Потеряв дар речи, я смотрела, как Фрэнка Уоллиса отцепили от остальных и потащили к рингу. Но не успели его довести до ворот, как другой заключенный напал на одного из охранников. Началась драка, и сидевшие рядом солдаты снова повскакивали с мест, загораживая обзор. Такер крепко держал меня, положив руку мне на плечи, пока охранники торопливо разбирались с заключенными. Мы стояли всего в десяти футах от них. Достаточно близко, чтобы видеть заключенного, который устроил драку. Мешок упал с его головы.

Шум затих. Свет потускнел. Стоявшие рядом люди задрожали перед моими газами.

Там, на коленях, под прицелом двух приставленных к голове пистолетов, стоял Чейз. Его плечи тяжело поднимались и опускались, из носа текла кровь. Когда солдаты тащили Уоллиса к рингу, они, наверное, освободили ножную цепь, соединявшую заключенных, потому что сейчас Чейз был отделен от остальных, которых заставили лечь лицом в пол.

Чейз отказывался ложиться. С холодным вызовом смотрел он на лица солдат.

Но когда его глаза нашли мои, его губы разомкнулись, и он произнес слово, которое разорвало меня на части.

– Нет.

И в эту секунду я поняла. Нам не сбежать отсюда. Мы погибнем здесь.

В горле зародился всхлип.

«Я найду тебя, – когда-то сказала я ему, – и приведу обратно».

Я цеплялась за его взгляд, как за спасательный плот. Он сел на пятки и склонил голову, его плечи опустились под тяжестью тоски, так что я почти потеряла способность двигаться.

– Держись, – прошептала я.

Я сунула руку в сумочку и нащупала нож. Если у меня получится отвлечь внимание, у него появится шанс, по крайней мере он сможет бежать. Если я буду достаточно быстрой, то, возможно, тоже сумею выбраться.

Даже в лучшем случае шанс был незначительным, но я уже добралась сюда. Я не могу сдаться сейчас.

На помосте Вождь Реформации ждал, пока попробуют его напиток. Он терял терпение и постукивал кулаком по столу. Наконец мужчина с красным лицом моргнул, кивнул и передал бутылку Вождю.

Мои ладони вспотели, когда я приготовилась сделать то, что нужно.

Рука Такера, теперь державшая меня поперек груди, сжалась. Он все еще смотрел на Чейза, едва дыша, и не отпускал меня, даже когда я попыталась оторвать его пальцы от своей талии.

– Что ты делаешь? – прошептала я.

С другой стороны помоста по ступенькам поднялся еще один солдат, коренастый и лысеющий. Он низко наклонился, чтобы передать Вождю сообщение. Рейнхардт медленно опустил стакан и кивнул. На его лице появилась кошачья улыбка, он недоверчиво покачал головой и встал.

Он поднял руки, и толпа затихла. Сначала замолчали стоявшие ближе всех к нему, потом тишина, словно лесной пожар, распространилась по двору, поднялась на стены здания, пока не воцарилось молчание.

Глядя на небо, я думала, почему все еще стою на ногах. Время казалось жидким и утекало, как вода в ручье. Полночь уже должна была наступить. Может быть, возникли трудности с запуском ракет? Может быть, Три потерпели поражение? Как бы то ни было, я сосредоточилась на текущей задаче: я должна попасть на помост.

– Не двигайся, – сквозь зубы велел Такер.

Воздух снова прорезало шипение микрофона.

– Братья-солдаты! – начал Вождь. Металлические нотки, искажавшие его голос, придавали ему незнакомое механическое звучание. – Солдатская служба не всегда легка. Нам постоянно бросают вызов. Нас испытывают те, кто стоит на нашем пути. – Он помолчал. – Если вам когда-либо требовалось подтверждение того, что избранный вами путь справедлив, то сегодня именно такая ночь.

В противоположном углу двора показался отряд солдат, которые вели мужчину, держа его на трех поводках, похожих на тот, который надевал мне на шею Такер. Его лица не было видно, а руки были связаны впереди и соединены с цепью, которая сковывала щиколотки, но даже такой шаркающей походкой он умудрялся идти ровно, расправив плечи и грудь, словно бросая вызов тому, кто решится выстрелить ему в сердце. По мере приближения к рингу толпа перед ними расступалась, и в тишине я услышала голос Уоллиса, хриплый от обезвоживания:

– Отпусти его, ты...

Его заставили замолчать, ткнув в лицо прикладом винтовки. Молодой солдат с темными волосами схватил его связанные за спиной руки и заставил встать.

