Ну, раз выдался свободный вечер, можно потратить его с пользой.

Она направила Ветра к НПС, выдающему награду за квест по Северному Храму, а затем — к НПС с доспехами.

Раньше она использовала в игре принцип, который применяла к покупкам в жизни — сначала накопить на самое дорогостоящее, а потом, по мере убывания, разоряться на то, что подешевле. Со временем она поняла, что этот подход не слишком разумен. Теперь Ветер приобретал то, что давало больше нужных статов, и только потом то, что «терпело».

Сейчас на нем из комплекта уже красовались наручи, наплечники, штаны и поножи, гарантирующие повышение урона, критического урона, уворота и защиты. Оставалось приобрести кирасу, повышающую уровень жизни и добавляющую к защите, сапоги и перчатки.

Приобретая кирасу, Саша вдруг снова вспомнила о Бэйзосе.

Как-то все-таки некомфортно, что новичок, да еще и уровнями ниже, настолько сильно ее превосходил.

Она развернула дерево статов Ветра на весь экран, задумчиво разглядывая его способности. Новый уровень дал еще два свободных очка, которые можно было влить в новые умения.

В инвентаре Ветра на складе лежала Жемчужина Забвения, позволившая бы обнулить все активные статы и раскидать их заново. Она берегла Жемчужину до девяностого уровня, но теперь эта идея не казалась девушке настолько уж хорошей. Можно, конечно, перебиваться, так-сяк вытягивая до девяностого левла, а можно уже сейчас, что называется, «выпрямить руки» и играть с удовольствием. К тому же, повысив себе при этом шанс быстрее набить уровни и сделать Ветра действительно толковым бойцом.

Вся суть вкачивания статов и раскидывания умений заключалась в том, что на уровнях с первого до примерно шестидесятого особого выбора у персонажей не имелось. В лучшем случае предоставлялась альтернатива из двух вариантов развития, и некоторые статы были нужны лишь для того, что без их активации не давались другие, необходимые. Сама Саша называла это «очкотырилки». Но чем выше становился уровень, тем больше нужных навыков давалось, и тем меньше свободных очков появлялось в распоряжении. В конце концов, Жемчужину Забвения придумали не просто так, а, наверняка, именно для таких вот ситуаций. Да и добыть, при желании, ее можно было не один раз. Хоть и сильно заморочившись.

Странно только, что желание «выпрямить руки» настолько сильно у нее проявилось только после появления Бэйзоса. Наверное, она все же испытывала к нему зависть. Но при этом ощущение это больше походило не на «хочу стать крутым, чтобы утереть ему нос», а на «хочу стать таким же крутым».

Наверное, это то, что зовут здоровой конкуренцией.

Саша отправила Ветра на автобое набивать ботов, свернула игру, взяла листочек с ручкой, и открыла сайт с детальным описанием каждого навыка класса Вампир.

***

Макс стоял у окна и наблюдал за тем, как стекло заливает дождем. Очертания зданий размывались, огни витрин трансформировались в нечто неузнаваемое и даже в чем-то фантастическое. На губах его застыла улыбка, которую он и сам сейчас с трудом смог бы объяснить.

Этот Ветер…

Но прежде, чем мысль успела сформироваться, в сознание вторгся требовательный звук рингтона мобильного телефона.

— Ты где, сволочь бессовестная, пропал? — донесся раздраженный голос Артема. — Я из-за тебя с малыми валандался по данжам, а ты из онлайна выпал.

— Дождь, — лаконично сообщил ему Макс, и снова улыбнулся. Получилось немного горьковато. — Руки снова болят. Левая еще терпимо, но правая…

— Ешки-макарешки! Ты как? Тогда отдохни, конеш! — последовала небольшая пауза. Макс уже знал, что Артем произнесет следующим. — Может тогда прогуляемся и по пиву?

— Бери пиво, дуй ко мне. Пиццу закажем на дом.

Артем ввалился в квартиру примерно через час. Мокрый, но довольный. Скинул куртку прямо на пол и тут же потащился на кухню, ставить пиво в холодильник. Пиццу, как на заказ, подвезли меньше, чем через пять минут.

— Ну что, по Морталл Комбату? А, черт, забыл… Звиняй. Тогда кинцо? — с широкой улыбкой поинтересовался он.

