Знахарка только вздохнула тяжко, а Тим пояснил:

   - Ты, Мира, хоть и ведьма, но многого еще не понимаешь. Делать гадости и пакости - это одно. А проклятие отнимет твою бессмертную душу, и это другой уровень, уж поверь. Ты подводишь себя к очень опасной черте, за которой - служение богу Смерти и Лжи. Ты готова заплатить такую цену за собственную жизнь? Ты готова участвовать в кровавых ритуалах, приносить жертвы и поклоняться ему? Любая душа - чистая, даже если человек погряз в пороке. Загубишь чужую душу - загубишь и свою.

   Мира немного растерялась от такого пыла:

   - Но... как же... как же колдуны, которые проклятия накладывают? Они же живут себе и процветают! Как же их души?

   - А нет у них душ, - ответила за Тима знахарка. - Нету и не было никогда. Точнее, очень-очень давно.

   - А Рич?

   - И у него нет, - сказал он.

   - А... ты?

   - Я человек, Миранда. В общем и целом.

   - Но... как? А в частности?

   - Вот как-то так... - усмехнулся парень по-доброму, второй вопрос проигнорировав. - Как-то так получился. Если бабушка у тебя ведьма - все невозможное становится возможным. - И хитро покосился на зардевшуюся Матрену Патрикеевну.

   Значит, ведьма все-таки она, - сделала единственно возможный вывод Мира. - Или нет, не так, она - все-таки ведьма. Но как? Почему ее седьмое чувство молчит? И почему ей кажется, что Тим что-то недоговаривает про себя? Ладно, сейчас это не важно, важно другое:

   - Но, Тим, я же умру! Я умру! Я не хочу умирать! Что мне делать?

   Тим мрачно уставился перед собой:

   - Не знаю. Я не знаю, что тебе делать. Знаю только, чего тебе делать ни в коем случае нельзя.

   - Отлично. - Ведьмочка вспылила и, подхватив сумку, куда сложила зеркальце и колечко, двинулась к выходу. - Вот и стой на этом, а я пойду жизнь свою спасать. И без твоих советов прекрасно обойдусь!

   И гордо подняв голову, выплыла из лавки, не забыв сердечно поблагодарить Матрену Патрикеевну за гостеприимство и в пояс поклониться в знак глубочайшего уважения.

   ***

   Часы на телефоне показывали без четверти девять, когда злая на весь белый свет Мира подошла к подъезду. Она дико устала, издергалась, к отвратительному настроению добавилась усиливающаяся головная боль. И что? Что дальше? Сложить лапки и ждать конца? Или попытаться отдать проклятие, обрекая себя на участь еще худшую? Может, Тим и приукрасил, но чутье подсказывало ведьмочке, что не сильно. Он вообще хороший, этот нескладный рядовой, зря она все время ему грубит. Хотя какая теперь разница?

   Солнце ушло за горизонт, длинные тени исчезли в вечернем сумраке, на улицах зажглись веселые огоньки. Вокруг Миры кипела жизнь - проносились на бешеной скорости автомобили, шли, смеясь и шутливо толкая друг друга, разношерстные компании, и вскоре девушке стало казаться, что она чужая здесь, в этом городе, в этом доме, даже в своей квартире. Ей здесь не место. Она даже ведьмой настоящей стать не сумела, чего уж говорить об остальном. Первый парень - изменил. Соседка - избила. Ангел-хранитель - вечно издевается. А теперь над ее жизнью, которая и так ковыляла ни шатко, ни валко, нависла реальная угроза.

   Заметно похолодало, и предусмотрительно захваченная ветровка была извлечена из сумки и надета.

   Грустно, конечно, но что поделаешь. Вздохнув, девушка присела на скамейку во дворе своего дома, не зная, что делать дальше. В квартиру идти одной - страшно, звонить Тиму и просить о помощи - глупо и болезненно для самолюбия, проситься на постой к Лане - велика вероятность, что до утра тебя используют как еду. Видимо, придется ночевать на лавочке. А еще лучше, заняться поисками того, кому проклятие можно отдать. Не то, чтобы Мира окончательно решилась на этот шаг, но все-таки...

   - Чего нос повесила, коровушка?

   Мира даже внимания на оскорбление не обратила - ей хотелось забиться в темный угол и зарыдать от отчаяния.

