась.
- А может, всё было не так. Я же могу только предполагать. Одно я могу сказать точно. Починить самоходку или зонд у меня уже не хватит ни умения, ни материалов. Одно дело — изготовить железку, пусть и грубую, пусть не соответствующую нормам Дальнего Космоса. И другое дело — изготовить здесь исследовательский зонд. Без материалов, инструментов, без знаний…
- У меня есть знания! - воскликнул я. - У меня же есть гугль!
- Что это? - без интереса спросил волк, но хвостом закачал.
- Это поисковая система! Я могу найти в интернете почти любой ответ на правильно заданный вопрос. Надо только задать его правильно!
Уши дёрнулись и волк вообще заметно приободрился.
Разумеется, моя совершенно гениальная идея провалилась тут же и с треском. Разбившись о камень, про который я уже давным-давно забыл. Мы с ракхангом, попав в тела друг друга, прекрасно друг друга же и понимали. Потому что темы нашего общения, в общем-то, не превышали «Эй, братан, ты меня уважаешь?». Самые простые вещи — покушать, поспать, не писай в углу… То же самое можно было бы объяснить «на пальцах», поэтому разница в языке и мышлении была почти незаметна. Да, мы сталкивались с идиомами, не всегда адекватно передаваемых в другую культурную традицию, и волк не мог полностью понять «бросаться, как бык на красную тряпку», но зато понимал, что есть такое животное «бык» (не важно, какое!), и что оно почему-то бросается на неведомый ему цвет «красный».
А когда дело дошло до технических тонкостей, оказалось, что я в технике ни в зуб копытом! То есть, я не только задать гуглю правильный вопрос не смогу — я его перевести не смогу! Несмотря на всё своё «знание» кхани.
Вот тут волк и взялся «объяснять на пальцах». А заодно я познакомился с историей нашего знакомства. И в который раз восхитился этим космонавтом, отважным, смелым, упорным, настойчивым… Я всегда завидовал таким людям, а что уж говорить про ракханга? Он потерпел аварию звездолёта в открытом космосе, нашёл планету, сел на неё, начал искать неисправность, нашёл, и теперь взялся неисправную делать деталь «из говна и палок».
Вся проблема была в том, что говно оказалось говном, а палки — сломались. Единственная радость — сколько-то там металла он отлить успел, есть шансы, что из него можно что-то сделать. Осталось понять — как?
Вот я и потрошил Гугль в попытке узнать, что там наши думают про ремонт в космосе? Так, ладно, фантастику, Стругацких и Шумилова — нафиг, у них всё просто: нажал на кнопочку, и кибер всё сделал сам. Ах, вот бы ракхангу такого! Но до полудня двадцать второго века мы с ним просто не доживём. А что делать прямо сейчас?
Поскольку времени у ракханга много, то так и подмывало посоветовать ему напильник. Если в звездолёте есть напильники. Смешно, но иногда столь простые инструменты могут спасти жизнь космическому путешественнику. Какие варианты? Передать в Альфу Центавра станок на батарейках? Да ладно, энергия у волка есть, и кабель был не последний. Но передать станок я не могу. А что могу?
И на следующий «сеанс» я показывал космическому пилоту, как напильником обрабатывают заготовку по металлу. У нас вообще уже выработался новый ритм жизни. Когда ракханг рассказал мне про сдвиги во времени каждый день, я тоже сел и проанализировал наши встречи. Получалось, что «сеансы» сдвигаются каждый день примерно на два часа двенадцать минут. То есть, между «сеансами» я свободен! И могу как-то планировать своё время. Да и ничего страшного не случится, если обмен произойдёт чуть раньше. Волк уже достаточно освоился с моим телом, и пока я возюкал напильником по грубо вырезанной из слитка заготовке — волк в это время гулял. Причём, уговорить его покинуть стены квартиры оказалось невероятно сложно!
- Ты сидишь круглыми сутками в этом своём траханном звездолёте. И амах за амахом терзаешь себя совершенно безнадёжными прогнозами! Я, между прочим, когда в тебя попадаю — тоже страдаю!
- Я понимаю, - вилял хвостом тот. - Но ты-то у себя на планете, уютной, обустроенной…
- И что? Если ты будешь страдать, тебе легче станет?
