Я не знала, что ответить, его суровое признание удивило меня.

– Может, раньше, – тихо сказал он, как будто вовсе и не хотел со мной говорить. – Когда-то я был солдатом... не в Бюро. До Войны. До повстанцев. Сержант-майор Уэйт, армия США. – Он сел немного ровнее. – Мы сражались с внешними врагами, не с внутренними. Но никто не замечал. Все просто продолжали жить нормальной жизнью, как будто мужчины и женщины не умирали за то, чтобы они могли смотреть телевизор и спать, не пряча пистолет под подушкой. Никто здесь даже не знал, что угроза существовала – до тех пор пока повстанцы не принесли войну домой, а Рейнхардт и его инструмент Скарборо сделали свой ход.

Президентская платформа, «Единая страна – единая семья», оказалась именно тем, что требовалось стране после разразившегося хаоса. И не важно, что предложенная форма правления запустит свои клыки в наши ежедневные свободы, лишь бы перестали падать бомбы.

И снова я задумалась о том, что может произойти, если старый президент вновь займет свой пост. Если людям вернут выборы. Но система, которую поддерживают Три, собиравшиеся бомбить базы – убить собственных людей, чтобы погубить еще больше солдат, – казалась такой же испорченной, как и система, которую поддерживало движение «К новой Америке».

– Некоторые из нас понимали, что происходит, – продолжал Джесс. – Я, и Фрэнк, и Эйден... тогда он был военным врачом.

Доктор Эйден Девитт. Я поняла, что наклонилась ближе к Джессу, поглощенная его рассказом. На лобовое стекло упали крупные дождевые капли.

– Фрэнк? – спросила я и покачала головой, связав воедино то, что Джесс сказал Билли в Гринвилле. – Фрэнк Уоллис. Из Ноксвилла.

Джесс кивнул.

– Фрэнк и Эйден решили пойти правильным путем – бороться с системой изнутри. Я говорил им, что они ничего не добьются. В итоге Фрэнк застрелил своего напарника, а Эйден потерял своих девочек. – Он покачал головой. – Когда «К новой Америке» сформировали Бюро, я присоединился к протестующим. Меня лишили звания и бросили в тюрьму.

Я всегда думала, что Джесс сидел в тюрьме за ограбление или вооруженное нападение, за что-то плохое. Но не за это. Не за дело, которое я продолжала сейчас с помощью Статутов.

– Они никогда не спускали с меня глаз. Бюро, они всегда следили. После смерти сестры я вел себя тихо, и у меня был Чейз. Я пытался действовать, как Эйден, – притворялся семьянином. Какое-то время все шло хорошо. Но они продолжали следить. Когда начали падать бомбы, «К новой Америке» понадобились имена – люди, которых можно обвинить. Кто подойдет лучше, чем парень, который уже засветился у них? – Он горько рассмеялся. – Я попытался вытащить мальчишку из Чикаго, когда там началась бойня. Клянусь. Я старался защитить его, как этого хотела бы его мать. Но они нашли меня. Единственным шансом для Чейза было остаться одному.

– Почему вы ничего ему не сказали? – спросила я. – Он думает, что вы бросили его, потому что не могли о нем заботиться.

Джесс уставился на меня, как будто забыл, что я слушаю.

– Я не мог, – сказал он. – Это правда.

– Это лишь часть правды, – подчеркнула я, не зная, что думать об этом человеке сейчас, когда я услышала его историю.

– Я не хотел для него такой жизни. Хотел, чтобы он остался в стороне от этого.

– Тогда вы нашли его в Чикаго и рассказали про убежище.

– Я думал, что опоздал, – сказал он, сожаление тяжело давило ему на плечи. – Бюро уже добралось до него.

– Вы не опоздали, – сказала я. – Вы помогли его спасти. Как вы помогли спасти Потерянных мальчиков.

Я подумала, что они могли быть искуплением Джесса за племянника, которого он бросил.

Джесс ударил по тормозам, и я успела упереться в приборную панель за миг до того, как врезаться в нее. Мы доехали до моста. Я даже не заметила, что мы так близко. В двадцати футах под нами бежала мутная вода вышедшего из берегов ручья.

