Ї С рождения, Ї ората потупилась. Ї Я когда животом ходила, как-то спать прилегла, по мне крыса пробежала, здоровая, укусила меня, я спросонья чуть не скинула, а саг говорит, Дом от испуга у ребенка без защиты оставила, вот и прилипло что-то... Знать, то судьба моя. Должно, в прошлом цикле кому плохо сделала.

  Ї Не знаю, Ї жрец выразительно нахмурился, Ї в жизнь твою прошлую заглянуть не смогу. Но ребенок-то чем виноват? Веру я твою уважаю, можешь всякое говорить, но сына твоего мне жаль. Ты не думай, я не просто так тебя с Бораем позвал. Человек я обычный, не мужеложец какой, про души - сказки то. Интерес у меня к вам другой. Я вот историю тебе одну расскажу. Работал у меня один парень, точно как твой, он у меня вроде ученика был, большие надежды я на него имел. А он...умер...

  Ї Умер? Ї ората Лофа прижала руки к груди.

  Сюблим сказал бы сейчас, что правда - лучшая сказка.

  Ї Да, прежде, чем у меня начать работать, скитался он, объедками перебивался, здоровье и подорвал. А я ничего сделать не смог. На руках у меня почти умер.

  Ї Неужели такой же, как мой? Ї выдохнула женщина. Ї И кто же его, бедного, на улицу выбросил? Или сам потерялся?

  Ї Матери он не знал. Все детство при королевском приюте провел, а как старше стал, его и выкинули. Иди, мол, пропитание себе сам добывай. Саг твой прав, Ї жрец скорбно кивнул, Ї кушать таким детям надо хорошо, битым не быть, в тепле спать, одежду теплую носить. А то не живут они долго, в бедствиях да нищете...Эх, я по мальчику тому до сих пор скучаю.

  Правда - лучшая сказка, повторил про себя жрец, а ты, Тормант, - лучший сказочник.

  У ораты Лофа задрожала нижняя губа, и она разрыдалась, подвывая и раскачиваясь. Куцый узел волос на затылке распался и тусклые пряди упали ей на лицо.

  Тормант бросился к графину и налил женщине стакан воды, потом, подумав, разбавил воду вином из кувшина, принесенного пастырем. Ората жадно пила, стуча зубами о серебро. Мефей сунулся было в комнату, но Тормант замахал на него рукой, чтобы тот ушел и мальчика не пускал. Мефей кивнул, оценив обстановку, и вышел, видно подумал, болван, что жрец трех строк тратит на нищенку свое пастырское слово и облегчает душу ей слезами.

  Ї Не мо-о-гу, Ї заикаясь от слез, выговорила, наконец, женщина, Ї не могу я сыночку своему всего этого вдосталь дать, помрет он, не проживет долго, останусь я одна...

  Ората уставилась в пространство невидящим взглядом, забыв про стакан с розоватой водой в руке. Пора, подумал Тормант.

  Ї Бедная, Ї тяжело вздохнул. Ї Прости меня, рану я тебе разбередил. Не нужно было разговоры эти вести. Да только, как увидел твоего сына на обрыве, так прям сердце и сжалось. Позволь мне хотя бы долг твой перед лавочником оплатить, в память об ученике моем.

  Женщина всмотрелась в лицо жреца и кивнула. Тормант почувствовал, что встал на дорогу, ведущую к победе. Теперь главным было не вспугнуть добычу. Жрец поднялся, подошел к окну, раздвинул шторы, распахнул ставни, пуская в душную комнату ночной воздух, выглянул. Мефей привел никчемыша к фонтанчику, позволил ему играть с тонкими струйками воды. В другом крыле дома было тихо. Госпожа Мартина, видно, угомонилась, а кавалер ее то ли ушел уже, то ли остался ночевать.

  Ї А мальчик у тебя смышленый, Ї с теплотой сказал Тормант, не оборачиваясь. Ї Мир бы ему повидать.

  Ї Где уж нам мир смотреть, Ї отозвалась из-за его спины ората Лофа. Ї Нам здесь бы зиму пережить. Если бы было с кем Борая оставить, я б в долине работу нашла. Я кухарка хорошая, по дому все умею, аккуратная, лишнего не возьму. Я у господина Толомея в имении, в долине, весной кухарку заболевшую подменяла, так они очень довольны остались, звали к себе, только куда мне с сыночком, он ведь как дите малое, говорю, сиди дома, а он к мельнице пошел, мельниковы дети камнем кинули, в коленку попали, две четверти лечили припарками...