Пленника завели в клетку. Только тогда я заметила легкую хромоту, словно он берег одну ногу.

– Перед вами член мятежной организации Три, которого схватили к югу отсюда при попытке уйти от нашего приграничного патруля. Покажем ему, что случается с теми, кто пытается убежать от Реформации?

Желудок ухнул куда-то вниз. Только не это.

Солдат сорвал с Джесса мешок, открыв татуировку в виде змеи, ползущей вверх по шее. Скрепя сердце, я заставила себя не вспоминать, что он пожертвовал собой ради моего спасения, а сосредоточиться на том, почему он это сделал. Чтобы я могла отыскать Чейза.

Микрофон зашумел, когда Рейнхардт бросил его на стол. Некоторые офицеры попытались остановить его, когда он сбежал вниз по ступеням, отталкивая с дороги девушек и солдат.

Вот он, мой шанс. Вывернувшись из хватки Такера, я бросилась вдоль ограды ринга. Вождь находился ближе и вошел в клетку быстрее, чем я успела подобраться к нему. Я встала около ворот в ожидании момента, когда он выйдет обратно.

Теперь я была ближе к заключенным, ближе к Уоллису, чьи сухие губы сложились в опасную улыбку, когда он меня узнал. Позади него пытался встать Чейз, потрясенно глядя на Джесса.

– Ты, – сказал Рейнхардт Джессу. Сомневаюсь, что кто-нибудь дальше первого ряда услышал его.

Джесс сплюнул на пол, и толпа неодобрительно загудела.

– Скучали по мне, канцлер?

– Не могу сказать, что скучал, – ответил Рейнхардт. Крепко сжав руки за спиной, он подошел к Джессу и медленно осмотрел его. Он потянулся к горлу Джесса, и на секунду мне показалось, что Вождь собирается его задушить. Однако вместо этого он разорвал промокший от пота воротник Джесса, открыв три старых шрама, очень похожих на те, что носила я, пока их не исказили.

Что бы ни совершили Три, в эту минуту я гордилась Джессом.

– Ты и правда думал, что можешь убить меня? – спросил Вождь Реформации. – Таков был план на сегодня? Среди всех этих солдат, верных своему делу?

– В последний раз мы подобрались довольно близко, – нахально ухмыляясь, сказал Джесс. Его глаза осматривали все вокруг, на секунду задержались на мне, потом на Чейзе и остановились на Уоллисе.

Рейнхардт согласно хмыкнул:

– Так близко, что я думал, ты погиб при взрыве. К несчастью для тебя этого не случилось.

На меня обрушилось мрачное осознание. Джесс пытался убить Рейнхардта. Он совершил покушение на жизнь Вождя Реформации, когда мы с Чейзом были в Ноксвилле. Все говорили, что за этим стоят Три, даже Девитт подтвердил.

«Некоторые из нас понимали, что происходит», – говорил Джесс.

Доктор Эйден Девитт, который потерял своих девочек – жену и дочь, Кару.

Фрэнк – Френсис Уоллис – который устроился в ФБР, чтобы запустить изменения изнутри, и в итоге убил своего напарника ради спасения уличного мальчишки, Билли.

И Джесс Уэйт. Дядя Чейза. Которого ФБР ложно обвинило с самого начала.

Три человека.

Вождь отцепил от пояса полицейскую дубинку. Джесс расправил плечи.

– Постарайтесь, – с вызовом бросил он.

И Рейнхардт постарался. Он поднял дубинку и обрушил ее на плечо Джесса. Когда тот упал на одно колено, канцлер ударил его по спине, еще раз и еще, пока Джесс не упал на локти. Цепи загремели, когда он попытался разорвать их.

– Прекратите! – услышала я крик Чейза. Но никто, кроме меня, его не слышал. Толпа вновь оживилась, солдаты топали ногами, одобрительно кричали и хлопали, подбадривая своего лидера. Я вцепилась пальцами в металлическую сетку и трясла ее, пытаясь отыскать слабое место и порвать, как будто это могло помочь.

– Думаешь, что можешь меня убить? – заорал Вождь, по его лицу струился пот. – Меня? Сколько гордыни. – Он ударил Джесса в бок. – Сколько самомнения. – Удар по бедру. – На моей стороне президент. – Хруст. – На моей стороне Реформация. – Хруст. – На моей стороне Бог. – Он отошел на шаг назад, явно вымотанный. – А что у тебя? Ничего.