– Я почему вас об этом спросил: порядок у нас такой: выяснять все обстоятельства, чтобы установить истину. Вы ведь в ней тоже заинтересованы, не так ли?

Глазунов опустил голову. Он не рад был своей вспышке: капитан добросовестно делал своё дело.

– Извините, – сказал он тихо. – Я погорячился. Что-то нервы за последнее время сдали.

– Ещё бы не сдать, – согласился Корнеев. – Подряд два таких происшествия. – А про себя с тревогой подумал: «Как бы не было вскоре и третьего». А подумав так, торопливо поинтересовался: – А те двое, в «девятке», они могли видеть вас в машине Добрикова?

Глазунов сразу уловил смысл вопроса, невесело усмехнулся:

– Думаете, следующий на очереди в покойники я?.. Нет, маловероятно. В машине я сидел по другую сторону от товарищей. К тому же, было темно… Как обо мне-то узнают? А вот за Наташу беспокоюсь. Если всё это дело рук её преследователей, то, наверное, ей больше угрожает опасность, чем мне.

«Пожалуй, – мысленно согласился с ним капитан. – Но как они вычислили его друзей? И почему решились на такое?.. Побоялись, что те заявят об непонятной погоне? Что же опасного было в этом?.. Загадка!»

Он снова посмотрел на журналиста:

– Вы не пытались отыскать Наташу?

– А вы?

– Специально – нет. Но дополнительно к другим заданиям личный состав горотдела сориентирован о ней… Но вы мне не ответили.

– Да, искал. Пока – безрезультатно.

Глазунов на мгновение умолк, потом вновь поднял на Корнеева загоревшиеся глаза:

– Я вот о чём подумал! Почему бы вам не опросить сотрудника ГИБДД, о котором мы с Пашей упоминали? В ту ночь он остановил эту «девятку». Может, и госномер её записал?

«Молодец журналист, – похвалил его в душе капитан. – Голова работает». А вслух сказал:

– Это идея. Спасибо. И всё же мой вам совет: посидите пока дома, или поезжайте куда-нибудь на отдых. Вы же в отпуске! А мы тут сами постараемся во всём разобраться.

Глазунов мгновенно и вновь запальчиво отреагировал:

– Вот уж спасибо за заботу! У меня один за другим гибнут товарищи, а я должен дома отсиживаться? Нет! Вы делайте своё дело, а я… буду искать Наташу. Ей больше грозит опасность. А за мою жизнь беспокоиться не надо, я сам могу постоять за себя.

Капитан достал из пачки ещё одну сигарету.

– Хорошо. Поступайте, как хотите, Но давайте договоримся: звоните мне, если что. А я – вам. Дома есть телефон?

Глазунов молча подал ему визитную карточку. Капитан спрятал её в бумажник, закурил сигарету и стал прощаться:

– Что ж, до свидания… И всего вам хорошего.

– Вам тоже, – всё ещё сердито отозвался Глазунов. – Позвоните мне, как поговорите с постовым ГИБДД.

Капитан кивнул, однако твёрдо решил больше ни о чём не рассказывать этому закусившему удила журналисту, и как можно быстрее, на всякий случай, прикрыть его оперативниками.

Похороны Павла острой болью отозвались в сердце Глазунова. Бросая горсть земли в могилу, он с трудом сдержал готовые вырваться слёзы. Зато они обильно струились по серокаменному лицу вдовы друга, застывшей с двумя крохотными девчушками у края глубокой чёрной ямы. Вспомнились и похороны Добрикова.

«Зачем и кому понадобились эти трагедии?» – подумал он.

Глазунов стиснул зубы, мысленно поклявшись любой ценой отыскать и вытащить виновного на свет божий и на суд людской. «А путеводная ниточка к этому есть, – думал он, – только бы найти Наташу!»

Но побывал в следующем институте, химико-технологическом, лишь в четверг, после похорон. Бродил по коридорам, заглядывал в аудитории. Наташи не было нигде, и никто не мог ничего сказать о ней. Лишь однажды показалось, что мелькнул лучик надежды: рыхловатый стареющий завкафедрой органического синтеза материалов Верховский словно в раздумье, замедлил с ответом. Но уже в следующее мгновенье развёл руки:

– К сожалению, таковой не знаю, молодой человек.

