В декабре 1943 года Александр Емельянов уже командует взводом разведки 207-го стрелкового полка. Его разведчики добывают ценные сведения о противнике.

На подходе к городу Ковель Емельянову приказали любой ценой достать «языка». Ночь и день просидели разведчики в березовом леске, по опушке которого шла передовая гитлеровцев. А вечером по топкому болоту приволокли двух немцев.

Спустя две недели взвод Емельянова ворвался на окраину польского города Бяла-Подляска и вступил в бой с превосходящими силами противника. Двадцать часов длился неравный поединок. Не раз гитлеровцы безуспешно бросались в атаку.

К концу дня враг прекратил огонь. А вскоре, размахивая белым флажком, показался немецкий парламентер. Он подошел к зданию электростанции, где, заняв круговую оборону, забаррикадировались разведчики, и сказал:

— Гер офицер, мы предлагаем — не надо напрасно проливать кровь. Наш гер капитан с вами желает иметь разговор. Вон у того столба, — он показал на срубленный снарядами телеграфный столб.

Емельянов, связавшись с командиром полка, получил согласие начать переговоры. В сопровождении солдат Касьянова, Юдаева и Степаношвили отправился к указанному месту.

Из-за угла дома, вскинув над головой белый флаг, вышел немецкий офицер, его сопровождало двадцать вооруженных автоматчиков. Вперед выступил тот же солдат, что приходил парламентером.

— Гер капитан предлагает вам сдаться. Ведь вы окружены. Зачем напрасно умирать.

— Скажите господину капитану, что окружены вы, а не мы. Я предлагаю вот здесь построить батальон и сложить оружие. Наше командование вам всем гарантирует жизнь и свободу. Сроку даю ровно час, — твердо добавил Емельянов.

Как только советские бойцы зашли за ограду электростанции, немцы открыли огонь. В ответ грянули наши пушки. А через час немецкий батальон сложил оружие. Взвод Емельянова первым вступил на площадь Бяла-Подляска. Александр Дмитриевич водрузил над зданием ратуши советский флаг.

Через несколько дней сержант Емельянов был награжден орденом Красной Звезды. А за штурм Праги Александр Дмитриевич получил орден Славы 3-й степени.

18 января 1945 года командир полка приказал Емельянову первым ворваться со своим взводом в окопы противника и внезапным огнем вызвать в стане врага панику, обеспечив тем самым штурмовым батальонам прорыв вражеской обороны. Это была трудная задача. Впереди минное поле, проволочные заграждения, сплошная завеса огня. А в взводе осталось всего десять человек.

Разведчики миновали боевое охранение немцев, прошли сквозь их передний край и, заметив на опушке четыре пушки, смело и бесшумно атаковали их. Расправившись с артиллеристами, они с тыла ворвались во вражеские траншеи.

Четыре готовых к бою пушки, сотни снарядов, свыше пятидесяти пленных — таков итог смелой вылазки разведчиков. Путь батальону был открыт.

Приказом командующего армии за этот подвиг Александр Дмитриевич был награжден орденом Славы 2-й степени. В этот же день бесстрашный разведчик Емельянов получил партийный билет. А вечером новое боевое задание: было приказано переправиться на противоположный берег реки, изучить систему инженерных сооружений вражеской обороны и по возможности взять «языка».

Плыли тихо, прислушиваясь к ночным шорохам. Причалив к берегу, укрыли плот в прибрежных кустах ракитника, благополучно миновали передний край противника и углубились в тыл. Три дня вели наблюдение. На карте появились ранее не обнаруженные доты, бетонированные блиндажи, пулеметные ячейки, противотанковые пушки, гнезда фаустпатронщиков, железобетонные колпаки, хода сообщения.

Вот уже нанесена на карту система минных полей, тонкими штрихами показаны проволочные заграждения, жирным крестом отмечена точка, где находится склад боеприпасов. Сержант Емельянов подал команду — приготовиться к отходу. И вдруг запыхавшийся Миша Степаношвили сообщил:

— Товарищ сержант, я землянку нашел. Большая-большая.

