— Вообще-то, — Малкольм вытер просочившиеся капли виски с губ, — я уже изрядно опьянел, а судя по твоему румянцу и поведению — ты тоже. Так что, ничья, зайка. Хочешь, чтобы я ловил тварь, шатаясь, словно буек в море? Нет, ну, стрелять-то я выстрелю и даже попаду, — Мэл авторитетно поднял палец вверх, — но вот бегать и ловить — фигня выйдет. Тем более что я не хочу показывать всем пассажирам свидетельство проигранного мной спора, — Малкольм наклонился вперед и приставил ладонь ко рту, словно собирался сказать тайну. — Унизительно милая татушка. Так что, прости, но придется тебе проигрывать, если не хочешь признавать свое изрядно хмельное состояние. Я — мужик, я тебя перепью, женщина, и твои чары на меня не подействуют.

Нет, он точно совсем не дружил с алкоголем.

— Я не просто женщина, пещерный ты пережиток, — она подняла вверх указательный палец, пародируя Мэла. — Я биолог. Потому перепить меня ты вряд ли сможешь, — Джини хитро улыбнулась. Конечно, зная кое-какие секреты и про особенности реакции организма на определенную комбинацию компонентов, затевать спор было в сотни раз проще. У нее были все шансы на успех. — И я не пьяна, всего лишь более разговорчива, чем обычно, — она быстро поднялась, голова тут же закружилась, но Джини взяла себя в руки. Заметив на столе веревку, она подошла и взяла ее. Вирджиния оценила обстановку, а потом размотала клубок и ровной линией уложила на полу под пристальным и несколько ошеломленным взглядом Мэла. — Кто первый не сможет пройти по линии, скажет «привет» нижнему белью. С тебя еще минимум три глотка для уравнивания ситуации. Я выпила больше, и это нечестно, — она скрестила на груди руки.

Малкольм в это время удивленно смотрел на импровизированную линию на полу. Такого он точно не ожидал от Вирджинии.

— Во-первых, — ему вдруг захотелось разъяснить ситуацию, — пещерный пережиток? Ты серьезно? Я, конечно, и «ослаблен» анестетиком и чертовой вакциной, но масса моего тела больше, а это значит: чтобы «убить» меня алкоголя тоже потребуется больше. Во-вторых, вау, честно, я даже похлопаю, — он пару раз ударил в ладоши, — не знал, что у меня есть веревка в каюте, а ты ее нашла. В-третьих, я сделаю больше глотков, и ты поймешь: с капитаном Кэмпбеллом лучше не спорить!

Зажмурившись, Мэл опрокинул в себя жгучее пойло. Выпил много, делая большие глотки, в точности выполняя обещанное. Виски слезил глаза и нещадно жег горло, зато так сильно прогревал, что становилось даже жарко. Потерев руки, Малкольм встал и расправил плечи, пока обстановка перед глазами плыла, подобно сюрреалистичному сну. Захотелось тут же упасть на пол и закрыть глаза. — Надень завтра черный комплект, пожалуйста, — хохотнул он и сделал несколько шагов по веревке. Остановился, концентрируясь на линии перед собой и быстро, пока не упал, пробежал по ней. Только сойдя с веревки, кэп выставил перед собой руки и не дал себе упасть, схватившись за стену. — Давай, зайка, сделай простое дело!

Джини тут же приложила ладонь ко рту, скрывая смех. Мэл опьянел резко и, похоже, бесповоротно. Она не думала, что он так приложится к фляжке, но лично ей это было даже на руку. Если не считать глуповатую улыбку, чуть дезориентированный взгляд и покачивающуюся походку, его состояние было удовлетворительным. Видимо, Малкольм был здоровым и выносливым. Хорошо. Вирджиния глубоко вздохнула и опустила взгляд на линию.

«О, вперед, Джини, не бойся, тебе это явно по силам», — мысленно произнесла она себе.

Шаг, следующий, еще один. На четвертом Джини расслабилась, поняв, что пока вполне справлялась. Еще три шага, и она с улыбкой преодолела свое же испытание. Ей хотелось смеяться от одного вида капитана. В голову пришла забавная мысль, что он еще больше стал походить на ее пса. Ох уж эти расширенные зрачки и чуть поблескивающие в тускловатом свете каюты глаза.

— Что ж, полагаю, действительно ничья. Еще по глотку, Мэл? Покажи мне, как вынослива вся твоя «масса», — рассмеялась она, припомнив ему его же слова. Голова все также немного кружилась, поэтому Джини понадеялась на то, что выиграет уже в следующем раунде, иначе позже и сама завалит эту долбаную веревочку. — Ты ведь не думал, что увидеть меня в белье будет так просто?