Глазунов вышел на улицу. Куда теперь? Он взглянул на часы: около двух, самое время где-нибудь перекусить. Решил заглянуть в ближайшее кафе. Посмотрел меню и ахнул: цены небывалые! Выросли в два-три раза. Но в зале так вкусно пахло жареным мясом, а в желудке так противно посасывало от голода, что махнул рукой и решительно прошёл в глубину зала.

Народу в кафе было немного: то ли заканчивалось время обеда, то ли отпугнули цены… Как бы там ни было, за столиком он находился в одиночестве, да и за другими сидели по одному-два человека.

Он ел свой любимый борщ, жевал аппетитную отбивную, а сам всё думал о Наташе: где она может быть? И тут его взгляд упал на выходящую из соседнего зала золотоволосую девушку в голубом плаще: «Да ведь это Наташа!»

Торопливо обтерев губы бумажной салфеткой, Глазунов рванулся вслед за девушкой. Нагнал её уже на улице.

– Наташа!

Она обернулась. Сразу было видно, что узнала его. Однако брови её нахмурились.

– Подождите, Наташа. – Глазунов поравнялся с ней. – Вы мне очень нужны. Нам надо поговорить.

– Где, здесь?

Глазунов осмотрелся. Почти рядом, на другой стороне улицы, начинался сквер.

– Пойдёмте в скверик.

Увидев в глазах девушки замешательство, он настойчиво взял её под руку, повёл через улицу.

В скверике находились лишь молодые мамаши с детскими колясками, да несколько старичков и старушек. Глазунов отыскал в глухом уголке свободную, тёплую от солнца скамейку.

– Так в чём дело? – сухо спросила Наташа.

Глазунов помедлил с ответом. Раньше думал, что увидит её, и тут же выложит все свои тревоги, горести и сомнения. А сейчас не знал, с чего начать.

Наташа глядела в сторону, ждала.

– Я искал вас… Все эти дни искал.

– Зачем? Разве я дала к этому повод? Или вы жалеете, что не воспользовались случаем, когда я оказалась в вашей квартире, и теперь решили наверстать упущенное?

Глазунов покраснел. Не мог не признать в душе, что несколько раньше такие мысли приходили в голову, тем более что девушка и впрямь понравилась ему. Но, справившись со смущением, грубовато сказал:

– Да, было и такое: я ведь не монах, да и вы не уродина. Но сейчас меня это уже не волнует.

Девушка с удивлением посмотрела на него. На миг ему показалось, что возникший было у неё жгучий интерес сменился разочарованием:

– А что же волнует?

– Погибли двое моих товарищей. Те самые, что были со мной, когда вы подсели к нам в машину. Добриков и Губенко.

В глазах Наташи застыл ужас:

– Погибли?

– Да. Первый – на другой же день, в автокатастрофе, второй – вскоре после этого.

– И что же? Почему вы искали меня?

– Да потому, что их смерть вряд ли случайна! – взорвался Глазунов. – И вы, быть может, как-то причастны к этому.

Девушка вздрогнула. То ли от его тона, то ли от внезапного тяжкого обвинения. Губы её затряслись:

– Я не понимаю…

– Да что не понимать-то? – со вздохом приглушил голос Глазунов, уловив её обиду. – Как вы оказались на нашем пути? Почему те, в «девятке», преследовали вас?

В потемневших глазах девушки отразилось сильное волнение:

– Так вы считаете, что они… что из-за меня?..

Глазунов кивнул.

Девушка призадумалась.

– Не может быть, – с тревогой прошептала она. – При чём здесь ваши друзья?

– Вот я и пытаюсь это выяснить. Я искал вас по всем институтам. Где вы учитесь?

Наташа горько усмехнулась:

– Уже не учусь… Сама себя вышибла.

– Как так?

– Прилип ко мне там один, не отвязаться…

Она снова задумалась:

– Да и, чувствую, попала из-за него в болото, в грязь… Теперь и не выбраться, не отмыться, наверное.

– Это он вас преследовал в тот вечер?

Девушка крутнула головой:

– Нет… А вот убегала от него. И не только потому, что приставал. – Её голос дрогнул. – Если бы вы знали, какая я, оказывается, дурёха!

Глазунов пожал плечами.

– И вы правы, – сбивчиво продолжала она, – может, я и повинна в гибели ваших друзей. Эти парни, что гнались за мной, Бес и Длинный, они действительно способны на любую пакость. Им, наверно, приказали.