- Знают. Не так подробно, как ты, но первые же превращения произошли на корпоративе. Никто ничего не понял, но ракханг в моём теле вёл себя… по-волчьи. А сейчас я официально болею.

- Это я помню. Арчи! Арчи, плюнь! Алекс, скажи ему!

Я присаживаюсь рядом с псом и кладу руку на холку. Короткое рычание, сжать шкуру… Молодец, плюнул.

- А теперь дай ему какую-нибудь вкусняшку в награду!

- Вот ты и дай! Ты ему вожак? Вот и отдувайся.

- Ты отдаёшь мне своего пса?

- Почему только «пса»? - очень спокойно отвечает она.

Вот как у них это получается, а? Ведь ничего не же сказано! Я ничего не просил, она ничего не делала. А уже всё понятно. И мне остаётся только согласиться с этим выбором, или…. Или отказаться от него.

А зачем? Зачем мне отказываться от удивительной и весёлой девушки? Разве я против того, чтобы она каждое утро встречала меня улыбкой, готовила еду, воспитывала наших детей? Да кто был бы против? Я притиснул её к себе, и она прижалась, обняв одной рукой, а другой удерживая поводок.

- А жить будем у меня?

- Разберёмся. Почему нет? Ты против?

- Нет… Если тебя устроит…

- Меня устроит.

Вот и всё. Так неожиданно и необычно. И дальше мы идём не просто как парень с девушкой, а как жених и невеста. При том, что обоим удалось обойтись без банальных «Ты за меня выйдешь?». «О, да!!!».

Девушка на моей кухне. Господи, как непривычно-то!

- Алекс, а где у тебя перец?

- Ты думаешь, он у меня остался?

- Тогда сходи в магазин. Возьми Арчи, он без тебя скучает.

- И привязывать у двери?

- А что такого? Он знает, ждёт спокойно. А с тобой гулять любит. Купи перца, лаврового листа, гводики, пригодится ещё и барбарис, и орегано…

- Галя! Список!

- Слушаю и повинуюсь, мой вожак!

И трётся головой о моё бедро! Вот нахалка.

А вечер мы проводим в моей постели. Арчи выдворен на кухню, прислушивается к нашей возне, иногда подвывает «Пустите хоть посмотреть!», но без особой надежды. А мы лежим вместе, обняв друг друга, полуукрытые простынёй, всё ещё тяжело дыша.

- А во сколько примерно ты превратишься?

- Сегодня? В четыре тридцать.

- А обратно?

- Около семи.

- Ага, значит, домой тебя ждать к семи, - смеётся. - А чем ты там у него будешь заниматься?

- Если честно сказать — ничем. Никакую серьёзную работу он мне не доверяет, что и понятно. Натворит обезьяна что-нибудь, а ему потом исправляй. Так что либо учусь, либо бегаю по Дебрям, либо слушаю музыку. Ты его не обижай, хорошо?

И получаю страстный поцелуй в губы.

Господи, как же хорошо! Как хорошо засыпать вот так, рядом с горячей и мягкой девушкой, и некоторое неудобство от лишнего тела в постели, которое теперь приходится учитывать, когда вертишься, с лихвой компенсируется нежностью и теплом. Что удивительно, встречаясь с ракхангом, первое, что я сказал, это:

- Слушай, а ты можешь следующий сеанс начать в скафандре?

Он сразу понял. Поджал хвост, отвернул морду.

- Извини, нет.

- Я ничего не буду….

- Я понимаю. Но это слишком опасно. Понимаешь? Если что-то случится — я могу не дождаться обратного перемещения. Там, у тебя, я всегда могу сесть у стеночки и ждать, когда вернёшься ты. А здесь — это слишком.

- Я понял. Ладно, хорошо. Жаль, но…

- Спасибо, - он замахал хвостом. - А что касается железки, то если «на пальцах», она обеспечивает передачу усилия на шытри в реакторе, регулируя…

- А, всё, понял. Если реактор — это серьёзно. То есть, если эта штука сломалась — ты не можешь дальше лететь?

- Могу. Но нестабильность работы реактора может дорого обойтись. Просыпаешься, а ты уже труп.

Мы посмеялись и разлетелись по чужим телам.

Однако, сейчас я на рукотворную железку смотрел с гораздо большим уважением. Надо же, вот эта вот неуклюжая конструкция — залог работы ядерного реактора… Или не ядерного? Интересно, на каком принципе устроен реактор звездолёта? Эх… Изучить, что ли, тему ядерного синтеза и контроля за оным? Прикольно у нас всё-таки: для того, чтобы понять другого, надо научиться самому. Тогда понятно.

На сегодня ракханг оставил мне простой и понятный труд: уборка. Он сам занимается из последних сил доводкой своей детальки (даже я чувствую, как побаливает правая лапа при резких усилиях), а уборку доверяет мне. Благо, труд сей годится и для обезьяны, а делать мне всё равно нечего, так что я с удовольствием меняю кровать, протираю полы, высасываю пыль из всех щелей, навожу лоск на клавиатуре, чищу гальюн, делаю техобслуживание Дебрей… Мне приятно быть полезным звездному волку, сейчас сладко посапывающему в моей постели с моей невестой. Ага, аж кончик вылез из ножен. Ничего, я подожду пару часиков, и окажусь в объятиях Гали, так что всё в порядке. А пока что надо закончить выданный заказ-наряд. Так, а тут что? Фффу… Как воняет! Тут что, никогда в жизни не убиралось? И я не полезу, пока тут так гудит.

Я вернулся к пульту, нашёл команду, отключающую передатчик Дальней Связи и выключил его.

Ффффьюуууууу!!!!

Я даже не заметил, пролетел ли мимо ракханг? Только поставил на стол чашку, глухо брякнувшую, и почувствовал во рту вкус кофе.

