Всматриваясь в закат, Гвендолин вынуждена была признать, что часть ее надеялась на то, что появится Тор вместе с Мечом и спасет ее от всего этого. Она отдала бы что угодно, и ее сердце бешено заколотилось при мысли об этом.

Но в глубине души Гвен знала, что это всего лишь мечта. Тор ушел, и он был далеко отсюда. Она была совсем одна. Ей было предназначено стоять одной. Быть женщиной, которой, как рассчитывал ее отец, она станет. Гвен, наконец, поняла, что именно это и означает быть правителем – находиться в окружении людей, но, тем не менее, быть совершенно одинокой.

«Не всем мечтам суждено осуществиться», – раздался голос.

Обернувшись, Гвен увидела, что за ней стоит Аргон, который смотрел на закат. Она затерялась в собственном мире, и часть ее даже не удивилась, когда она увидела друида. Сейчас лишь немногое имело для нее значение, с тех пор как она приняла решение. Она повернулась к закату вместе с ним.

«Ты приходишь тогда, когда я больше не нуждаюсь в твоем совете», – сказала Гвен Аргону.

«Я пришел не для того, чтобы дать тебе совет», – ответил он. – «Но чтобы засвидетельствовать свое почтение. Я не предвидел твое решение. Ты очень храбрая. Твой отец гордился бы тобой. Ты лучшая из всех правителей МакГилов».

«Ты поэтому пришел?» – спросила девушка, чувствуя, что друид сказал не все.

«Нет», – ответил Аргон. – «Я пришел также и для того, чтобы попрощаться».

Гвен обернулась и посмотрела на него, но он продолжал смотреть на Каньон.

«Ты покидаешь нас?» – спросила Гвендолин, пораженная страхом. Но в следующую минуту ее поразил еще больший страх. – «Или это я покидаю вас?»

Аргон продолжал смотреть вдаль, не отвечая. Его лицо ничего не выражало.

«Полагаю, что как только я стану подданной Андроникуса, вам следует найти нового правителя МакГила достаточно скоро», – сказала Гвен.

Аргон покачал головой.

«Времена меняются», – произнес он.

Внезапно Гвендолин ощутила жгучее желание получить ответ.

«Скажи мне только одну вещь», – взмолилась она. – «Тор… Он в безопасности? Он жив?»

Она больше не волновалась о своей собственной безопасности, сейчас ее волновала только безопасность Тора.

«Он жив, да».

Гвендолин пристально посмотрела на друида.

«Ты не говоришь, в безопасности ли он», – настаивала она.

Аргон продолжал хранить молчание, не отвечая. Сердце девушки разбивалось.

«Можешь ли ты спасти его?» – умоляла Гвен. – «В какой бы опасности он ни находился. Пожалуйста. Я отдам тебе все, что угодно. Можешь ли ты сохранить ему жизнь?»

Аргон обернулся и посмотрел на Гвен, и его глаза горели прямо сквозь нее.

«Я уже однажды спас Торгрина. Для тебя. И теперь твоя судьба требует чего-то взамен».

Аргон сделал три шага вперед и положил руку ей на плечо. Его рука прожгла ее насквозь, словно само солнце прикоснулось к Гвендолин.

«Ты заставила богов гордиться», – произнес друид. – «Для тебя всегда будет зарезервировано почетное место».

Как раз тогда, когда Гвендолин собиралась освободиться от его горящих рук, он вдруг исчез.

Она обернулась и посмотрела по сторонам, но не увидела никаких признаков друида. Гвен снова была одна здесь, наверху, на краю скалы – впервые в своей жизни она чувствовала себя такой одинокой.

Девушка подняла глаза вверх и посмотрела на стену Каньона, поднимающуюся к верхнему городу, и поняла, что ей нужно сделать.

Пришло время сделать первый шаг.

Лежа на земле, беззащитный, Эрек приготовился к удару, когда монстр собирался опустить свои когти на его лицо. В его голове мелькали образы, когда он готовился встретиться со своей смертью – времена, когда он был мальчиком, его дни в Легионе, его жизнь рыцаря. Но ни дно изображение не мелькало так сильно, как образ Алистер. Готовясь к смерти, у Эрека оставалось только одно сожаление в жизни – что он не может провести с ней больше времени.

