Замок и прилегающие к нему земли стали оживать и не раз отблагодарили потом своих новых хозяев, предоставляя им надежное убежище и кров, но расставаться со всеми своими секретами не спешили.

Кто был прежний владелец замка, выяснить не удалось, старинные рукописи и фолианты были частью испорчены, частью содержали неизвестные буквицы и иероглифы, частью были просто пусты. Древняя сила, безусловно, еще текла в фундаменте и стенах замка, но была слишком чуждой для раайэнне, чтобы ей можно было воспользоваться, но главное не была враждебной.

Неизвестные предметы и артефакты собирали и складывали в одном из огромных подвальных помещений. Все вещи были описаны в амбарных книгах, у каждой было свое место, к каждому была приделана бирка.

Самый старый член общины, Мирэйн, мог давно перебраться на Большую Землю, но взял на себя обязанности Хранителя, отчасти потому, что привязался к здешним местам и общине, отчасти потому, что не терял надежды понять хотя бы крупицы полученного наследия.

Уж кому и как пришла идея заселить мрачный замок на скале, не помнил никто, кроме Рэма. Он и сам потом часто удивлялся тому, откуда вдруг возникла эта мысль — ведь безумная идея. Стояла заброшенная, никому не нужная древняя крепость, на поверку оказавшаяся не такой древней и не такой заброшенной. Но место для обороны и несения службы лучше не придумаешь — самая высокая точка на местности. Освещенная по периметру и крепостной стене ярким звездным светом, заправленным в голубые склянки, она являла собой твердый оплот и внушала надежду.

«— Кому?

— Изгоям, что все будет хорошо, и они когда-нибудь вернутся в родные края?» — Рэм снова вздохнул.

— Давай прекращай, ты еще не старик, а вздохи как песок сыплются.

Лайл прав. Привыкнет еще.

За двадцать пять лет поначалу сильно разобщенные, а позднее связанные одной общей целью — волей к жизни — группы людей и эльфов серьезно потеснили всех Иных, всех, кто Приходит с Той Стороны. Даже одиночки предпочитали собираться под крышей его заведения «В гостях у Смерти»… По крайней мере, она не предает своих верных Возлюбленных.

Рэм часто думал, как он, представитель древнейшего рода раайэнне, не самый последний эльф на социальной ступени своего закрытого и от того еще более нетерпимого и жестокого общества, стал Отверженным вместе с сыновьями и дочерью. Неужели тогда, когда он решился на убийство, у него не было выбора?

Не было от слова совсем.

И в глубине души он был благодарен судьбе за нежданную встречу с больной роунгарри, встречу, которая подарила ему Золото Драконов. Он был готов к тому, что древний артефакт имеет свой характер, который проявит себя рано или поздно.

Иногда он задумывался и о том, как сложилась бы его судьба без этой монеты, но быстро отгонял мысли. К чему об этом думать? А вот о той незнакомке в последнее время стал думать удивительно часто.

«Я бы сказал, что ты скучаешь, старик». Но эту мысль он прятал так глубоко, чтобы никто, даже он сам, не узнал.

Поэтому, когда на следующий день ему принесли записку с просьбой о встрече от члена Малого Круга Верховного Совета его клана, он не сильно удивился. Что-то начало меняться.

«Давно пора».

***

— Так ты его примешь, отец? — старший сын Рэма, Коэльдан, которого все звали Колди, уже не мальчик, но быстро повзрослевший в Обители юноша с живыми и блестящими черными глазами с любопытством разглядывал записку и передал сидевшей рядом сестре.

В Малом Зале собрались некоторые члены общины, семьи и близкие друзья Рэма, его два сына, дочь, неизменный Лайл, Мирэйн, Старший Хранитель и Дора, целительница из Бесцветных Сестер. Начальник службы разведки ушел в Дозор, поэтому присутствовать не мог, прислав своего заместителя Тира́. Немногословный и спокойный он почти сливался с обстановкой, в разговоре не участвовал, но всем было ясно, что ничего важного он не упустит. Когда записка пошла по третьему кругу, все вопросительно посмотрели на Рэма.

— Что ему вообще понадобилось здесь? Приедет с проверкой, как мы тут живем? — раздраженно спросила Дора.

