— Да, Тимофей, тебе тоже нужен врач. — Поддержала её Иринка. — А мы поедем в город. Мне что-то не по себе, но вот…Светлана? Разве она нужна Даниле в больнице?

— Нужна. — Кивнул Тимофей. — Она за него отвечает, вернее за его здоровье, иначе я её уволю.

— Ты её лучше уволь. — Быстро сказала Ирина. — Она же его не вылечила.

— Уволю, если Данила не выздоровеет. — Произнёс строгим голосом Тим и взглянул на Светлану, которая смотрела на него с ужасом в глазах. Он подмигнул ей и обратился к другу. — Данила, ты меня понял?

Тот улыбнулся и кивнул… — Понял, друг, понял.

Тимофей за «обе щеки» уплетал яичницу Ветерка, которую она ему подогрела в духовке. Он был доволен сложившейся ситуацией. Он и Ветерок остались одни в лесном домике, когда все, наконец-то, уехали. Он уже придумывал в голове сценарий их вечере, как Ветерок поставила перед ним на сто кружку с дымящимся напитком. Тим вдохнул запах напитка и сморщился.

— Это, что ещё за отрава? Де мой кофе?

Ветерок села за сто, напротив его, и строго произнесла. — Это отвар мне только что продиктовала по телефону Марь… одна очень умная женщина. Она утверждает, что он поднимет и мёртвого на ноги, особенно после простуды. Так, что…пейте, Тимофей Борисович и помните, что пока вы больны, начальник здесь…я!

Тимофей чуть не подавился едой и не по тому, что она удивила его командным голосом, а…от её красоты. Ей так шли её рыжие растрёпанные волосы, горящие от возмущения глаза и нежный румянец на щёчках, что Тим еле сдерживал себя, что бы ни схватить её в объятия и ни целовать…

— Какая же ты красивая… — Тихо произнёс он и тут же увидел её растерянность. Тим нервно кашлянул и добавил. — А также заботливая, и еда тебя вкусная. Как она называется?

— «Яичница из всего». — Ответила Ветерок, не спуская с него немигающего взгляда. — Ну, это…когда берёшь всё, что находишь в холодильнике, мелко рубишь, жаришь и заливаешь яйцами-болтушкой.

Тимофей старался «держать её взгляд» и не давать ей отвернуться.

— Очень интересный рецепт. Запишешь мне его на бумажке, что бы я ни забыл?

Ветерок кивнула, тут же моргнула и «ментальная связь» между ними прервалась. Она оторвала от него взгляд, пододвинула стакан с отваром к Тимофею поближе и сказала. — Пейте отвар и…не говорите глупостей. Я понимаю, вы ещё…больной, но к утру точно выздоровеете от этого напитка.

— А если я не хочу выздоравливать?

Ветерок вновь в упор уставилась на него. Взгляд этого парня сковывал не только всё её тело, но и мозг. Он вообще отказывался думать, поэтому она боялась произнести глупость и показаться перед ним…дурочкой. Вот и сейчас, она не могла понять, что он имел в виду. Взгляд его серых глаз был такой милый и притягательный, что ей уже хотелось сложить «лапки перед грудью» и, как мышонок идти за ним под звук его волшебного голоса-флейты.

— «А ты, случайна, умом не тронулась, Ветерок? — Спросила одна мысль другую мысль в её голове. — Перестань пялится на этого красавца. Он же гипнотизирует тебя, что бы ты «плясала под его дудку». У его ног валяются красавицы… пачками. И тебе даже там не место».

Она мотнула головой, пытаясь отбросить эту дурную мысль из головы, но она крепко уцепилась за мозг и продолжала его «сверлить своею правдой».

— «Ты только посмотри на него? — Вновь заболтала мысль. — Он даже в больном виде… неотразим. А ты…со своим шрамом? Ты хоть на себя сегодня в зеркало смотрела, особенно после того, как встала с его постели? О, Господи, я же…с ним спала»?

Её глаза видно так расширились, а руки поднялись к волосам и стали их приглаживать на голове, что Тимофей удивился.

— Успокойтесь, Элла, я не посягаю на вашу честь…. Я всего лишь думаю, что я…не сумею выздороветь к утру. Вы со мной опять проведете все процедуры…с мазью и тулупом, или нет?

Ветерок сначала мотнула головой, а затем кивнула.

— Фельдшер велел провести всё это ещё раз, но… — Произнесла она и досказала только тогда, когда заплела волосы в косу. — Но при условии, если вы перестанете играть в свою дудочку. Вы думаете, что я не вижу, как вы играете со мной?

Она слегка приподняла ладони вверх от стола и развела их в стороны. Это был так по-детски смешно, что Тимофей невольно улыбнулся.

— Вам смешно? — Возмутилась Ветерок. — Конечно, я понимаю… Сначала вы хвалите мою стряпню, которая ничего из себя не представляет. Затем просите вновь вас лечить, а это значит….вновь прикасаться к вам и видеть на вашем лице снисходительную усмешку. А теперь ещё говорите, что и выздоравливать не хотите! Почему вы смеётесь надо мной?

Тимофей оторопел от её выкладок. Он и представить не мог, что она так всё перевернёт с «ног на голову».

— Молчите? — Продолжила возмущаться Ветерок. — Так я вам отвечу. Потому что надо мной можно так смеяться. Это вы с Эллой Сомовой обращаетесь, как с хрустальной вазой. Она — красавица, а со мной, с девчонкой со шрамом, можно так и… посмеяться. — Она встала из-за стола и строго посмотрела на него. — Вот, что я вам скажу, господин Хромов, я, конечно, буду для вас….сиделкой на эту ночь. Я смажу вас этой вонючкой, и заставлю надеть овечий тулуп, но…я потребую относиться ко мне без ваших ухмылочек. И…и перестаньте сверлить меня подозрительным взглядом…

Ветерок замолчала, потому что Тимофей сначала закашлял, а затем два раза чихнул. Она тут же почувствовала, что «перегнула палку» и хотела извиниться, но увидела, что он залпом выпил отвар, а затем сморщился от его вкуса.

— Правда, не вкусно? — Робко спросила она.

Тимофей кивнул. — Правда. И за то, что вы заставили меня выслушать такую незаслуженно обвинительную и глупую речь, и ещё за то, что вы заставили меня выпить эту отраву, я вас накажу…

Он схватил Ветерок за руку и резко дёрнул на себя. Она упала ему в объятия и тут же была заключена в капкан мужских рук. Он нарочито медленно приближал своё лицо к её лицу, не сводя взгляда губ девушки. А Ветерок пыталась осознать своё положение и успокоить бешеное биение сердца. Она глубоко вздохнула ртом, и тут же отдала свой выдох рту Тимофея. Его губы завладели её губами с неуёмной жадностью…