— Раз ты ее нашла, следовательно, имеешь право забрать, — ответил он.

Я внимательно осмотрела свою находку. Размер примерно в две ладони, темно-коричневый переплет, украшенный крохотными золотыми гвоздиками по углам. Никаких надписей не было. Открывать книжку я пока не стала, спросив у Дракона:

— Полагаешь, она мне пригодится?

— Как знать, — загадочно ответил тот. — Все может быть.

— А я могу показать ее Изольде? И Эдвину?

Ответ на свой вопрос я получила не сразу. Даже уж было подумала, что Страж исчез не попрощавшись, но тут он задумчиво произнес:

— Можешь, разумеется. Если сочтешь это нужным.

— Полагаешь, сначала я должна прочесть ее сама?

На сей раз ответа я не дождалась. Получила лишь прощальное напутствие.

— Ступай, Амина. До следующей встречи. И береги себя.

По мере того, как я отдалялась от статуи Дракона, огонь на постаменте гас — это я смогла понять по вновь сгустившемуся сумраку. Наконец в святилище осталось лишь то скудное освещение, которое и было здесь, когда мы пришли. Изольда поджидала меня у стены. Свою находку я спрятала в карман, благо, ее размеры это позволяли.

— Ты ее видела? — оживленно спросила у меня королева. — Статую Дракона?

— Видела.

— Скажи, ведь правда он величественен и прекрасен?

Изольда вновь напомнила мне ребенка, стремившегося похвалиться новой игрушкой.

— Правда, — согласилась я.

— Это так замечательно, что ты смогла увидеть статую, — продолжала радоваться молодая женщина. — Значит, Дракон принял тебя и теперь ты по-настоящему одна из нас.

Я хотела было сказать, что Дракон принял меня еще в первый вечер, но вовремя прикусила язык. Насколько я уже успела понять, свои разговоры со Стражем в Северном Королевстве обсуждать не было принято.

— Ой! — внезапно спохватилась Изольда. — Нам уже пора возвращаться. Скоро обед и нас примутся искать. Осматривать потайные ходы продолжим завтра, хорошо?

Я согласилась.

Обратный путь мы проделали быстрее и очутились в моих покоях как раз вовремя. Стоило нам устроиться в креслах и перевести дыхание, как появилась Хильда и спросила разрешения накрывать на стол.

— Подавай, — позволила я. — Королева будет обедать вместе со мной.

Служанка засуетилась, к ней присоединилась и Фатима. Вскоре на столе появились источающие ароматный пар аппетитные блюда: суп с креветками, запеченная с овощами форель, отварной картофель с зеленью, паштет из гусиной печени, овечий сыр и пирожные со взбитыми сливками на десерт. Но я, пожалуй впервые за все время пребывания в Северном Королевстве, ела, не ощущая вкуса блюд. Мне не терпелось остаться одной и как следует рассмотреть свою находку.

Но Изольде, несмотря на усталость, хотелось поболтать. Мы с ней обсудили, казалось, все на свете: прошедший бал, предстоящую охоту, подземное святилище Великого Дракона. В иное время я была бы рада неспешной беседе обо всяких пустяках, но только не теперь, когда так хотелось прочесть столь тщательно спрятанную кем-то книгу. Наконец королева обратила внимание на мое задумчивое состояние.

— Ты устала, да, Амина? — заботливо спросила она.

— Да, — солгала я, ощутив при этом легкий укол стыда. — Слишком много новых впечатлений.

— Ой, как же я не подумала! — принялась сокрушаться Изольда. — Приляг, отдохни. Увидимся вечером. Давай поужинаем вдвоем? Мне порядком надоели все эти шумные собрания.

— Хорошо, — пообещала я. — Я вечером зайду к тебе.

Распрощавшись с Изольдой до ужина и с трудом дождавшись, пока служанки уберут со стола и помогут мне переодеться, я велела не беспокоить меня и осталась в одиночестве. Книга лежала на столике у кровати, куда я ее определила, вернувшись в свои покои. Королева не обратила на нее внимания, а Фатима и Хильда, даже если и заметили, вопросы задавать не осмелились. С непонятным внутренним трепетом я взяла находку в руки, осторожно провела пальцем по темной коже переплета, по крохотным шляпкам гвоздиков. И, затаив дыхание, открыла.

Страницы были исписаны от руки, изящным почерком с завитушками. Мне пришлось потратить некоторое время, дабы приноровиться к нему. Все-таки то, что язык Северного Королевства не был для меня родным, существенно осложняло мне чтение. Но я быстро смогла установить, что именно я держу в руках. Это был дневник. Дневник принцессы Северного Королевства, дочери короля и сестры принца. Как оказался он в святилище, да еще и спрятанный в столь малоподходящем месте? И отчего Страж решил, что мне не помешает прочесть его? Задаваясь этими вопросами, я принялась за чтение, но неожиданно история чужой жизни увлекла меня.