   - Да ладно, колись, чего случилось? Мне тут опять отлучиться пришлось по срочному делу - нас проверками заколебали, через каждые два часа то одно, то другое. Теперь им мой внешний вид не понравился, видишь ли, представляешь? - в голосе ангела звучало возмущение, обида и искренне непонимание. - Нет, ты мне скажи, чего они пристали, а? Ты посмотри, посмотри, и скажи!

   Мира послушно посмотрела и против воли рассмеялась - показавшийся в полный рост ангел и в самом деле выглядел... не ангельским образом. Никаких тебе рубашечек беленьких и штанишек с рюшами. Никаких благообразных вышивок, ничего подобного. Перед Мирой красовался крепенький парнишка в красных обтягивающих лосинах и черной майке с надписью - "Я твой ангел". Он был босой. Впечатляющего размера крылья были выкрашены во все цвета радуги. Петр повертелся перед Мирой и спросил:

   - Не, что им не нравится? Вот что? Никакой свободы самовыражения! Никакого понимания среди собратьев! Костное, примитивное мышление и стадный инстинкт! И это среди Истинно божьих творений!

   - Мммм... оригинальненько так... - ведьмочка даже не знала, что сказать. - Особенно крылья хороши...

   - Тебе правда нравится? - лицо рыжего засияло, как рождественская елка. - Две ночи убил, пока нужные цвета подобрал. По-моему, круто получилось!

   Мира согласно кивнула и, думая о своем, спросила:

   - Скажи, а у меня есть душа?

   Рыжий такой резкой смены темы разговора не ожидал:

   - Ну есть, а что?

   - А правда, что у колдунов души нет? - продолжала Мира.

   - Нет. В смысле, правда, что нет.

   - А почему?

   - Что почему? - похлопал глазами ангел и вновь оставил видимым одно лицо.

   - Почему у меня есть душа, а у них нет?

   - Тебе кратко или с отступлениями историческими? И вообще, ты чего здесь расселась? Домой пойти не хочешь?

   - Какое домой? - губы у Миры затряслись. - У меня ж там... разгром. И Тим сказал, что какой-то теорин нашли. А он - врееедный...

   Ангел закатил к небу глаза:

   - Мда, легкой жизни, как видимо и смерти, тебе не видать. Чего колдун сказал?

   - Что умру я завтра, вот что, - буркнула Мира, водя пальцем по лавке, скрывая навернувшиеся на глаза слезы. - Так что, братец, получишь ты свой четвертый ранг очень и очень скоро...

   - То есть как скоро? - не на шутку встревожился Петр. - Касс же говорил...

   - Да много чего твой Касс говорил. Только Рич посмотрел и сказал, что от теорина действие проклятия усилилось и... - слова закончились, из глаз опять полились слезы. - Короче, сдохну я, и все. Не сегодня, так завтра! - и с силой ударила кулаком по лавочке. Легче не стало, только пальцы отшибла.

   Рыжий задумчиво пожевал губу:

   - Ты, коровушка моя, не горюй. Он ж те выход предложил, поди? И я берусь угадать, какой именно. Спорим?

   - Да что с тобой спорить... - махнула рукой Мира.

   - Давай, ну давай поспорим, что я угадаю! Ну же! - в голосе ангела звучал азарт. - На что угодно спорю, что угадаю! Эти черти разнообразием никогда не отличались!

   Мира вздохнула:

   - Да богиня с тобой. Давай. Мне уже все равно, если честно.

   - А на что? На что? - продолжал прыгать около нее ангел. - Давай на щелбан, а?

   - На какой щелбан? - не согласилась Мира. - Ты ж - привидение.

   - Сама ты привидение. Я - лик.

   - Да мне пополам. Тела у тебя нет - как я щелбан буду отвешивать? Да и ты мне - хотя это маловероятно - тоже?

   - Да не все ли равно? Я ж по любому выиграю, так что не заморачивайся раньше времени. А я разберусь, не волнуйся. Я в свое время руку набил в этом деле, не подумай, что хвастаюсь, ради Истины...

   Мира могла бы еще поспорить, или повыспрашивать, как именно он собирается отвешиваться ей щелбан, будучи не призраком, а по его же словам "ликом", но сил не было, поэтому махнула рукой:

   - Ладно. Давай так. Что он мне предложил, по-твоему?