— Но…

— Никаких «но». Идем.

На рассвете следующего дня в деревушке, прилепившейся на склоне холма, миланский шофер узнал у прохожего ее название, улыбнулся и сказал пассажиру:

— Приехали в самый раз, синьор! — и открыл дверцу. — Жандармская станция вон там — видите вывеску? А рядом Церковь. Жандарм и поп дадут вам все сведения.

Деревня официально именовалась длинно и затейливо: "Святейшие ангелы рая», совершенно по-итальянски, но в быту называлась просто Парадизо. Старший сержант карабинеров внимательно и вежливо проверил документы синьора доктора права и адвоката Йозефа Леппина из Праги и равнодушно спросил:

— Вы собираетесь увезти тела в Чехословакию, господин адвокат?

— Ни в коем случае, господин старший сержант. Чехословацкое правительство разорило эту древнейшую графскую семью, и Италия стала для погибших их второй родиной. Я явился, чтобы похоронить изгнанников достойным образом…

Тут голос господина адвоката задрожал, он отвернулся и краем платочка смахнул с глаз слезы. Жандармы деликатно посмотрели в окно, а один принес кувшин вина и кружку и неуклюже грохнул их на стол.

— Воды, а не вина, свинья! — с угла губ обронил ему сержант.

— Ее у нас никогда не бывало, — оторопел солдат.

Между тем адвокат вынул бумажник.

— Вот эти деньги по своему усмотрению раздайте бедным, господин старший сержант, — с печалью в голосе распорядился он. — Эти отдайте человеку, который у вас ведает погребениями. Присмотрите, пожалуйста, чтобы надгробные плиты были скромными, но приличными.

— Слушаю! — щелкнул каблуками сержант и сунул пачку денег «для бедных» себе в карман. Его опытный глаз оценил пачку в три своих служебных месячных оклада.

— Согласно полномочию, подтвержденному пражской коллегией адвокатов, я прошу выдать мне бумаги, найденные при покойных, — мягко потребовал адвокат,

— Пожалуйста, вот они… — сержант протянул ему тощий портфель. — A-а… носильные вещи?

Раздайте бедным. Кроме бритвенного прибора. Это мой подарок бедному Иожефу.

Адвокат получил бритвенный прибор.

— Вот деньги, найденные в сумочке графини, — сказал сержант.

— Пусть ваши молодцы помянут души погибших…

— Спасибо, синьор адвокат! — хором рявкнули карабинеры.

— А ее обручальное кольцо? — не унимался неподкупный сержант.

— Преподобному отцу на нужды церкви, — распорядился адвокат. И спросил небрежно, хотя в ответе на этот вопрос заключался главный смысл операции: — Надеюсь, все?

— Нет, синьор, как же? Тут их паспорта и метрические выписки. Что с ними делать?

— Я возвращаюсь в Милан и сдам их в консульство Чехословацкой республики. Сейчас я дам вам расписку…

Несколько позже состоялись скромные, но достойные похороны, и неутешный адвокат, честно исполнив свой долг, уехал.

А граф и графиня Переньи де Киральгаза воскресли: на документы были наклеены другие фотокарточки, поставлены нужные визы, и паспорта съездили в Соединенные Штаты. Там паспорт графини остался у женщины, которой надлежало играть роль умершей «тетушки» и снабжать деньгами своего «племянника», а паспорт молодого графа вернулся в Европу уже в нагрудном кармане его нового владельца — пражского адвоката Леппина. Он по указанию Степана «приспособил» его для Сергея, и в конце концов Сергей на пять лет стал графом Переньи де Кирельгаза, а его приятель Йозеф Леппин — его помощником в той же антифашистской боевой группе.

Салон автомобиля Степана. Степан сидит у руля с трубкой в зубах, такой же мешковатый и щеголеватый, как всегда. Он перегнулся через сиденье и помогает Сергею побыстрее войти в машину.

— Входи, входи, Сергей! Поскорей, ну! Привет! Захлопни дверцу и откинься назад: теперь в Берлине стало еще опаснее!

— Здравствуйте, товарищ Степан. Да, положение здесь трудное, и я удивился вызову на свидание в Берлин.

