— Как же можем мы возражать, если это твой дом? Я уже ключи с собой прихватил. Вот, держи, — протянул Паланит Виктору бронзовый ключ. — Устраивай семью. Потом встретимся и поговорим.

Купцы покивали им и ушли. Виктор же подкатил тележку к сиреневым стенам своей личной гостиницы, с лязгом открыл замок на фигурной двери и кивнул Миле, мол, заходите. Сам же быстро принялся перетаскивать собранные Милой тюки на второй этаж.

До позднего вечера они обустраивались на новом месте. Приходится снова жить в отсталых условиях, от которых уже успели напрочь отучиться.

Виктор принял решение делами заняться с завтрашнего дня. Сегодня побудет с семьей. Тем более, что нужно еще объяснить Миле зачем они сюда перебрались.

На следующий день, учитывая распорядок вершителей, ближе к полудню Виктор выбрался из дому на городскую площадь. Тут уже была уйма народу. Подкатывали тележки с товаром к торговым лавкам, рядами вкатывались и выкатывались из настежь распахнутых ворот. Множество стражников мельтешили в этом человеческом море в сверкающих кольчугах. Увидел с ними прохаживающихся и своих воинов в плетенках, вооруженных винтовками.

Виктор прямиком направился к казарме. В дверях стоял его воин. Он козырнул Виктору и сообщил ему, кто тут командует. Им оказался их ветеран, достигший звания капитана.

— Позови сюда командира, — попросил Виктор и остался дожидаться в дверях.

Капитан быстро вылез из казармы к нему, козырнул:

— Чем могу помочь?

— Капитан. Я семью сюда на некоторое время переселил. А меня часто, даже сутками не будет дома. Нужна их круглосуточная охрана нашими воинами.

— Организую. Где живете?

— Вон, в том сиреневом доме. И еще. Одного лишнего направь, чтобы следовал за женой по городу. Сам понимаешь, возможно, есть у меня тут враги.

— И это организую, — обещал капитан. — Переодетого под местного приставлю для этого дела. Что еще?

— Больше ничего. Благодарю. — Виктор повернулся и пошел в сторону, виднеющегося на конце центральной улицы, дворца.

Достиг второй площади, на котором красовался Буд из красного камня. У подножья коленепреклонно молились два немолодых жреца. Люди вокруг не обращали на них вниманье. Это происходило слишком часто, чтобы обращать. Виктор решил незаметно мимо них проскочить, зайти во дворец, но не тут-то было. Тут же жрецы среагировали на его появление, вскочили на ноги. Они резво подбежали к нему и, смутив Виктора до краски, плюхнулись теперь перед ним на колени.

— Вот черт! — вырвалось у Виктора.

Народ тем временем обступил эту живую скульптурную композицию и с интересом изучал ее.

— Вставайте! — рявкнул Виктор на жрецов. — Что случилось с вами?

Оба тут же с испугом поднялись, но продолжали находиться в угловатой позе. Один из них дребезжащим голосом пояснил причину их такого поведения:

— Несравненный Бердион сообщил старшему жрецу содержание сна. Это великая радость, что великий Буд сначала направил в наш скромный храм своего Избранного.

— А! Вот в чем дело, — дошло до Виктора причина преждевременного обожания его персоны. Как и предполагалось, не сдержал обещание скрывать. — Чтож, это хорошо, что уже сказал вам Бердион… несравненный.

Иронично оглядел их белые одеяния, отороченные белым мехом и шутовские красные колпаки. Неужели придется и ему так выглядеть?

— Идите в храм. Предупредите старшего, что скоро приду. Пока поздороваюсь с несравненным.

Жрецы посеменили в сторону храма, а Виктор направился к парадным дверям дворца, где при его приближении охрана из местных офицеров и своих в плетенках вытянулись в струнку.

Кивнув страже, Виктор прямиком пошел по мраморным ступенькам в тронный зал. Завидев его лакей, с колокольчиками на посохе поспешил объявить о госте, но Виктор небрежно отпихнул его в сторону и прошел, расталкивая выряженных придворных, к трону.

Молодой Бердион совсем не смотрелся на троне в качестве грозного вершителя. Словно мальчишка решил побаловаться, нацепив на себя отцовские украшения. Но тем не менее он и был тем самым долгожданным «несравненным».

