Взревев мотором, грузовик помчался прочь. Две машины последовали за ним, сверкая синими огнями и завывая сиренами. Но один автомобиль не сдвинулся с места, и из него никто не вышел.

Берег находился слева от меня, и я тяжело побрела к нему, вышла на сухую землю и, спотыкаясь, полезла вверх по крутому склону. Вопил бок, на котором снова открылась рана, но я не останавливалась. Во время падения я потеряла пистолет, и мне нечем было защищаться.

На берегу густо росли деревья. У меня горели глаза и горло, я закашлялась, глотнула воздуха и снова закашлялась. Покрывало из сосновых иголок сделало поверхность скользкой, но останавливаться нельзя.

Джесс рисковал жизнью, когда отвлекал солдат, чтобы я могла найти Чейза. Я не подведу ни одного из них.

Я попыталась определить время. Мы ехали как минимум четыре часа. Возможно, пять. До того, как Три начнут бомбить базы, осталось меньше двенадцати часов.

Держись, Чейз.

Я шла по направлению к точке приглушенного желтого света вдалеке. Когда я побежала, она стала больше и ярче, распространяя свет между деревьями, пока наконец не показался сам источник – кирпичное промышленное здание, окруженное высокой сеткой забора с закрученной в спираль колючей проволокой наверху. Впервые за весь путь я замедлилась и низко пригнулась, оглядываясь по сторонам и выискивая малейшие признаки движения. На окружавшем здание асфальте ничего не шевелилось.

В заборе не обнаружилось дыр, облегчивших бы проникновение. Придется лезть через колючую проволоку.

Тонкий металл загремел по столбам, когда я на пробу дернула сетку. Носки моих ботинок оказались слишком толстыми для маленьких ячеек, так что я торопливо сняла их и, связав вместе шнурки, повесила на плечо. Оторвав полоски ткани от штанин, я обернула ими ладони и полезла на забор.

Тонкая проволока врезалась в пальцы ног, но в мокрых носках лезть получалось лучше, чем в ботинках. Наконец, добравшись до верха, я аккуратно отодвинула колючую проволоку в сторону и перелезла на другую сторону забора. Колючка оказалась более тугой, чем я думала, и, когда я перенесла вес через забор, она спружинила обратно и впилась мне в левое бедро.

Я укусила себя за плечо, чтобы вытеснить одну боль другой. Сетка на заборе затряслась, когда я попыталась освободиться.

Из-за ближайшего ко мне угла послышался звук открывшейся двери.

Сердце колотилось о ребра. Глаза заливало потом. Я спустила вниз одну ногу, не в силах сдержать крик боли, когда колючая проволока впилась глубже в тело, а потом вырвалась из него с металлическим лязгом.

Я напомнила себе, что Марко и Поло работают по ночам, а сейчас еще не было и полудня. Я торопливо слезла вниз, не рискуя перемещать вес на левую сторону. Надеюсь, хотя бы новенький здесь.

Шаги раздавались все ближе. Боковым зрением я заметила синюю форму. Я упала не землю, откатилась в тень и прижалась к стене здания.

Из-за угла раздался голос, который я узнала:

– Если бы ты подождала пять минут, я бы открыл ворота.

* * *

Новенький придержал тяжелую металлическую дверь запасного выхода, оставив мне достаточно места, чтобы поднырнуть под его руку. Когда мы оказались внутри и он запер замок, я выдохнула, но никак не могла расслабиться в его присутствии.

Внутри помещения жужжала, щелкала и ревела различная машинерия. Сотня различных звуков оцарапали мои оголенные нервы, заставив меня скривиться. Печатные станки выплевывали ровные стопки Статутов – с моей историей – на черную ленту конвейера, которая несла их в дальнюю часть помещения. Внезапно мне захотелось прочитать один, но я осталась на месте, а новенький, поморщившись, показал на мою ногу. Колючая проволока рассекла штаны и кожу, оставив на бедре красный липкий круг.

– Похоже, ты знавала лучшие времена.

Он вручил мне заляпанное чернилами полотенце, висевшее на крючке у него за спиной.