— Ничего не поделаешь. Иштван ждет тебя по новому делу в Париже. Я принял все меры предосторожности: выехал в одной машине, которая известна шпикам, а в одном скверике незаметно пересел в эту — у нее фальшивые номера, ее подвел туда еще с утра один немецкий антифашист. В последний раз, при передаче почты, я сказал, что твоя группа переводится на особую работу — охоту за шифрами. Иностранные дипломаты — люди выдержанные, работа в этом году У тебя будет спокойная. Получил — передал, отдохнул недельки три, снова получил — передал. С таинственным Йоргом кончено — согласно сведениям берлинской полиции, он убыл в Амстердам для руководства своей фирмой «Саризэль». Ты теперь — венгерский граф, у тебя шикарная квартира, машина и личный шофер. Хочу пожелать — не потолстей от такой жизни! Держи себя в форме!

— Постараюсь, товарищ Степан!

— Пистолет при тебе?

— Как всегда.

— Парадокс! Это романтично, но делу вредит. Носить его с собой теперь не советую. Оружие — улика, полагайся на сообразительность, а не на силу. Запомни, Сергей: ум сильнее оружия! Насколько легка будет твоя работа, ты увидишь. Завтра Иштван познакомит тебя с готовым источником. Человек уже работает на нас и дает обильный, можно сказать, превосходный материал.

— Не понимаю! Тогда зачем понадобился я? Если человек завербован и работает, то всего проще соединить его с Лёвой. Не так ли?

— Нет. Человек, назовем его Роем, действительно работает, но он не завербован, а пришел к нам сам. Объяснил, что выбрал советскую разведку потому, что мы — самые добросовестные и внимательные хозяева. О себе самом сообщил, что работает в типографии Министерства иностранных дел, где печатают дипломатические документы и шифры, но мы этому не верим. Он слишком интеллигентен, да и манеры у него барские, несмотря на бахрому дешевого пиджака.

— Значит, на лице маска и маскарадный пиджак?

— Выходит так. Поэтому тебе дается задание: в предельно сжатый срок подойти к нему ближе, чтобы помочь легче и безопаснее работать. Рой должен понять, что это нам так же выгодно, как и ему. В силу обстоятельств мы — друзья и друзья честные…

— Гм…

— Сергей, надвигается гроза. Немцы уже вложили около двадцати миллиардов марок в военную промышленность. Ты понимаешь, какая угроза нависла над нами? Работу Роя надо ускорить и участить свидания!

— Но ведь новые шифры печатаются редко и по определенному плану.

— Конечно. Однако, кроме шифров, Рой дает интересные материалы: секретные донесения своих послов, и на каждом типографски отпечатанном листе штамп: «Совершенно секретно. Может находиться только в руках членов Кабинета министров». Они дополняют ответы фашистских главарей. Бывают сведения о совершенно секретных переговоpax Гитлера с послами. Все страны настойчиво и ловко натравливают фюрера на нас. Попадаются сообщения и из Москвы, их наша контрразведка читает с пользой для себя. Ну, теперь ты все понял, Сергей?

— Вполне.

— Ждать нельзя ни одного дня. Выезжай в Париж сегодня же. Завтра встретишься с Иштваном в двенадцать в нашем обычном кафе. Он покажет тебя Рою. Потом установишь отель, где он остановился, затем фамилию. Наконец разыщешь его дом, адрес, место работы и прочее. Возьмешь под наблюдение, выяснишь образ жизни и возможность сближения. Вот тогда инициатива будет в наших руках. Ты осознал важность дела?

— Конечно.

— Я торможу, выходи побыстрее. Черт, а народу-то сколько… Ага, вот свободное место. Привет, Сергей! Ни пуха, ни пера! Всего! Не толстей на сонной работенке!

Сергей выскальзывает, машина исчезает в гуще других машин.

На тротуаре около мокрой липы с последними почерневшими листьями стоят плотный мужчина в мокром гражданском плаще, его дородная супруга и сын, сытый мальчик лет двенадцати в форме гитлерюгенда.

— Туман какой мокрый, Рихард! — говорит женщина, раскрывая зонт. — Я говорю тебе: не будь скаредом, возьми такси: помни, дома нас ждет гусь с тушеной капустой, клецками и жареным салом!

— Какой гусь, Луиза? Откуда?

— Да я же тебе говорила: его привез из деревни мой брат Иоганн и…

Подкатывает машина Степана. На миг Рихард видит его лицо. Из машины выходит Сергей, без шляпы, но в легком пальто, минуту стоит, незаметно оглядываясь, потом начинает уходить и погружаться в туман.