На другой стороне моста, блокируя путь, стояли три автомобиля Бюро. Мое сердце забилось медленнее, но в два раза сильнее. Вспотевшими руками я потянулась за пистолетом, который положила на панель между нами.

– Кажется, время разделиться, соседка.

Дождь барабанил по лобовому стеклу, слишком сильно и быстро, так что драные дворники не успевали.

Выбора у нас не было: мы не смогли бы оторваться от них, только не на старом разбитом грузовичке, когда они были на патрульных машинах, и не по улицам, испещренным выбоинами и мусором. Если мы побежим, они станут за нами охотиться, и мы никогда не доберемся до типографии. Пока я смотрела, один из солдат вышел со стороны водителя, разговаривая по рации.

– Склад в пяти милях на северо-запад, через лес. Высматривай огни. – Джесс протянул руку над моими бедрами и открыл дверь. – Выходи.

– Они нас видели!

– Я прикрою.

Я в ужасе уставилась на него.

– Мой племянник правильно сделал, когда выбрал тебя.

С этими словами он вытолкнул меня из кабины. Я выпрямилась, а потом пригнулась за придорожными кустами. Теперь мой пульс взлетел до небес, а льющийся дождь шипел, попадая на мою разгоряченную кожу.

В следующую секунду Джесс завел двигатель и направил грузовик прямо на патрульные машины.

Грузовик со скрипом въехал на мост, и даже сквозь шум дождя я услышала удивленные крики с той стороны. В тридцати футах под ногами ревел разлившийся ручей, коричневый и пенящийся, как шоколадное молоко, которое я пила в детстве. Быстрее всего было бы спуститься вниз по холму, но склон был крутым и опасным.

Не оглядываясь назад, я устремилась к воде, перебирая ногами, чтобы удержать набирающее разгон тело. Рыхлый гравий осыпался под подошвами, и скоро я уже кубарем катилась вниз сквозь колючие кусты и острые камни, раздиравшие одежду и кожу. Пистолет вывалился из моей руки.

Я с плеском врезалась в воду, захлебнувшись попавшим в рот илом. Пустыми ладонями я нащупала дно, оттолкнулась и, вынырнув на поверхность, услышала удар металла о металл.

Мост над головой загораживал мне обзор, но я слышала выстрелы, частые, вперемешку с беспорядочными мужскими выкриками. Я встала поустойчивее. Поток оказался быстрым, но неглубоким. Едва я, вымокшая до нитки, успела скрыться под мостом, как солдаты принялись стрелять вниз.

– Один уходит! – закричал кто-то.

Я нырнула, и мутная жижа вдруг заглушила хаос над головой. Ботинки были тяжелыми, а мокрая одежда замедляла движения, но я сильно заработала ногами, ныряя еще глубже ко дну. Наверху лучи фонариков мечущимися линиями прорезали толщу воды, усеянную золотистыми крапинками. Поверхность рябило от дождя и пробивало пулями, за которыми тянулся хвост из пузырьков. Я проплыла под тенью от моста на другую сторону.

Легкие готовы были взорваться, но я не смела высунуть голову из воды. За спиной послышался всплеск, я обернулась и не сумела удержаться от крика. Глотнув воды, я захлебнулась и запаниковала. В воду свалился солдат, его глаза еще были широко открыты от потрясения. Синяя форма и соломенные волосы колыхались, словно ничего не весили, а вода вокруг темнела от крови. Я нырнула глубже. Солдат проплыл надо мной, словно черная тень пролетела во тьме.

В последнюю секунду я подняла руку, схватилась за его куртку, и изо всех оставшихся сил поплыла, используя безжизненное тело как прикрытие.

Я не замечала упавшего бревна, пока почти не столкнулась с ним. Отпустив солдата, я поднырнула под бревно и стала передвигаться под ним, ощупывая склизскую кору. У противоположного берега я наконец подняла голову над водой и глотнула воздуха.

На мосту раздался еще один удар металла о металл. Спрятавшись за бревном, я смотрела, как грузовик врезался в тесный промежуток между двумя патрульными машинами. Их колеса задымились под визг тормозов. Солдаты стреляли по лобовому стеклу, но Джесс упорно жал на газ и скоро прорвался сквозь барьер. Я уловила в окне отблеск пистолета, когда он выстрелил еще раз, и еще один солдат перевалился через ограждение моста и упал в воду.