Тот засиял при появлении Виктора, как майская роза, по-юношески скатился с высокого пьедестала и побежал навстречу.

— А я ждал Избранного с самого раннего утра! — воскликнул мальчик-вершитель.

— Разве несравненный Бердион не любит поутру долго спать? — улыбнулся Виктор.

— Люблю, — согласился Бердион. — А сегодня не спалось.

— Значит, я провинился, что с раннего утра не жду в дверях, когда проснется вершитель? Ну, чтож. Теперь я буду приходить сюда еще до рассвета и в дверях досыпать. Тебя такое устраивает?

— Вполне, — обрадовался покладистости Виктора Бердион. Но тут же притух, как услышал:

— Не дождешься!

Уже собирался обратно взбираться на свой трон, когда грозный голос Виктора заставил его передумать.

— Садись тут, — показал он на кресло у стены. — И запомни: со мной будешь говорить только у подножья трона. Запомнил?

Бердион переменился в лице. Он собственной кровью из пореза на пальце подписал союз. Куда теперь денется? Может, брат был прав, но уже поздно махать кулаками.

— Запомнил, — выдохнул он.

Окружавшие трон придворные ахнули от произошедшего на их глазах. Совсем недавно надеялись видеть грозного вершителя, свою опору. Вмиг полностью разочаровались. И, конечно, сразу стали уверены, что такой правитель долго не задержится на почетном возвышении. Либо сами гурьбой скинут, либо напорется на кинжал милосердия в темном закутке. Виктор легко догадался к чему привело его унижающие слова и решил исправить положение, как говорится, не отходя от кассы. Он жестом вызвал к себе внимание присутствующих и громко, чтоб все себе уяснили, заявил, обращаясь к Бердиону.

— Ты — великий вершитель Гордана, несравненный Бердион. Я — Избранный. Остальные тут, — Виктор обвел рукой толпу в зале, — ничто. Кто посмеет косо на тебя посмотреть или задумать коварство, будет иметь дело с мощью нашей мести. Весь род того будет истреблен.

Потом мягче посмотрел на воспрянувшего духом Бердиона и за плечи повел к креслам. По пути рявкнул в сторону:

— Все покиньте зал!

Когда они приземлились на кресла в зале оставались только ухмыляющийся майор и десяток его воинов.

— Итак, — дружески заговорил Виктор, — ты уже правишь. Пора начать договор соблюдать. Триумвират собирать немедленно.

— Я готов. Но из кого он состоять будет?

— От нашей страны — он, — Виктор указал на майора. — А кто из Эритреи, решит твой брат. Пошли ему письмо с просьбой выслать члена триумвирата, а сам отправляй туда своего представителя. Сам выбирай, кого считаешь нужным. Но только хорошенько подумай над кандидатурой. Чтоб тебя не подвел.

— Я никому не доверяю, — прошипел Бердион. — Все они продажные.

— Я понимаю, — ухмыльнулся Виктор. — Но высылать необходимо.

— Я подумаю, — вздохнул молодой вершитель.

— Подумай, подумай. Теперь, насчет школ. Выделяй из казны золота, сколько потребуется. Не хватит — компенсируем. Пусть строят в городе несколько школ для детей. План помещений и что будет в них, строители получать будут от нашего представителя триумвирата. Учителей и учебники мы будем высылать сюда, сколько потребуется. Главное, чтобы все дети от семи лет отроду до пятнадцати помещались в школах.

— Хорошо. Да будет так, — бодро пообещал Бердион, окрыленный обещанной компенсацией расходов.

— И указ издать придется по поводу обучения детей. Прикажешь всему населению Горданы обучать своих детей в этих школах в обязательном порядке. Нарушителей обещай наказывать большими штрафами.

— Штрафами? — загорелись глаза Бердиона. — Хорошо. Да будет так.

— Тогда договорились с тобой. Завтра приду, проверю что сделал.

Виктор похлопал по плечу Бердиона и встал. Нужно отправляться в храм, с тоской думал он.

На выходе подошел к майору.

— Будешь членом триумвирата, — заявил он ему.

— Знаю, — кивнул ветеран. — Уже получил депешу с подробностями.