"Ах, малюточки вы мои, - шептала она про себя, - ну, чисто прелесть!" У нее было нежное материнское сердце, а пряди волос прозрачны, как струны скрипки в утреннем свете. Голубые глаза девушки задерживались на стеклянном ящике с таким состраданием и нежностью, что если бы один лишь взгляд мог разбудить спящих, они бы уже давно отплясывали здесь по утрам ирландскую джигу.

Но смотрительница и сама была молода, а порой - легкомысленна. Ей случалось иногда отломить крошечный рожок коралла или незаметную чешуйку с хвоста русалки, чтобы подарить на память о Черитоне приглянувшемуся ей юному посетителю. Да ведь и не слышала она никогда о магической силе ключей, подков, железа, бузиновых или ясеневых веток, потому что училась в школе, а там о колдовстве и чарах на уроках даже не вспоминали. Откуда же ей было знать, что крохотный ключик от дверцы стеклянного ящика и большой ключ от двери музея (который, открыв и ту и другую, она случайно обронила в садовый колодец), может кого-то впускать или не впускать, даже если двери настежь открыты? И что вода смывает всё, даже заклятие?

Когда она шла на работу в то утро, солнце светило так щедро, а скворцы в молодой листве лип распевали так звонко, что девушка больше не смогла сдержать жалости. Раздвинув шторы на верхнем этаже, она в полном молчании приподняла три стеклянных крышки большого стеклянного ящика и поставила подпорки, чтобы они оставались открытыми. Прислушавшись, будто хотела расслышать слова беседы, которую мальчики ведут во сне, она поцеловала их холодные, как камень, ротики одного за другим. Когда она поцеловала Гарри, ей показалось, что по лестнице кто-то поднимается, и она сразу выбежала взглянуть.

Никого! Но когда она стояла на лестнице, наклонив голову и напряженно вслушиваясь, будто порыв душистого ветра долетел с далеких дамасских просторов. Даже не звук, а дыхание, слабое и невыносимо сладкое дыхание Весны, прямо от птиц, от овец, пасшихся у извилистой речки, аромат шёпота. Казалось, давнее воспоминание явилось ей и мелькнуло перед глазами. И опять наступила тишина, которую нарушил голосок тоньше комариного рожка. Тут раздался ужасный грохот стекла, и, сломя голову, выбежали из музея три трубочистика, в которых, наконец, вселились призраки из их снов.

А Старый Нолликинс к тому времени давно уже лежал в могиле, так что если бы даже кому-то и удалось поймать беглецов, Том, Дик и Гарри никогда уже не стали бы чистить для него дымоходы. Только никому не удалось разыскать их: ни новому мэру, ни всему муниципалитету.

Вотще городской глашатай выкрикивал дважды в день до конца года: "О слушайте, слушайте все! Потеряны, похищены или погублены три достоизвестных и достодивных Спящих Мальчика из Йоркшира!" Но ни лорд-лейтенант, ни даже всемогущий граф не могли тут ничем помочь.

Теперь вы спросите про тот холм, что высится рядом с рощицей подстриженных ив, – но об этой никакой учёный всезнайка не может добавить ни слова.

Да, был, конечно, холмик у кружка подстриженных ив... Только кто же из бодрствующих помнил об этом холмике?

1925 г.

« Английская литературная сказка», Москва, «Терра-Книжный клуб», 1998 г.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: