Глава 4. Обитель изгоев. В гостях у Смерти. Рэм

Наместник величественного черного замка, по совместительству постоялого двора «В гостях у Смерти» и эльфийского убежища раайэнне, сидел в большом кожаном кресле своего кабинета и перебирал пальцами черную монету. Выходило это так ловко, что не оставалось сомнения в том, что она у него давно. Задумчиво глядя в огонь камина, он искал ответы на свои вопросы, но пока безуспешно.

Его друг Лайл, одноглазый бармен в этом же заведении, потирая пальцами пустую глазницу, с тревогой наблюдал за ним. За последнее время Рэм похудел и осунулся, а его тень, раньше казавшаяся такой прямой и несгибаемой, вдруг выросла раза в полтора, сгорбилась и зловеще нависла над своим хозяином так, словно вознамерилась его придушить.

Отогнав наваждение, Лайл повертел на большом пальце кольцо с ярко-синим камнем, еще один признак беспокойства, заправил выбившуюся темную прядь волос за ухо с острым кончиком, на котором болтался такой же камень, и налил себе бордового вина с терпким вкусом из хрустального с золотинками графина с высоким горлышком. Сделал небольшой глоток, вздохнул: хорошее вино в Обитель не привозили, кто же его привезет изгоям и отступникам, безумным и сумасшедшим?

Когда-то раньше поставляли оружие и провиант с Большой Земли, вещи и хозяйственные товары, вроде мыла, теплой одежды, шерстяных одеял, но подвозы стали все более скудными, а потом и вовсе прекратились. Словно клан совсем забыл о своих паршивых, но все же детях. Несите приграничную службу, отбывайте наказание, выживайте, как можете, своими силами, без нас.

Справедливости ради, кое-что клан все же присылал — немного звездного света в голубых склянках (иначе твари с Той Стороны разом заполонили бы все миры), но очень редко и непостоянно, да и то, что присылал, быстро расходилось по членам общины.

Так что виноград пытались выращивать на местных виноградниках с переменным успехом. Иногда урожай получился неплохим, а иногда… Да уж…

Вещи первой необходимости, оружие и патроны покупали за большие деньги у местного населения в грязном приграничном городке на соседнем острове, выручали и передвижные торговые лавки гномов, которые быстро смекнули, где можно, не особо утруждаясь, срубить легкого золотишка.

Лайл отошел к окну и снова оглядел унылую местность: суровые скалы, холодное море, скудную растительность. За пару секунд ничего не изменилось. Задвинув плотные шторы, оперся спиной о подоконник, и хмуро покрутил вино в бокале. Лето в этот год совсем не задалось, так что в следующий год будем рады и такой кислятине.

— Чего же ждать следующего года, старина, начинай радоваться сейчас, — Рэм вздохнул, вытянул ноги к огню и положил монету на небольшой каменный столик, стоящий рядом. Столик хоть и был сделан из полудрагоценного зеленоватого камня, но был выточен с большим мастерством и любовью.

— Время пришло, пора с ней расставаться, ресурс исчерпан, — серьезно начал Лайл, — того и гляди закладная балка упадет тебе на голову в самое неподходящее время или сломается ступенька, или провалится стульчак… в общем, пора.

— Я согласен, да где же взять тут роунгарра, который согласится даром взять мое добро? — Рэм попытался улыбнуться, но вышло не очень, и отблески огня на его шраме, пересекавшем всю скулу, сделали лицо жутким.

Лайл даже отшатнулся, хотя был знаком с ним так давно, что уже и не вспомнить, с чего началась их дружба и, казалось, уже привык к нему.

— Да, даже если не даром, что он попросит взамен?

— Что именно она сказала? — в тысячный раз он спрашивал и уточнял, надеясь на то, что всплывут какие-то иные детали разговора, при котором Рамидар Кайн Бриэльд, или просто Рэм (иначе не всякий эльф с ходу выговорит имя раайэнне, чем нанесет последнему сильную обиду), получил Золото Драконов.

— Сказала, что монета в Ран-Тарре приносит удачу и процветание. Как дела с удачей будут обстоять в Обители Изгоев, не знает, но бедствовать мы точно не будем. И монету надо будет вернуть любому роунгарру, который согласится ее взять добровольно, до того, как она почернеет, — терпеливо ответил Рэм.