  Голос ораты звучал, как у теней, которые все жаловались и жаловались жрецу на загубленные жизни и скорбное послесмертие.

  Ї ... ехать нам отсюда некуда, дом, что от матери достался, не продашь, а где в другом месте работу искать...

  Ї И не думай, Ї прервал ее жрец. Ї Сейчас таких, как ты, сотни по дорогам скитаются. В столице голытьба на улицах в открытую друг друга убивает...

  Ї Говорят, из-за короля-бесовика по все стране неурожай, Ї женщина сдавленно охнула, вспомнив с кем говорит, но жрец сделал вид, что не заметил.

  Ї Люди до того ушлые стали, Ї продолжил Тормант, Ї пятого помощника из дому выгоняю, ему только тринадцать, а он уже девку норовит привести...

  Ї Четыре храма и пятый, Ї покраснела ората, Ї неужто уже в тринадцать? Это, небось, южные, они ранние...

  Ї Да хоть южные, хоть северные, все на руку нечисты. То сопрут что, то загуляют. Вот чего им надо? Плачу хорошо. Дом не шибко большой. Делов-то: коня почистить, воды с колодца натаскать, чай подать, человек я мирный, без излишеств живу, путешествую только много, так ведь тоже не без удобств, Ї жрец замолчал, словно задумался, повернулся к собеседнице, наблюдая за ней краем глаза.

  Ї А чем вы в столице занимаетесь, не прогневитесь, что спрашиваю, и здесь вы зачем? Просто о вас всякое такое...

  Ї Судачат? Ї Тормант усмехнулся.

  Ї Ну да, Ї ората робко улыбнулась в ответ. Ї Лавочник Птиш говорил, что вы человек мирный и толковый, что храму своему служите, только храм ваш уж больно жуткий. Человек всякий смерти боится, а вы ей молитесь. И дары ваши больше на непотребство похожи. Вон, госпожа Мартина, и в возрасте...почтенном, и сама...не красавица, простите, а только все мужики так вокруг и крутятся, глазки, как у кобелей на песьих свадьбах.

  Ї А господин Мефей вам как?

  Ї Он хороший, Ї серьезно кивнула женщина. Ї Добрый. Борая, правда, поругивает, но когда и угостит чем из лавки.

  Ї Вот видишь, в любом храме есть хорошие люди. Уж кто какой дар выберет, это не нам судить. А моя работа в том, чтобы не позволять дурным людям в храм приходить и на пастырство. Я, вроде как, проверяющий.

  Ї Говорят, вы магией занимаетесь, души усопших беспокоите, Ї не унималась ората.

  Ї Мы ли одни? А саги с толкователями, когда умерших допрашивают, не магией ли делают это?

  Ората заметно смутилась. Как и предполагал жрец, она в тонкостях служения была не сильно сведуща. Тормант выглянул в окно и увидел, что Бораю надоело сидеть у фонтана, и Мефей замерз в легкой сутане и топчется у входа в дом.

  Ї Так что труд мой, милая, не менее почтенный, чем любого другого священнослужителя. Дело свое я люблю, греха лишнего на душу не беру. Мне бы только помощника отыскать почестнее, мирного нрава. Камердинер, за одеждой следить, по дому распоряжаться, у меня есть, а вот мальчонку для мелкой работы я бы взял. Есть у вас тут такие парнишки?

  Ї Не знаю, Ї глупая гусыня никак не могла связать предложение жреца со своим отпрыском. Ї Вы поспрошайте.

  Ї А сына своего ко мне на службу не хочешь отпустить? Ї жрец увидел, что пастырь с мальчиком входят в дом.

  Ї Борайку? Ї глаза у женщины полезли на лоб. Ї Сыночка моего?

  Ї Ну да, и ты работу на зиму найдешь, и сын твой в тепле будет, Даритель кончится, я в городе останусь, в холод путешествовать не люблю. А весной приеду, привезу твое сокровище назад. И не просто так, кормить-одевать буду, а за работу денег заплачу.

  Ї Четыре храма, Ї забормотала ората. Ї Это как же? Зачем? А мне без него как?

  Мефей завел Борая в комнату, предусмотрительно получив от жреца разрешение в форме кивка. Женщина подозвала сына и привлекла его к себе, поглаживая по вихрастой голове.

  Ї А справится ли? А коли не справится, а коли выгоните? А коли набедокурит чего от невеликого ума?

  Ї Да что же я, первый раз таких детей на работу беру, Ї убеждал мать Тормант. Ї Ты Мефея спроси, могу ли я ребенка за проказу из дома выгнать?

  Младший пастырь недоуменно переводил взгляд с жреца на никчемыша.