В дневнике не был указан ни год рождения Элеоноры, ни тот год, когда она начала вести дневник, но по некоторым косвенным признакам я смогла догадаться, что книжица пролежала в святилище не одно столетие. Делать в ней записи девочка начала в возрасте десяти лет и первые страницы были посвящены как раз празднованию ее дня рождения. С особой скрупулезностью маленькая принцесса описывала свой наряд и тот именинный пирог, которым угощали всех присутствующих. Еще она вскользь упомянула, что дни рождения членов королевской семьи пышно отмечаются всем Королевством. Устраиваются народные гуляния, а на площади всех желающих угощают бесплатно элем и морсом. Далее девочка описала своих близких подружек, а затем, с особым восторгом, тот подарок, который она получила от отца — собственную лошадь.

После праздника шли рассказы о буднях: прогулках, уроках, играх, шалостях. Старший брат, наследный принц, учил ее стрелять из лука, а младший был еще слишком мал, чтобы представлять для сестренки особый интерес. Несколько раз мне попалось упоминание о Великом Драконе, но никакой важности эти сведения для меня не представляли — девочка либо излагала ему свои просьбы, либо делилась с ним своими детскими обидами. В целом эта часть дневника, пусть и вызвала у меня теплую улыбку, но ничуть не объяснила, отчего понадобилось столь тщательно прятать записи.

Интересные события начали происходить, когда Элеоноре исполнилось шестнадцать. Судя по всему, девушка росла красавицей и у нее не было отбоя от ухажеров — причем не только из-за принадлежности к правящей семье. Сама она о замужестве пока не задумывалась, а вот старший брат собрался жениться и выбор его пал на дочь правителя соседнего княжества.

Дочитав до этого места, я подумала было, что неправильно поняла смысл написанного и прочитала фразу еще раз. А потом еще раз. Ошибки быть не могло — наследный принц Северного Королевства собирался жениться на чужеземке. Объяснение этому могло быть только — обычай брать в жены только северянок возник значительно позже, поскольку ни о каких препятствиях для заключения брака между принцем и княжной не упоминалось.

Княжество Серебряных Гор было небольшим и небогатым, даром что основной его доход составляла добыча серебряной руды. Князь, давно овдовевший, правил своими владениями твердой рукой. За возможность породниться с правящей семьей Северного Королевства он с радостью ухватился и красавица Беатриса прибыла в Эдинстоун.

Княжна была невероятно хороша собой. Стройная гибкая фигура, тонкая талия, округлые бедра, высокая пышная грудь, густые каштановые локоны и огромные глаза удивительного фиалкового цвета. Даже красавица Элеонора терялась в ее присутствии и ощущала себя простушкой. Но помимо безупречной внешности Беатриса обладала веселым нравом и вскоре стала любимицей двора. В нее были влюблены все, от короля с королевой до поварят на кухне. А ее жених, принц Эдмир, и вовсе потерял от невесты голову. Вскоре пальчик девушки украсило колечко с огромным радужным бриллиантом — несмотря на то, что она еще не стала женой принца. Была ли Беатриса одобрена Великим Драконом — про то Элеонора не знала, но подготовка к свадьбе шла полным ходом. На торжество должен был пожаловать отец невесты, князь Гордон, и ее братья, Бенедикт и Радгор. Но юную принцессу приезд гостей занимал мало, потому как она сама впервые в жизни влюбилась. Ее избранником стал лорд Чартон, друг Эдмира. Молодой человек был на семь лет старше принцессы, что только придавало ему очарования в глазах влюбленной девушки. Чартон казался ей взрослым и опытным и несколько страниц своего дневника Элеонора посвятила раздумьям о том, сможет ли она, вчерашняя девчонка, заинтересовать столь блистательного рыцаря. Но опасения ее оказались напрасны — Чартон, как и многие до него, пал жертвой чар принцессы. И все же девушка никак не могла ощутить себя в полной мере счастливой. Изредка ловила она взгляд возлюбленного, обращенный на невесту друга — и ревность сжимала ее сердце железной рукой. Она пыталась успокоить себе, повторяя, что Беатриса нравится всем без исключения, но влюблен-то Чартон в нее, в Элеонору, но ощущения спокойствия длилось недолго, а затем опять приходила тревога. Со дна души принцессы поднимали головы неведомые ей прежде темные злобные чудовища. Иногда она со стыдом ловила себя на мысли, что желала бы тайком обрезать великолепные косы будущей невестки, вцепиться ногтями ей в лицо, исполосовав кровавыми царапинами безупречную белоснежную кожу, да сделать, в конце концов, любую гадость, лишь бы Беатриса перестала походить на божество, снизошедшее к смертным и принимающее их поклонение с любезной улыбкой. Каждый раз, поймав себя на подобных размышлениях, Элеонора раскаивалась и обещала себе непременно подружиться с невестой брата и никогда-никогда больше не завидовать ей, но ни к какому результату эти благие намерения не приводили. Беатриса по-прежнему очаровывала всех окружающих, а Элеонора продолжала кусать губы от злости.