В полукилометре от наблюдательного пункта разведчиков, среди реденьких деревьев, виднелся чуть заметный холмик. Вскоре обнаружили телефонные провода.

— Ясно, — прошептал Емельянов, — это командный пункт. Перережем провода и устроим засаду.

Так и сделали. Ждать пришлось недолго. Показался один солдат с телефонной катушкой, потом второй, за ним офицер.

— Юдаев, бери первого. Степаношвили второго. А я возьму офицера. Действовать без шума, не стрелять, — четко распорядился сержант.

В штаб дивизии разведчики вернулись на рассвете. Сержант Емельянов был удостоен ордена Славы 1-й степени.

Закончилась Великая Отечественная война. Еще десять лет служил в армии Александр Дмитриевич Емельянов. В декабре 1955 года вернулся в родные края. И вот уже много лет работает на одном из заводов Урала.

Служить в армии Роману Левинскому пришлось в Сибири. Службу нес отлично. Помнил напутствие отца: «Где бы ты ни был — работать надо честно. О человеке судят по делам и умению, присматривайся к добрым людям и не позорь нашу фамилию. У нас в роду таких, кто трудиться не любит, не было». Здесь, в Сибири, окончил полковую школу, получил звание младшего сержанта. Здесь и застала его война.

В феврале 1942 года Роман Левинский был зачислен в маршевую роту.

…Ехали быстро. Через несколько дней в темную буранную ночь поезд остановился. Роты построились в походные колонны и под покровом темноты вышли на ледовую дорогу.

Туманным мартовским утром маршевые роты сибиряков ступили на священную землю города Ленина. В тот же день сержанта Левинского направили в 17-й отдельный саперный батальон 90-й стрелковой дивизии, которая стояла на станции Понтонная.

В прифронтовом батальоне обстановка была напряженной. Комбат день и ночь готовил бойцов к предстоящим боям. Опытные офицеры обучали солдат и сержантов искусству саперного дела: собирали понтонные паромы, строили штурмовые мостики, делали козлы, сколачивали плоты, учились делать доты. Ставили проволочные заграждения всех видов, изучали свойства взрывчатых веществ. Практиковались на обезвреживании мин и фугасок. Устанавливали минные поля и делали в них проходы. Заготовляли проволоку, гвозди.

В мае батальон перебросили под Пушкино строить доты. А в ночь на 30 мая получено первое боевое задание. Взводам лейтенантов Хмелькова и Давыдова приказано в районе города Пушкино установить противотанковые мины.

Дня за три до выхода на минирование командиры взводов и отделений, ползая по болотистой местности, изучали все пути и дорожки, по которым танки врага могут пройти к нашей передовой, и теперь минеры шли не вслепую. Сказывалась и боевая выучка. Быстро скрывались под землей грозные мины. Отделение Левинского первое выполнило свою задачу и пришло на помощь сержанту Шитикову. Вот насторожена последняя мина. Лейтенант Демидов подал сигнал отходить. Прижимаясь к земле, солдаты стали откатываться. Но кто-то вдруг нажал коленом на хворостину. Раздался сухой звонкий треск. В ответ ахнул вражеский снаряд. Вот тут-то и ранило Романа. Пуля угодила в левое плечо. Рядом с Левинским полз солдат Сабир Мустафьев. Он видел, как сержант резко подался вперед.

— Товарищ сержант, вас ранило?

— Пустяки. Чуть-чуть шальная зацепила. Ползи, я не отстану.

Но Сабир уже подхватил сержанта.

— Сабир, не надо, я сам могу, — протестовал Левинский.

— Как не надо? Старик Суворов учил: сам погибай, товарища спасай, — резко ответил солдат.

В госпитале Роман Сергеевич пролежал около двух месяцев. И вот настал день, когда при обходе главный врач сказал:

— Выписать!

Вскоре Роман встретился с однополчанами. И опять потянулись привычные напряженные фронтовые дни и ночи. Не одну тысячу мин поставило отделение Романа. В батальоне и дивизии даже кличка к Роману прильнула: «Везучий». Но однажды и у него случилась беда.