Он прав. Покрытая грязью, все еще наполовину мокрая от воды и пота, я истекала кровью из полудюжины царапин. Если бы у меня было больше времени, я бы попросила смену одежды и что-нибудь перекусить, но времени-то как раз и не было.

– Когда заступают Марко и Поло?

Я осмотрела окружающее пространство, разочарованная тем, что их еще нет.

– Позже, – сказал новенький и передернул плечами. – Они ужасно расстроятся, что разминулись с тобой. Зачем ты пробиралась сзади?

– Долгая история, – сказала я громко, перекрикивая машины. – Мне нужна услуга.

Я приготовилась просить друзей, а не человека, которого едва знала.

– В интересах наших общих знакомых. Уверен, это можно устроить.

Он казался искренним. Я напомнила себе, что Марко и Поло не стали бы доверять кому попало – их жизни зависели от надежности хранителя тайн.

– Мне надо попасть в Шарлотт.

Он опустил голову:

– Ты имеешь в виду базу. Ту, где тюрьма.

– И на которую на этой неделе приезжает особый гость, – добавила я. – Она самая.

– Как ты собираешься это сделать? Не можешь же ты просто войти туда.

Было трудно расслышать его за шумом машин, так что я махнула в сторону кабинета, но он заступил мне дорогу.

– Я думала, ты сможешь отвезти меня, – сказала я.

– Ха, – сказал новичок, вытирая лоб. – Ха. Они не говорили, что у тебя есть чувство юмора.

– В грузовике доставки, – продолжила я. Как тот, в который запрыгнул Билли. – Все, что тебе надо сделать, – доставить меня внутрь. Дальше я что-нибудь придумаю.

– И не говорили, что ты сумасшедшая.

Он не успел отойти, и я схватила его за руку.

– Пожалуйста, – взмолилась я. Мой ненадежный план разваливался на части.

Новенький что-то произнес, но я не расслышала.

Я наклонилась ближе к нему:

– Может, пойдем в кабинет? Я едва слышу тебя.

– Мы привозили Статуты всего несколько дней назад, – громко сказал он. – Будет подозрительно, если мы приедем между поставками.

– Ты можешь сказать, что получил особый приказ доставить еще, – сказала я с отчаянием. – Не знаю, придумай что-нибудь.

Он невыразительно уставился на меня.

– Пожалуйста, – сказала я. – Нам нужно ехать сейчас же.

Взгляд новичка переместился выше меня, и в нем читалось узнавание. Сначала я подумала, что здесь ожидают транспорта еще беженцы, но, поворачиваясь, заметила его виноватые глаза и все поняла.

Прийти сюда было ошибкой.

Я рванулась к двери кабинета, но было слишком поздно. Жилистые руки схватили меня за талию и оторвали от пола. Я врезала пяткой во что-то мягкое, но, хотя нападавший, замычав, упал на колени, меня он не выпустил. Я в ярости закричала, попав ногой по стопке Статутов и рассыпав их по полу.

– Кто-нибудь держите ей ноги! – закричал новенький. Я откинула голову назад и с хрустом врезалась затылком в его нос. Он тут же отпустил меня, но всего через секунду меня прижали к полу.

– Давай мешок. Давай же!

Я застыла, выворачивая шею, чтобы разглядеть лицо повалившего меня солдата. Идеально отглаженная форма казалась неуместной. Золотые буквы на значке у него на груди отражали свет потолочных ламп. Сжав губы в тонкую линию, он склонился надо мной, и я не увидела человека, который помог Шону выбраться из огня или бежал со мной по рушащимся тоннелям Чикаго. Не увидела сломленного и избитого пленника, привязанного к стулу перед мини-маркетом. Я увидела безупречного зеленоглазого солдата, который пришел в мой дом, чтобы арестовать меня. Солдата, который признался в убийстве моей мамы.

Я увидела Такера Морриса.

Я не осознавала, что и в самом деле поверила в то, что он хороший, до той секунды, когда оказалось, что он не такой.

А потом я не видела ничего, кроме темноты, потому что мне на голову накинули что-то шершавое и туго затянули вокруг горла. Руки связали за спиной. Я извернулась и больно ударилась щекой об пол. Меня перевернули на живот, подняли ноги и связали щиколотки. Я почти ничего не слышала за шумом машин и гудевшей в ушах крови.