Однако брат был занят другими делами и меня не навестил, а к вечеру головная боль немного утихла. Наскоро перекусив, я принялась наряжаться на встречу с Эдвином. Пожалуй, страстные поцелуи смогут улучшить мое самочувствие.

Но первые же слова жениха вернули в мое сердце утреннею тревогу.

— Жаль, что мы не сможем видеться несколько дней, — прошептал он после поцелуя.

— Почему? — удивилась я.

— Твой брат пригласил наше посольство поучаствовать в охоте, — пояснил Эдвин. — Выезжаем послезавтра на рассвете и вернемся через три дня.

Я вспомнила, что накануне Селим упоминал об охоте, но тогда я не придала его словам особого значения. Теперь же меня охватил страх.

— Пожалуйста, будь осторожен, хорошо? У меня дурное предчувствие.

— Не беспокойся, ничего со мной не случится. Охота — привычное развлечение на Севере.

— Да, вот только раньше в подобных забавах ты обходился без присутствия Баязета, — вырвалось у меня.

— Ты полагаешь, что он попробует устранить соперника?

— Если только подвернется подходящий случай — да. Баязет хитер и осторожен, он не допустит, чтобы его возможно было в чем-либо обвинить. Поэтому прошу тебя — не отрывайся от остальных охотников, будь всегда на виду. Не дай ему возможности навредить тебе.

— Хорошо, дорогая. Я попрошу лордов из посольства все время держаться рядом со мной.

Его слова немного успокоили меня, но окончательно тревога не отступила. И все же я смогла ненадолго забыться в объятиях жениха, подставляя губы под его поцелуи и слушая те нежные и страстные признания, что шептал он мне на ухо.

Следующую ночь мы опять провели вместе. Понимая, что не увидимся целых три дня, мы никак не могли расстаться. Я досадовала на себя, ведь с рассветом Эдвину предстояло отправляться в путь, но была не в силах разомкнуть объятия и уйти в свои покои. Наши поцелуи становились все жарче, а ласки — все смелее, балансируя на грани пристойного. Нас сдерживала лишь мысль о стражниках, которые могли незаметными тенями проскользнуть мимо в любое мгновение. Мысли о том скрытых в саду павильонах посещали меня все чаще. Уверена, что Эдвин тоже задумывался о них, однако же заговорить о более уединенном месте для свидания пока не осмеливался. Простились мы незадолго до рассвета, когда принцу пора было уже собираться. Я медленно брела к себе и старательно отгоняла тревожные мысли, повторяя, что все будет хорошо.

В последующие три дня все валилось у меня из рук и я ни на чем не могла сосредоточиться. Приходила Айше с вопросами подготовки к свадьбе — я отмахнулась от нее, заявив, что полностью ей доверяю. Хотя слова мои и удивили пожилую женщину, но она выглядела польщенной и рассыпалась в заверениях, что постарается оправдать мое доверие. Гаремным же служанкам время от времени доставалось от меня за малейший непорядок, попавшийся мне на глаза. Понимая, что такое состояние не идет мне на пользу, я попыталась провести день с Салмеей и Фирузе в надежде, что игры маленькой племянницы хоть немного успокоят меня. Поначалу так оно и было. Я даже присоединилась к поискам клада в саду, но в скором времени даже общение с маленькой любимицей утомило меня и я вынуждена была вернуться в свои покои, чтобы опять ходить из угла в угол и гнать от себя мрачные видения.

К концу третьего дня, когда я была уже близка к истерическому состоянию, вернулась Фатима, караулившая по моей указке у главных ворот.

— Охотники уже вернулись, шаисса. Мне даже удалось увидеть вашего принца — с ним все в порядке.

Я облегченно вздохнула и приказала накрывать стол к ужину на двоих, зная, что Селим обязательно заглянет ко мне, чтобы похвалиться подстреленной лично им добычей. Так оно и случилось. Брат пребывал в радостном возбуждении и буквально с порога принялся описывать тех зверей, которым не повезло встретиться на пути Императора. Я слушала его, машинально кивая и вставляя время от времени восхищенные реплики. Сама я чувствовала себя так, словно мне грозило вот-вот свалиться в глубокий обморок. Сил у меня совсем не осталось.