— Признайся честно, ты дружишь со мной только из-за домашнего кинотеатра, — ухмыльнулся Макс, засунув руки в карманы джинс. В такие дни он особенно их стеснялся. И вида, и прячущегося в костях бессилия. Но друг на то и есть друг, чтобы такие вещи оставались тактично незамеченными, поэтому Артем сам раскрыл коробку, водрузив ее на невысокий табурет, и завалился на пол. Сидеть во время просмотра чинно на диване считалось зазорным.

— А я этого никогда и не скрывал.

Шикнула свинчиваемая крышка, пиво забулькало в запотевшие толстые бокалы.

— Меня вот только одно интересует… — Артем вскинул голову и даже тактично подождал, пока друг устроится на месте по соседству, неловким движением поднимет пульт. — Напомни мне, зачем я сегодня потратил столько времени на такую херню…

— Чтобы помочь Ветру, — честно признался Макс, даже не повернувшись к нему. Пропиликал включенный телевизор, вскоре возникло и уведомление о подключении к интернету.

— Ты что, втюхался? Мне начинать ревновать?

Макс хмыкнул.

— Что смотреть будем?

— Ты только это, учти. Ветер все же мужик в реале, — не сдавался Артем, поддевая пальцами кусок пиццы. — Не то, чтобы я лично с ним встречался, но поверь мне, побудь ты в клане подольше, ты бы сам в этом убедился.

Макс, наконец, обратил на него внимание. Лицо его казалось равнодушным, но в глазах все же плескалось любопытство. Впрочем, вслух он так ничего и не спросил.

— Да, он иногда бывает заботливым, как мамка. И еще был момент, когда мы с соклановцами даже подумывали, что он все же девушка, но…

— Момент?

— Ну, знаешь, он, конечно, тот еще задрот, но как для задрота слишком хорошо умеет ездить девушкам по ушам, — Артем неопределенно взмахнул в воздухе рукой, чуто было не потеряв лежавший сверху на кусочке пиццы вялый и неубедительный помидор. — Было бы у него желание, я уверен, там бы уже гарем собрался. Всегда чертяка знает что, кому, когда и как сказать. Ненормально это, даже противоестественно. И еще ненормальнее, что он этим не пользуется. Такой талант зазря…

Он вздохнул.

— Но в остальном… Мне иногда кажется, что он даже больше мужик, чем я сам. Ну, ты понимаешь, с яйцами такой. А еще умный, как черт. И я б на твоем месте с ним бы не спорил…

Макс отвернулся, молча перебирая список недавно вышедших фильмов. Но выглядел он при этом так, словно обдумывает всю полученную информацию. Артем, конечно же, принял это как сигнал к действию и таки договорил:

— Не потому, что он, ну, знаешь, срется. Лучше б срался, честное слово. Не, он… как тебе сказать… так все по полкам разложит, так все логично объяснит, да еще и пруфы поднесет, что в сравнении с ним себя совсем тупым чувствуешь. У нас даже когда-то шутка была, внутриклановая, «Если Ветер так сказал, значит, так оно и есть». Хорошо хоть приколы у него дурацкие, а то страдали бы все поголовно от комплекса неполноценности.

От Макса не поступило никакой реакции. Артем дожевал кусок пиццы и потянулся за вторым.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу?

Понимая, что друг не отцепится, Макс вздохнул.

— С чего ты решил, что я смотрю на него в романтическом смысле? Он интересен, и это как минимум. После того, что ты только что описал… неужели тебе не хотелось бы иметь такого друга?

Артем задумался.

— Ну так-то да… Если он хотя бы в половину так хорош, каким выставляет себя в игре, то от такого друга я бы точно не отказался.

Потом подумал еще и скривился.

— Хотя черт его знает, может и нет. Слишком уж правильный. Умный и правильный — самое жуткое сочетание из всех возможных.

Макс хмыкнул.

***

Первая проблема, с которой почти сразу столкнулась Саша, заключалась в том, что ей пришлось бы выбирать — сохранить гибридность Ветра или сделать его класс чистым. С одной стороны, чистый класс предполагал возможность усилить урон и другие соответствующие показатели персонажа. Чистоклассовые всегда были сильнее гибридов. С другой стороны, именно гибридность делала Ветра отличным вариантом для соло-игр и максимальной самостоятельности в игре.

Да, сейчас у нее появились более-менее постоянные спутники в данжах. Но не факт, что это продлилось бы надолго. Такие околодружеские союзы распадались так же быстро, как и возникали. Кто-то уходил из игры, кто-то заводил игрового супруга, кому-то просто надоедало. Да и сама мысль о том, чтобы полагаться на Бэйзоса, радости как-то не внушала.