Степан Александрович Дерябин работает заведующим охотничьим хозяйством Челябинского тракторного завода. Угодья хозяйства раскинулись неподалеку от Каратабанского совхоза на живописном берегу озера Малый Сарыкуль.

Как-то мне довелось заехать туда. Мы сидели на берегу озера. Весело потрескивал костер, тихо шелестел лист на березах. Степан Александрович, подбросив в костер охапку хвороста, посмотрел на меня.

— Вы просите рассказать о том, как я и мои однополчане дрались с врагами в годы войны. Не доводилось мне больше бывать в тех местах, где кипели жаркие схватки. Окопы и траншеи, конечно, сравнялись с землей, ведь и раны, что нанесла война, тоже залечены.

Помню, в ноябре 1941 года наш лыжный батальон выгрузился на станции Малая Вишера и с ходу в бой. Крепко мы закалились в первую военную зиму. Тяжело было воевать, смерть на каждом шагу подстерегала.

Вспомнил Степан Александрович промозглую осень 1942 года. Дивизия вгрызалась во вражескую оборону на одном из участков Ржевского направления. Рота автоматчиков вела разведку боем. Вот и траншеи гитлеровцев. Еще бросок — и окраина деревни Бондарево. И вдруг с фланга застрочил пулемет. Замертво упал командир роты. Командование принял младший командир Сушков, а кинжальный огонь противника все косит и косит.

— Товарищ сержант, — обратился младший лейтенант к Дерябину, — надо заглушить… — Он кивнул в сторону пулемета.

Метр за метром Дерябин подбирался к немецкому пулемету. А когда осталось шагов пятьдесят, неожиданно скатился в канаву и скоро оказался в тылу вражеской огневой точки. Вскинув автомат, Степан дал длинную очередь. Пулемет заглох. Сушков поднял роту в атаку. Новая пулеметная очередь свалила его. А гитлеровцы, строча из автоматов, сомкнутым строем двинулись на советских воинов. И в эту минуту поднялся девятнадцатилетний сержант Дерябин.

— Рота! — громко крикнул он. — По врагам нашей Родины огонь!

Последовал дружный залп, потом — второй, третий. Контратака врага захлебнулась.

За бой на окраине маленькой деревеньки Бондарево Степану Александровичу присвоили звание старшего сержанта и назначили командиром взвода автоматчиков.

На подступах к станции Сычовка Дерябина оглушило и засыпало землей. С трудом откопали его санитары и отправили в полевой госпиталь. Не успел вылечиться — новое ранение. После госпиталя, где пролежал более трех месяцев, оказался в артдивизионе. Быстро овладел пушкой, крепко подружился с батарейцами. Здесь на батарее получил первую награду — медаль «За отвагу». Да опять подкараулила его фашистская пуля. Ранение было тяжелое. Кое-кто из врачей советовал отправить Дерябина в тыл. Но молодой организм победил.

Летом 1944 года старший сержант Дерябин оказался в роте противотанковых ружей 262-го стрелкового полка. И вновь повела его фронтовая дорога.

Отделение старшего сержанта Дерябина, прорвавшееся одним из первых в Вильнюс, натолкнулось на баррикаду. Дерябин приказал бойцам Станкевичу и Зайкину вести наблюдение за противником.

— Товарищ старший сержант, — послышался голос Станкевича, — пулемет установлен в подвале. Видите выбитое окно? Из него и палят.

Прижимаясь к земле, Дерябин вместе с Зайкиным быстро поползли вперед. Вот и угол дома. Красная кирпичная стена иссечена пулями и осколками. Окна дома черными глазницами смотрят на улицу. Воздух насыщен пороховым дымом, вокруг идет пулеметная и минометная стрельба. Слышится грохот разрывов снарядов, лопанье мин.

В оконный проем на первом этаже хорошо просматривался подвал, где расположился немецкий пулеметчик. Степан тщательно прицелился — выстрел, и пулемет замолчал. Через несколько минут было покончено и со вторым пулеметом, строчившим из окна соседнего дома. Отделение тотчас оказалось за баррикадой.

Пять дней отделение старшего сержанта Дерябина шло впереди полка. Гитлеровцы много раз пытались уничтожить смельчаков, но бойцы отбивали все атаки.

Пробираясь по захламленному двору, бронебойщики заметили красную нить телефонного провода, к ней присоединялась вторая, потом — третья. Ясно, поблизости штаб или наблюдательный пункт. Провод вел к стене полуразрушенного дома и исчезал в окне третьего этажа.

