— Я ничего не помню, — медленно проговорил Сергей. Рука непроизвольно с силой сжала рукоять рапиры.

— Господин, Вятич, вы что делаете?! — лицо Торчина побледнело. В голосе послышалась неуверенность. — Успокойтесь, прошу вас.

Холод поднялся по ногам. Ощущение, будто зимой ступил в студеную воду.

— Прекратить что?! — сквозь зубы спросил Сергей.

Дарина заозиралась, начала продвигаться к выходу. Все же напряжена: руки сжаты в кулаки, взгляд мечется по залу.

— Прекратите! — Торчин уже кричал. Он стоял, широко расставив ноги, держа в вытянутых руках странный скипетр с разгорающимся в навершии голубым шаром.

— Я ничего не делаю! — зло выплюнул в его сторону Сергей.

Пол под ногами заходил ходуном. Доски вспучивались и снова опадали, чтобы через секунду пойти новой волной. Словно по команде, сгустки света в зале померкли, превратились в едва различимые белые точки – звезды на высоком черном небе.

— Уходим! Быстро! — выкрикнул Торчин. Его скипетр служил неплохим фонарем. Разве что в синем свете и без того обезображенное лицо мужчины выглядело будто у утопленника.

Сергея подбросило на досках, толкнуло на стену. Дарина, только–только сорвавшаяся с места, споткнулась – и растянулась на полу. За ее спиной появилась пара больших желтых глаз с вертикальными зрачками. Не галлюцинация – истекающая злобой реальность.

Они все время следили за ним. Все время вели.

Под ногами раздался оглушительный треск. Дарина пронзительно закричала. Она так и не смогла подняться – пол под ней агонизировал. Доски крошились буквально на глазах. В стороны летела щепа. Поднялась густая пыль.

С трудом делая первые шаги, Сергей бросился к девушке. Он не испытывал к воровке жалости, но она далеко не все успела рассказать. Лишаться такого источника информации – непозволительная роскошь.

— Руку! — выкрикнул он.

За спиной полыхнуло голубым, раздались громкие, но непонятные слова.

Дарина протянула руки. Прямо под ней доска взорвалась десятками острых игл. Сергей успел ухватить одеревеневшие пальцы, резко дернул к себе. Она почти ничего не весила. Руки и лицо покрыты кровоточащими ссадинами, плотная безрукавка утыкана многочисленными занозами. Только бы не попали в глаза!

— Быстро! Быстро! — голос Торчина сорвался.

Голубой свет ударил туда, где все еще маячили желтые глаза. Всего на мгновение глаза обрели хозяина – сгусток чернильного мрака, отдаленно напоминающего огромную горбатую собаку с загнутыми назад рогами. Тварь беззвучно оскалилась – и снова растворилась в полумраке.

«И это было тут все время?!»

От осознания того, что какое‑то призрачное создание все время следовало рядом, стало не по себе. Возможно, встреча с ворами – не такая уж неприятность. Что бы он делал, окажись с тварью один на один?

А что он станет делать теперь?

Дарине удалось встать. Держа ее за руку, Сергей ощущал бьющую девушку дрожь. Вряд ли от страха.

— Идем, — не особенно канителясь, он подставил плечо, потянул Дарину за собой. Сейчас не до манер.

— Уходите, я догоню, — бросил Торчин.

Свет от его скипетра резал глаза. Он, словно рентген, скользил по залу, проникал в самые потаенные закутки. Но глаз больше не видно. И, тем не менее, холод становился все ощутимее.

Сергей только–только вытолкнул Дарину в коридор, когда на зал опустилась мертвая тишина. После треска и шума раздираемого на части пола, падающих шкафов и заново перемешиваемого мусора тишина оглушала. Первое время Сергей даже думал, что оглох. Он посмотрел на Дарину. Девушка морщилась от боли – даже мимолетного взгляда хватило, чтобы приметить несколько длинных, глубоко засевших под кожей щепок.

— Это еще не конец, — прошептала она одними губами.

Словно в ответ на ее слова, центр зала взорвался. Толстые доски окончательно вскрылись, к потолку поднялся столб земли. Под каменными сводами раскатился нечеловеческий рев. Сергей остолбенел. Краем глаза он успел заметить неповоротливую фигуру, возникшую прямо из земляного фонтана. В нос ударил тошнотворный запах разложения. Здесь, практически в замкнутом помещении, он показался настолько насыщенным, словно его можно нарезать ломтями – и есть. Желудок подскочил к горлу.