Но когда монстр опустил вниз камень, вдруг что-то случилось. Воздух прорезал резкий свет, и монстр отлетел назад, сбитый с ног, когда ему в грудь ударил шар света и пронес его на половину поля боя.

Эрек несколько раз моргнул, сбитый с толку. Он не понимал, что только что произошло.

Через поле боя пролетел второй шар света, после чего следующий, и чудовища полетели в разных направлениях, очищая безопасный периметр вокруг него.

Эрек развернулся и, подняв глаза вверх, увидел стоявшую над ними Алистер.

К его удивлению, он увидел, что девушка вытянула ладонь, из которой вырывались шары света. Ее голубые глаза светились, и она казалась потусторонней со своими длинными светлыми волосами, которые ниспадали вниз к нему.

Эрек не знал, что и думать.

Он с трудом поднялся на ноги и встал рядом с ней, пока Алистер продолжала метать шары света на всех монстров на поле боя, спасая его друга Брандта до того, как чудовищу удалось разрезать его пополам. Через несколько минут по всему поля прошла волна разрушения, все монстры взлетали в воздух.

Чудовища, которые еще не были подвергнуты ударам, посмотрели на них с новым страхом и начали осторожно отступать, после чего развернулись и убежали.

Обернувшись, Эрек посмотрел на Алистер с совершенно новым уважением и удивлением. Имеет ли это отношение к загадке ее рождения? Кто же она на самом деле? Откуда у нее эта сила? И почему она хранила ее в секрете?

Рыцарь едва мог подобрать слова, в горле у него пересохло, когда он повернулся к девушке. Задавая свой вопрос, он испытывал страх:

«Кто ты?»

Когда первое солнце поднялось над Каньоном, открывая самый великолепный восход, который Гвендолин когда-либо видела, наполняя вселенную красными и оранжевыми оттенками, обвивая облака тумана. Гвен поднялась по винтовой лестнице, вверх пролет за пролетом, чувствуя, словно она взбирается на небеса. Девушка дрожала изнутри, ее сердце неистово колотилось от волнения, ноги становились тяжелее с каждым шагом. Она не чувствовала себя более одинокой с тех пор, как покинула королевский двор и комфорт своей семьи, свою армию, людей, все то, что она знала и чем дорожила.

Гвен приготовилась встретиться с Андроникусом одна, чтобы сдаться ему в рабство ради своих людей и всех тех, кого она любит. Гвен боялась, что если бы она обдумала этот шаг более тщательно, то могла повернуть назад. Девушка добралась до последней площадки перед вершиной, где встретила нескольких воинов Силесии, которые встали по стойке смирно, удивившись ее появлению. Они поприветствовали свою королеву.

«Миледи», – сказал один из них. – «Что вы делаете здесь наверху? Все в порядке?»

Гвен прокашлялась.

«Все хорошо», – ответила она, пытаясь скрыть свой страх и звучать уверенно.

«Куда Вы идете, миледи?» – спросил другой солдат.

«На вершину», – сообщила девушка.

Воины обменялись взглядами, полными страха.

«На вершину, миледи?» – переспросил один из них. – «Вы знаете, что там ждет армия Андроникуса?»

Она кивнула.

«Я очень хорошо это знаю. А теперь прошу меня простить».

Воины растерянно посмотрели друг на друга, колеблясь, и в какой-то момент показалось, что они могут не пропустить ее, но затем они, наконец, уступили и отошли в сторону.

Когда Гвен прошла мимо воинов, она повернулась и встретилась с ними лицом к лицу, помня, что они рассчитывают на нее, как на своего правителя.

«Вы все сделали удивительную работу», – сказала она. – «Я благодарю вас за вашу службу».

«Миледи», – произнес один из стражников, прокашлявшись, бросая на нее серьезный встревоженный взгляд. – «Если Вы позволите мне сказать, что бы Вы ни собирались сделать, Вы не должны. Все мы готовы сражаться не на жизнь, а на смерть, за Вас».

Гвен улыбнулась ему в ответ.

«Я знаю, что вы готовы», – ответила она. – «И именно поэтому я делаю это».

Не говоря больше ни слова, Гвен развернулась и одна поднялась на последний пролет ступенек, двигаясь по кругу, пока, наконец, не добралась до верхнего уровня. Она стояла там, в поле шипов, которые торчали прямо к небу, в своей последней защите от орд Империи и, подойдя к небольшой платформе в середине, вытащила тяжелую веревку.