Степан Александрович внимательно оглядел стену дома, водосточную трубу на ней и, размышляя вслух, сказал:

— По трубе можно забраться на третий этаж, а там — на балкон и…

— Товарищ старший сержант, разрешите, — вызвался солдат Погольский.

— Давай, — согласился Дерябин.

Погольский быстро взобрался на третий этаж, шагнул на балкон и мгновенно исчез в проеме окна. Раздался взрыв, и через несколько минут с командным пунктом врага было покончено.

В жестоких уличных боях старший сержант Дерябин лично уничтожил пять пулеметных точек противника, поджег два бронетранспортера и три автомашины с боеприпасами. В сражениях за столицу Литвы отделение старшего сержанта Дерябина уничтожило более десяти бронетранспортеров, пятнадцать автомашин, восемь пулеметов с прислугой, два командных пункта и не один десяток гитлеровцев.

Высоко оценило командование подвиг бронебойщиков. На груди у старшего сержанта Дерябина орден Славы 3-й степени.

В августе 1944 года Степан Дерябин получил приказ форсировать со своим отделением Неман и прикрыть от танков наступающую роту.

Трудная была эта задача. В подчинении Степана было всего шесть противотанковых ружей, 12 смелых, закаленных в боях солдат. Дерябин разъяснил им задачу, проверил готовность каждого расчета к бою. Он внимательно просмотрел подходы к гитлеровским траншеям, запомнил каждую лощинку, деревце, кустик.

Как только над землей нависла темная ночь, штурмовые роты поползли к реке. Степан Дерябин и его бронебойщики впереди. Переправившись на левый берег, отделение Дерябина и рота старшего лейтенанта Суслова без выстрела и шума сняли вражескую охрану и очутились у самой бровки фашистских окопов. В гитлеровцев полетели гранаты, затрещали пулеметы и автоматы. Враг отступил.

В прорыв входили новые роты и батальоны. Близилась государственная граница, наступательный порыв советских воинов возрастал. Но и гитлеровцы поспешно подтягивали с других участков и из резерва новые силы, вводили их в бой. Сопротивление врага усилилось, а на подступах к государственной границе на советские батальоны обрушился шквал огня. Наступление замедлилось, штурмовые роты и батальоны припали к земле. Степан Дерябин очутился в небольшой воронке. Отдышавшись от быстрого бега, он чуть приподнялся, посмотрел вперед. Перед ним метрах в ста виднелся красный кирпичный дом, вероятно, здание советской пограничной заставы, а дальше, с севера на юг, тянулась государственная граница, а там за ней — польская земля. Только один бросок, только одна лишь стремительная перебежка, и фашисты выброшены с советской земли.

Дерябин оглянулся. Вправо и влево от воронки, впереди и сзади залегли солдаты. Степан стремительно вскочил на ноги, сорвал с пояса гранату и громко крикнул:

— Коммунисты и комсомольцы, за мной!

Первым поднялся командир, роты и с криком:

— Вперед, товарищи! — бросился за Степаном. Но тут же упал, сраженный вражеской пулей. Смерть ротного не остановила бойцов. За старшим сержантом уже бежало десять-пятнадцать автоматчиков, потом поднялись еще и еще, и взметнулся весь батальон.

На пограничной заставе тотчас затрепетало алое полотнище, раздались дружеские залпы, а штурмовые роты, преследуя врага, пересекли государственную границу. И совсем неожиданно с фланга резанул вражеский пулемет. Его губительный огонь опять прижал роту к земле. Степан с разбегу прыгнул в попавшуюся на пути траншею и, пригнувшись, пробежал по ней несколько метров. Потом приподнялся над бруствером и увидел неглубокую лощинку. Не раздумывая, перемахнул через бруствер. Над головой свистели пули, но Степан упрямо полз в ту сторону, откуда лился смерч раскаленного металла. Впереди показались реденькие кустики лозняка, сквозь них четко просматривался холмик дота, чернела амбразура. Ложбинка кончилась. Перед лозняком — открытое место. Пожалуй, метров пятьдесят. Если бросить гранату, можно и не попасть. Надо пробежать хоть половину этого расстояния, тогда бросок наверняка. «А ну, старший сержант Дерябин, вперед!» — приказал себе Степан. Когда до дота осталось метров двадцать, он взмахнул правой рукой. Граната попала в цель. В этот же миг Степана что-то с силой толкнуло в спину. Он упал. А когда вскочил на ноги, мимо него уже шли в атаку пехотинцы.