Торчин снова что‑то выкрикнул – цвет исходящего от скипетра сияния сменился на ядовито–зеленый. В тварь ударил насыщенный луч. Казалось, новый рев способен обрушить и потолок, и стены.

Сергей почувствовал, что его куда‑то тянут.

— Уснул?! — Дарина что было сил тянула его прочь от зала.

Они побежали. На головы сыпалось каменное крошево, пыль поднялась до самого потолка. Повязка на лице оказалась как нельзя кстати. Рев раздался еще всего раз, а потом все стихло. Остались лишь звуки собственных шагов и тяжелое дыхание.

— Кто это? — выдохнул Сергей, когда они достигли колодца с убегающей наверх винтовой лестницей.

Дарина посмотрела на него не то с недоверием, не то со злобой:

— Не знаю…

Она провела дрожащей рукой по лицу, поморщилась.

— Не тронь, — одернул ее Сергей. — Занесешь заразу.

— Ты не Здебор, — словно случайно обронила она.

Сергей никак не отреагировал на услышанное.

— Надо выбираться отсюда, — проговорил, осматривая лестницу.

В коридоре послышался глухой топот. В неверном свете белых сгустков замаячила тень. Тень слишком большая, чтобы принадлежать Торчину.

— Быстро! — Сергей толкнул Дарину на лестницу вперед себя.

По спине словно процарапали металлической щеткой. Торопиться, бежать изо всех сил – ведь впереди морозный участок, который непонятно как преодолевать.

Сергей пытался заглянуть внутрь себя. Пытался уловить хотя бы крохи того тепла, которое рождает магию. Пусто. Но ведь раз как‑то получилось?

Бегство становится единственным занятием, которое в новом мире дается ему с относительным успехом. Но сколько еще он будет бегать?!

Злость и раздражение схлынули под первым натиском будущего холода. Все повторялось – холод пронизывал до костей, выстуживал мысли. Но если во время спуска еще можно было повернуть назад, то теперь такой альтернативы нет.

С удивлением Сергей увидел, что скорость движения Дарины нисколько не упала. Девушка, как ни в чем не бывало, пробегала ступень за ступенью, будто холод ее и не касался. Как такое может быть?

Между тем, тварь явно ступила на лестницу. Сможет ли она протиснуться в узкую спираль? Хотелось верить в лучшее, но полосующая спину звериная ярость гнала вперед.

Шаг, еще шаг. Не останавливаться! Не отдыхать! Ни одного лишнего движения. Шаг. Ноги тяжелеют, врастают в ступени. Шаг. Кожа покрывается инеем, трескается, трещит, словно швы и шрамы разрываются неведомой силой. Шаг – настырный, злой… Он не может остановиться, не может дать догнать себя. Тварь за спиной – не она хозяин дома. Не ей диктовать правила!

Холод отступил неожиданно. Ноги еще ворочались еле–еле, но Сергей уже чувствовал зарождающееся в груди пламя. Уже знакомый огонь. Только бы успеть разогнать его по венам.

Смрадный воздух ударил в ноздри, тугими жгутами свернулся в желудке. Но Сергей уже не обращал на него внимания. Перед внутренним взором сменяли друг друга неизвестные ему символы. Тело оживало, наливалось силой. Неведомый преследователь нагонял, но страха перед ним больше нет. Ярость затмевает сознание. Ярость диктует действия.

Последние ступени Сергей преодолел почти бегом. Выскочил в захламленную комнату. Дарина стояла тут, в руках пара коротких кинжалов. Осталась, а ведь могла убежать.

Сергей успел сделать всего пару шагов, когда камин за спиной взорвался каменным крошевом. Грохот перерос в почти нестерпимую боль. Сергея лицом вниз бросило на пол. Рапира выпала из разжавшихся пальцев, покатилась по полу. Спина, руки, ноги, голова – все горело. В ушах стоял тонкий писк. Подтягиваясь на окровавленных руках, он попытался отползти.

Где‑то далеко что‑то передвигалось, шагало. Тяжело, неторопливо. Нужно время, чтобы прийти в себя. Немного времени. Оглушительный рев пригвоздил к полу, а густой смрад выдавил из легких последние капли воздуха. Сергей дернулся, но тело отказывалось повиноваться. Руки бессильно скользили по полу. Он затылком ощущал приближение смерти. Еще мгновение, еще секунда – и удара не миновать.