Голая Галя с улыбкой и заботой смотрела на меня. А рядом с офигелой пастью сидел Арчи, не сводя глаз с меня, то поднимая, то опуская уши.

- Ну, что с тобой? Кофе не нравится?

- Сколько времени? - ошалело спросил я и по выражению лица Гали понял, что она не ожидала увидеть меня.

- Гав! - сказал Арчи и с надеждой посмотрел на хозяйку.

Господи, впервые проснулся после нормального сна! Я уже отвык от обыкновенных снов, когда просто спишь. Хорошо-то как!

Вскочил, выгнул спину, отведя хвост, зевнул. Встал, направился в туалет. Человек, кстати, им так и не научился пользоваться нормально. Он считает, что если в туалете — то можно писать куда угодно. Странно, ведь здесь он обладает моим нюхом, неужели не понимает? И уборка у него тоже «тяп-ляп». Но хоть вид сделал, и то хорошо… Я заказываю завтрак и вспоминаю необычный напиток «кофе». Да ещё поданный очаровательной самкой, с которой ты прекрасно провёл время. Удивительно, конечно, у людей всё не так! Отсутствие шерсти даёт огромную свободу телесного выражения любви, прикосновения, прижатия, полизывания — всё ощущается совершенно иначе. Даже завидно. Ффрррр! Мне — завидно? Нахватался я от него блох…. Жру завтрак, жадно, глотая, а сам думаю: зачем? Зачем я это делаю? Зачем я живу, поглощаю органику, потом буду выделять её в положенное время, в перерывах между этими естественными для живого организма процессами я буду заниматься полезной работой… Зачем? Ведь мне никуда нельзя лететь отсюда. Я заражён. Я поражён не вирусом, болезнь куда глубже. Я поражён человеком. Исподволь, незаметно. Никто не сможет найти никаких заметных изменений, моё тело исправно, и разум в порядке. Я отлично осознаю, кто я, где я, чем занимаюсь. Все нормы общественного поведения, все аспекты психологических тестов — ничто не укажет на отклонения.

Я один знаю, где и что искать. Например, его привычное и обыденное обращение к Господу - Творцу Вселенной. Мне ранее не свойственное, а сейчас я непроизвольно взываю к нему. Я испытываю удовольствие от крупных налитых сосков, я восхищаюсь алым цветом, я знаю, как он выглядит! Хотя сейчас я этого не помню… Моё тело не в состоянии понять мою же память, и что с этим делать? Как жить? Я отравлен, бесповоротно, и это не вылечить никакими лекарствами. Я способен обходиться без хвоста, воспринимать мир одними глазами, почти не задействуя нюх и слух. На что я ещё способен? Какую дрянь и мерзость я привезу домой, если взлечу с этой планеты, помашу Карике хвостом и направлюсь дальше? Не будет ли честнее остаться здесь? Провести эти три или четыре года в уютном и спокойном одиночестве. Бесполезный? Да, бесполезный. А какое мне дело до чужой пользы? Буду писать музыку, нечто среднее между нашей и ихней. Никогда не был композитором, но сейчас времени будет навалом, вполне можно научиться. Иногда включать передатчик Дальней Связи и обмениваться с человеком телами. Пользоваться его самкой, гулять под его небесами, играть с его щенками, когда родятся и подрастут. А потом возвращаться сюда, в уютное одиночество.

Надёжное.

Бессмысленное.

Брр!

Встряхнулся. Нет, это тоже не моё. Тоже от него. Но в данном случае мне удобнее ухватиться за человека. За его неуёмное любопытство, за детское желание сунуть нос под каждый хвост. Я отравлен? Да, я отравлен. Человек, кстати, тоже. Мы в равной степени несём в себе неизвестность, и его планета в гораздо большей опасности. Я знаю о них столько, что это же ужас! Я знаю язык, обычаи, примерные координаты их Солнца, а ещё у них нету звездолётов. А у нас — есть.

И это тоже повод задуматься. Мне нафиг не сдалась ни их система, ни их планета. Но то — я. А если я привезу это знание домой? Или всю жизнь хранить его за десятью замками, чтобы никто не полетел к этой звезде? Или поговорить об этом с человеком? А кто он такой? Он такой же простой работяга, как и я, не призванный и не способный решать судьбу двух народов.

Кто бы нас спрашивал? Я размышляю о тяжких последствиях случайного контакта, и понимаю, что жуткая депрессия опять пропитывает шерсть, тянет вниз. Я не готов к такой ответственности. И что мне остаётся делать?

Медленно, почти отрешённо, я смотрю за своей лапой, которая тянется к кнопке подтверждения включения Передатчика Дальней Связи. Который безмолвствует уже третий амах. Я пропустил два сеанса, и до сих пор не уверен, что хочу возобновления наших отношений. Зачем они мне? Я не испытываю никакого удовольствия от этого общения.

Коричневый полированный коготь утыкается в клавишу и я чувствую ответный запах системы, а за стеной раздаётся уже такой знакомый и привычный гул. Интересно даже, что же там так гудит? Гарью не пахнет, но лезть в сложную систему передатчика Дальней Связи совершенно не хочется. В конце концов, он не самая жизненно необходимая деталь корабля. Можно отключить и вообще не пользоваться. Хотя… Кто ж знал? Наши учёные хвосты выщипают, когда узнают, что в гравитационной системе тройной звезды передатчик Дальней Связи может быть передатчиком действительно дальней связи. Увы, совершенно непонятно, почему я оказался связан с Лёша, и возможно ли повторить схему обмена разумами между другими существами? К счастью, это не мои проблемы. Пусть умные головы дерут шерсть, а мне бы отсюда взлететь.