— Нет, не так, Дора, дорогая, с проверкой, почему мы до сих пор не умерли, — Мирэйн умел быть удивительно мягок и кроток как никто, но на его счет никто не обманывался.

— За последние двадцать пять лет от них не то, что помощи не дождешься, как бы последние штаны с нас не сняли… — ворчала целительница. — Никакой поддержки, медикаментов, лечебных мазей, трав, притирок, снадобий, ничего. Все приходится добывать самим, ежедневно рискуя своей задницей.

— Ну, так ты не рискуй своей, рискуй его, — Мирэйн кивнул в сторону Тира́, тот даже бровью не повел.

— А потом мне ее лечить?

— Согласен, это ужасно, можно найти зад посимпатичнее.

— Уж не твой ли, — кому принадлежал голос сказать наверняка было сложно, возможно, Лайлу, он не стеснялся в выражениях.

Зал жужжал, вспоминая давние обиды и нанесенные оскорбления. Все забыли одну простую вещь — ведь просто так в Обитель не попадешь, это надо постараться, за абы какой проступок сюда не присылают, суть проступка должна соответствовать внутреннему настрою Обители, ее духу, недоброму сердцу и мироощущению. Просто по-другому Черные Врата не откроются.

Целителей и дозорных разведчиков присылали свои гильдии и кланы для получения опыта и несения службы, вживляя временные кхаари, иначе по-другому тут рассудок не сохранить. Дольше положенного срока никого не задерживали.

У всех находились свои причины остаться именно здесь, но сейчас разом все забыли, что могут вернуться домой, найдя виновника всех своих бед в лице мастера над монетой.

— Рамидар? — тихий голос Мирэйна как бы потонул в гуле, и, тем не менее, был услышан и заставил всех замолчать.

— У нас нет особого выбора, Мириниэль, хотим мы того или нет. Записка, предупреждает, что к нам пожалует член Верховного совета, а не спрашивает нашего мнения. Но, — Рэм сделал паузу, — неужели, вам не интересно, зачем? Насколько я помню, из действующих членов Верховного совета никто такого желания не высказывал. Давайте встретим его как положено.

Оставшиеся три дня (куда такая срочность, ведь не за полгода предупредил, паскуда) члены общины готовились к встрече — подлатали дороги, ведущие от причала, куда из портового городка приедет мастер монеты, обновили фасад, выстирали и вывесили в Малом зале знамена общины — звездный круг с солнцем и двумя лунами на темно-синем поле.

Каменотесы бурчали и требовали доплаты за срочность, но их требования остались без ответа. Даже изгнанные раайэнне представляли из себя грозную силу и оставались тем, кем они были по сути, убийцами, и ссориться с ними никто не хотел.

— Было бы ради кого так стараться, — негодованию Доры не было предела. Многие ее поддерживали, считая, что члену Малого Круга делать здесь нечего и принять его можно в людском вонючем городке, пусть узнает, почем фунт лиха.

Но Рэм и его доверенные эльфы считали, что ни к чему слишком широко освещать приезд важной персоны, который может иметь серьезные последствия для жизни обитателей замка, поэтому встречу решили обставить как рядовое прибытие еще одного члена общины — изгнанника и отступника. Поэтому встречать в город отправили верхом на лошадях двух раайэнне из числа караульных.

***

Когда-то давным-давно Обитель находилась в Ран-Тарре в нескольких местах сразу. На печатных географических картах и раскладывающихся светящихся сферах, дающих объемное изображение мира, она выглядела темными ранами на теле Ран-Тарра. Раны кровоточили и гноились, распространяя заразу и смрад по всем землям. И северные, и южные территории Ран-Тарра страдали от нашествия Иных, Пришлых, нежити и тварей из миров нижних уровней.

Тогда был собран первый Ран-Таррский собор, на котором великие дома древних родов, включая королевскую семью, постановили отрезать части больной земли и стянуть в другую реальность, создав подпространство, и изолировать его от остального мира Черными Вратами — Порталом.

Ран-Тарр и Обитель остались одним миром, разделенные пространством и измерением. Фактически Обитель принадлежала Ран-Тарру, но напрямую из Ран-Тарра, минуя Портал, попасть в нее было невозможно. Создать новый мир для этого не удалось, ведь сложно создать что-то из ничего, поэтому взяли крайне суровый и потому незаселенный мир.