— Иначе?

— Не уточняла, но и так ясно, что ничего хорошего…

— А ты не спросил?

— Нет. Какой смысл? Ресурс артефакта исчерпан, монета уже давно почернела. Надо ждать подходящего роунгарра.

У Лайла возник вопрос, чем не подходят те два близнеца, что служат в отряде дозорных, но мысль была проходная — мелькнула и пропала. Может, и не подходят, что близнецы, хотя пока не поставишь их вместе рядом, не поймешь, что два — кажется, что один: настолько они были похожи.

Предмет, о котором говорили два друга, был не просто черным, казалось, он поглощал весь цветовой спектр и не возвращал световую волну вообще. Находясь на столике у яркого огня, он приглушал свет, и даже пламя камина не могло по-настоящему осветить монетку. Словно какая-то тень легла на то место, сгустив его и наполнив мутными образами.

Монета за прошедшие двадцать пять лет увеличилась, изображение пасти дракона с одной стороны исчезло, другая сторона осталась черной — без изменений. Такая малая вещица, а веет грозным и чем-то непонятным, неясным, неоформленным. Кажется, сейчас чернота растечется по всему столу, затопит кабинет, замок и поглотит весь мир…

От нее совершенно точно стоило избавиться. Монета давно стала тревожить Рэма, но он не мог с ней расстаться даже на минуту, он стал плохо спать, похудел, черты лица заострились. Опасность, нависшая над ним, стала осязаемой, ее можно было потрогать рукой. Из спокойного и уверенного мужчины он стал превращаться в мнительного и тревожного нытика.

«Еще немного и у меня начнут трястись руки, а сам я буду дергаться от каждой тени…»

— А сейчас ты не дергаешься? Как тогда называется то, что с тобой происходит? — Лайл не любил намеки, но любил прямоту.

То ли дело, когда все начиналось.

Этот подарок «на удачу» давал уверенности, прибавлял сил, он не раз выручал его и его семью из сложных ситуаций, спасал жизни в этом Диком Приграничье. Он сплотил не только раайэнне, но и эльфов других кланов, не изгнанников, но сыновей обедневших родов, пытающих удачу в про́клятом крае. Раньше изгои и наемники из эльфийских кланов прибывали в небольшой пограничный городок, где снимали жилье в трущобах и хибарах. Другого жилья не было.

Казалось тогда, с его приходом в Обитель Отверженных, чуждый и враждебный всему живому мир начал меняться в лучшую сторону. Артефакт Безначальных перекраивал реальность, подстраивая его под новых обитателей. Из места, где каждый сам за себя, Обитель Изгоев начала превращаться в хорошо укрепленную крепость, даже систему крепостей.

Древний заброшенный замок, название которого кануло в глубине эпох, был вырублен в отвесной скале высоко над морем и занимал самую восточную точку мира Отверженных и Изгоев. Его привели в порядок. Прежние хозяева, кто бы они ни были, строили на совесть: починили крышу, наладили освещение в смотровых башнях и караульных, обновили кладку внешней стены, добавив в строительные смеси немало звездного света, так что даже в самые темные ночи и холодные зимы, замок освещался голубоватым сиянием, отгоняя всех пришлых тварей и нежить.

В комнаты женщин, детей и лазарет вставили двойные рамы, ведь в первую очередь тепло нужно слабым и больным, на первых двух этажах и Большом зале провели паровое отопление. Теплые минеральные источники наполняли купальни в подвале и даже в паре-тройке личных спален, воду можно было не греть.

На обустройство замка, прилегающих к нему окрестностей, дорог и дальних аван-постов ушло пятнадцать лет и все средства, которые у них были. Но никто из членов общины никогда ни о чем не пожалел. Преимущества теплого дома и наличие горячей воды закрыли рты всем, кто начинал роптать. А первая зима показала, насколько они были правы — никто не ушел к звездам, никто не сошел с ума, не впал в безумие или забвение.

Изгои воспряли духом. Кладовые стали заполняться зерном и солониной, личные покои — дорогими вещами и мебелью, а счета (в банке на Большой Земле) уверенно перешли из кредитовых в дебетовые.

Гномы умудрялись доставать неплохое винцо и эль, а яблочный сидр, различные снадобья, мази и мыло эльфы варили сами, благо помещений для этого было более, чем достаточно.