- Ты не понимаешь. Мне не нужна ни твоя планета, ни ты сам. Я жил спокойно, в уютной тишине, я был сам с собой, и тут — катастрофа.
- Ты меня, что ли, имеешь ввиду?
- Да, и тебя — тоже.
- Обидно.
- Почему? - волк вдруг заинтересовался.
- Я стараюсь тебе помочь….
- Ах, что значат твои добрые устремления с точки зрения Вечности? Ты стараешься мне помочь, а миллиардам твоих сородичей на меня наплевать. Но и то, и другое — абсолютно не важно. Ни ты, ни они, ничего не можете для меня сделать. Ни хорошего, ни плохого.
- Вот я и говорю — обидно.
- Что тебе с одинокого ракханга, попавшего в беду невесть где? Зачем тебе моя жизнь и моя судьба?
- Ну… Ты так вопрос прямо ставишь…
- Я ставлю его правильно. Ты сказал, что тебе обидно от того, что твои усилия мной не оценены по достоинству. Они оценены. Я очень ценю, что ты не разбил ничего в моём звездолёте, не сломал…
- Ага, вот тебе легче! Оно само сломалось!
- Да, так бывает. Полёт в космосе всегда связан с риском для жизни. Но что тебе до меня? Я влезаю в твою голову, мешаю жить привычной жизнью. Тебе пришлось бросить из-за меня работу, я опозорил тебя в глазах твоих сородичей…
- Мелочи жизни! - я тоже замахал хвостом, пытаясь донести до волка запах своей искренности. - Не так уж и опозорил. А что касается работы — то меня ж не уволили! И даже зарплату платят! А ты тоже к моему телу относишься бережно, я могу тебе его доверить! Так что воткни в уши наушники, включи плеер на телефоне, и можешь смело гулять. Человек, у которого в ушах плеер и который ни на что не реагирует — привычен, у нас такие стаями ходят. Можешь плеер не включать, только воткнуть наушники. Тогда ты и слышать сможешь, и не реагировать на непонятные вещи!
Так что волк впервые в своей жизни вышел на мою планету. Погулял он совсем немного, и потом рассказывал, что таким, как он — выходить куда-то противопоказано.
- У вас очень интересная жизнь! Хорошо, что я уже немного с тобой свыкся, а то постоянно шарахался бы. Может, мне немножко выпить того, что ты всегда пьёшь?
- Кстати, интересная идея. Действительно, расслабишься, будет проще. Но надо попробовать.
- Попробуем. Ты же пьёшь, не я! А вот обратно я возвращался долго. Ты про всё рассказал, как выходить, как заходить, как подниматься и опускаться. Ты только не сказал, на каком уровне ты живёшь.
- На уровне? А, на этаже! Так на седьмом. А что?
- Я когда уходил, этажи не считал, меня больше интересовали ваши лестницы, освещение, окраска и запах стен. А когда возвращаться — а куда? Дом-то большой!
Я начал похихикивать.
- А собственного запаха я не чувствую! Я пробовал, но различить твои ботинки в общей пыли не мог!
Я уже начал ржать.
- Так и ходил по дому, искал дверь. Какая дверь — я запомнил, пробовал ключи.
- Как тебя не поймали?
- Не знаю. А что было бы, если бы поймали?
- Смотря, кто поймал. Думаю, ничего страшного. Ну, накричали бы. Но могли и полицию вызвать.
- Я же говорил, что лучше мне не выходить!
- Да что ты так расстраиваешься? Через синна-полтора я бы вернулся и всё объяснил бы. Зато я тебя поздравляю! Ты первый раз гулял по чужой планете! А у нас впервые ходил инопланетянин.
- А как у вас относятся к инопланетянам?
- С интересом относятся. Я думаю, множество людей было бы заинтересованно с тобой поговорить, пообщаться.
- Я не хочу.
- Я знаю. Ты спросил — я отвечаю. То есть, даже если все узнают, кто ты — наоборот, заинтересуются.
- Я понял. Именно этого я и не хочу. Я не хочу контактировать с вашей цивилизацией, я не готов для такой работы! Я не справлюсь!