— Да ладно! — всплеснул он руками. — Да ты издеваешься! Ты должна была упасть!

Он покачнулся и вовремя оперся о стену спиной, схватившись за голову. Немыслимо! Эта женщина уделывала его, как младенца.

— На самом деле, зайка, как раз таки мне казалось, что увидеть в белье тебя будет куда проще. Ты просто не обращай внимания, если твой кустик начнет вдруг фоткать тебя на планшет, когда ты переодеваешься, — рассмеялся Мэл, пытаясь отсрочить поход по веревочке и сконцентрироваться. Но перед этим хлебнул еще и выругался. — Держи и пей, вакуум тебя подери. За такое хочу видеть тебя в кружеве.

Пошатываясь, капитан встал у начала веревки и понял безумство сей затеи. Он попросту не видел одну веревку! Их было три!

— Консерва, чтоб тебя…

Шаг. Снова шаг. Осторожный перенос ноги. Мэл уверовал в свою силу и попытался снова пробежать, но сильно качнулся и налетел на Джини, увлекая ту за собой на пол. Они оба растянулись на прохладном металле, хихикая, как идиоты на орбитальной психиатрической станции.

— Джини, — улыбаясь, выдохнул Мэл, глядя на подсвеченный потолок и ощущая боком теплоту тела ученой, лежащей на спине рядом, — кажется, ты выиграла, ибо я уже не представляю, как смогу вообще идти. Ненавижу проигрывать, поэтому расскажу всем, что раздела меня лично ты. И раз уж мы переходим к такой интимной части наших отношений, — почему-то проигрыш в этом глупом споре вовсе не злил его, а даже веселил, — я должен тебе показать кое-что. — Малкольм странно рассмеялся, садясь на пол и смотря на Вирджинию сверху вниз. — Ты любишь животных, так что тебе точно понравится.

Не раздумывая больше, он стянул с себя футболку с толстовкой и показал Джини свою спину.

— Это называется: «когда проспорил по-крупному».

Джини просто приоткрыла рот от удивления. Такого быстрого частичного стриптиза от капитана она не ожидала. Первую минуту ее чрезвычайно увлекли перекатывающиеся на спине мышцы. Джини завороженно следила за тем, как двигались лопатки, когда Мэл отбрасывал одежду, и после — когда просто дышал.

Наконец, отвесив себе мысленную затрещину, она постаралась сконцентрироваться. Алкоголь еще при падении, казалось, окончательно завладел ее разумом. Создавалось ощущение, что кто-то нажал на кнопку, отключив весь здравый смысл.

Лежать на полу было так приятно, что Джини даже на миг зажмурилась и чуть не застонала в голос. Но в следующую минуту она собрала всю свою волю в кулак и чудом присела, разглядывая спину капитана. Уголки губ поползли вверх, когда она все же смогла отвлечься от кожи и сфокусировать взгляд на одной детали. Чуть выше лопатки находилась татуировка. Там был изображен маленький котенок, сидевший на задних лапах, и у него был прелестный маленький бантик на шее. Котенок приподнял лапу, словно готовясь начать вылизываться, да так и замер, отпечатавшись на коже капитана. Джини не удержалась и с улыбкой провела пальцем по длинным усам котенка. Картинка была такой милой. И несмотря на то, что вся она была выполнена линиями и в черных тонах, с таким же успехом она могла быть и розовой. Котенок был прелестным, но его немного ошалелый взгляд доказывал, что он и сам не знал, как мог пребывать на спине Малкольма — закаленного в боях воина. Джини опустила взгляд, заметив довольно длинный рубец под другой лопаткой, а потом и еще несколько шрамов, но более мелких.

— Мэл, — выдохнула она, рукой коснувшись рубца, — Боги, как же это все портит твое тело, — она прыснула от смеха, решив, что ни за что на свете не скажет, что ей очень приятно водить ладонями по его плечам. С него станется. У капитана и так завышенное самомнение. Подождите-ка… водить ладонями…?

«Черт», — выругалась Джини, поняв, что уже некоторое время с поразительной самоотдачей наглаживает кожу Мэла.

— Ну, — она медленно отняла от него руки, стараясь заставить мозг хоть немного работать и придумать правдоподобную отговорку. Кэмпбелл просто не мог не заметить ее оплошности. Он как-то странно замер и молчал. Плохой ли это признак? — Я руки об твой пол испачкала, — ляпнула она первое, что пришло в голову. — А котенок — просто прелесть. Он явно благодарен мне, что завтра посмотрит мир, — голова вдруг потяжелела, и Джини прислонилась к плечу молчащего капитана щекой. Ах, что она творила? — Давай назовем его Марсик.