Внезапно одна из фраз Селима заставила меня вздрогнуть.

— А твой жених потрясающий наездник, дорогая. Его конь ни с того ни с сего взвился на дыбы и понес, но он сумел удержаться в седле. Будь кто иной на его месте — и тебе пришлось бы вернуться к рассмотрению прежних кандидатур на роль мужа.

Сердце болезненно сжалось.

— И отчего это произошло?

— Да кто знает? — Селим пожал плечами. — Все случилось так внезапно, да и северяне находились на отдалении от нас. Но от мастерства Эдвина я в восторге!

И все же я была уверена, что это происшествие не случайно. Мне виделся в нем злой умысел. Скорее всего, Баязет предпринял первую попытку избавиться от соперника. Я едва дождалась, пока Селим покинет меня. Пусть я и знала, что с Эдвином все в порядке, но мне не терпелось убедиться в этом своими глазами. И едва за братом закрылась дверь, я выбежала в сад.

Эдвин уже поджидал меня. Он схватил меня в объятия и крепко прижал к себе, оторвав от земли.

— Как я скучал, — прошептал он и приник к моим губам.

Потом он опустился на скамейку, притянув меня к себе на колени. Я обвила его шею руками, скользнула поцелуями по подбородку, скуле, слегка прикусила мочку уха. Одна рука Эдвина гладила мое бедро и изгиб талии, а вторая проникла в глубокий вырез платья и ласкала обнаженную кожу груди. Меня преследовало странное двоякое ощущение: с одной стороны мне очень хотелось увести жениха в уединенное место, где никто не помешал бы нам отдаться страсти, а с другой — я наслаждалась ожиданием и предвкушением, не стремясь торопить события. Эдвин тоже не осмеливался настаивать на большем, хотя я явственно ощущала его желание. Мы оба понимали, что долго тянуть не сможем, но никак не решались сделать последний шаг. А о Баязете я в ту ночь больше не вспоминала…

А еще через день случилось непоправимое.

Ранним утром меня разбудил какой-то странный шум. Крики и причитания слились в сплошной гул — ни слова не разобрать. С трудом открыв глаза, я велела Фатиме узнать, что произошло, а Рании — подготовить купальню. Раз уж не удалось выспаться, я решила полежать подольше в теплой воде и заняться разнообразными приятными процедурами, направленными на улучшение внешности и поднятие настроения. Вот только от новостей, принесенных Фатимой, мне резко перехотелось блаженствовать в купальне. Сегодня утром на каменных плитах внутреннего двора обнаружили окровавленное тело, в котором с трудом опознали Лайлу. Должно быть, женщина упала с балкона либо с крыши. Был ли это несчастный случай, самоубийство или убийство, никто не знал. Дворец гудел, словно растревоженный улей. По нему ползли самые мрачные и жуткие слухи. Мне тоже стало не по себе. Разумеется, я предпочла бы, чтобы происшествие оказалось несчастным случаем. В то, что Лайла могла лишить себя жизни, я не верила — разве что у нее была очень веская причина, мне пока неизвестная. Например, если бы невестка изменила Селиму и об этом кто-нибудь узнал, то ее ожидала бы казнь, причем мучительная. Но ни о чем подобном я не слышала, да и, честно говоря, представляла себе такую измену с трудом: пусть Лайла и не отличалась особым умом, но все же настолько дурой не была. Хуже всего, если невестке кто-то помог упасть. В таком случае окажется, что во дворце живет убийца. Причем это, скорее всего, кто-нибудь из тех, кого я хорошо знаю. Наибольшее подозрение вызывали у меня Зульфия, желавшая занять место соперницы, Салмея и, как об этом ни страшно было думать, сам Селим, вполне способный впасть в ярость и расправиться в этом состоянии с женой. Немного поразмыслив, я решила для начала поговорить с Салмеей.

Невестка держалась спокойно, но глаза ее покраснели, а лицо опухло от слез, что даже вызвало у меня удивление — не думала, что Салмея будет оплакивать соперницу. Впрочем, ее слезам нашлось и другое объяснение.

— Я отослала Фирузе в загородный дворец, — пояснила она. — Не стоит малышке пока здесь находиться.