Василий Иваныч усмехнулся:

— Ладно уж. Раз очень надо…

— Спасибо, профессор. Очень надо.

Сергей пожал ему руку, так что бедный профессор весь скривился.

Теперь стал Сергей протискиваться обратно.

Виктор предложил ему посетить сейчас ту пещеру, где он в первый раз заметил залежи железа.

— Только фонарь возьму.

Они пошли в ту самую пещеру, в дальнем конце которой было ответвление.

— Вот там видел. Пошли туда.

Виктор повел Сергея к ответвлению. Там немного пройдя, наткнулись на те самые бурые разводы в камнях.

Сергей присвистнул.

— Блин! Да тут добывать и добывать

— Ну, тогда кузницу поставим прямо в пещере. Места предостаточно.

— Тоже верно. Так и сделаем.

Еще немного пощупав стены, Сергей удовлетворенно сказал:

— Подфартило. Ладно, поворачиваем назад.

Они вышли из этой пещеры. Виктор повел его в ту вторую, которую тогда не успел обследовать.

— Да тут же стадион! — воскликнул Сергей.

Когда они вошли в нее, свет фонаря затерялся в громадине зала.

Они, осторожно ступая во мраке, прошли к противоположному концу пещеры.

Тут чернели зевы сразу семи ответвлений.

Решили пока начать с левого крайнего. В дальнейшем исследовать и остальные.

Это ответвление извиваясь вело вглубь скалы.

Каменная кишка позволяла пока идти в полный рост друг за другом. Но шагов тридцать пройдя, они вынуждены были уже пригибаться.

Неожиданно проход уперся в следующий зал.

Свет фонаря высветил новое помещение, несколько меньше по сравнению с первым, но тоже огромное.

Они пролезли через узкую щель прохода. Оказалось, что в этой спрятанной в глубине скалы пустоте, есть еще множество других таких же щелей-проходов.

— Как бы не заблудиться в этих катакомбах, — пробурчал Сергей, пытаясь возле прохода процарапать острым краем камушка отметину. Но у него ничего не получалось.

Виктор попробовал концом фонаря почиркать крестик. Но алюминий тоже не оставлял заметных следов в твердой породе.

Они опасались отойти от щели, чтобы не потерять ее потом в куче остальных. Поэтому, прямо отсюда попытались рассмотреть ближайшие части стен. На них оказались выпуклые вкрапления чернеющих камней. Их было тут множество. Почти вся видимая отсюда часть стены при свете фонаря чернела подобными вкраплениями.

— Как же не сообразили взять кирку! — возмутился Сергей. — Взяли бы скол.

— Успеем. Давай уходить. В следующий раз возьмем.

Они в три погибели протиснулись обратно в проход и потопали назад, в первый зал.

Когда выбрались из пещеры, почти стемнело, но некоторые еще ужинали.

Сергей и Виктор пошли умываться в стремительной ледяной водице, чтобы тоже пристроиться к циновке.

Появились их женушки с горячим.

— Милая, скажи мне, — поймал за руку Катю Сергей. — Вы с Милой учите женщин, как я просил?

— Конечно, дорогой, учим. Многие уже неплохо понимают и говорят.

— Прекрасно. А теперь, поди, позови сюда наш мужской состав, кроме работающих на резке досок, конечно.

Пока они ели подтянулись к ним все, включая профессора.

— Все здесь? — спросил, прожевав кусок птицы, Сергей.

Ребята поогляделись. Один из них сказал:

— Все, кроме дозорного.

— Ну, ему скажете, когда освободится. Слушайте внимательно. Вам необходимо все свое свободное от дел время изучать язык. Понятно всем?

— А у кого будем учиться?

— У Василия Иваныча пока. Как будет свободное время, сразу идете к нему. Но учитесь быстро. Скоро на вашем языке тут никто не будет разговаривать. Запомните это.

Ребята разошлись, а Сергей попросил профессора:

— Очень прошу, не отказывайте никому, когда придут к вам.

Профессор заверил, что посвятит этому силы и время, тоже удалился.

Поужинав, друзья отправились в ту сторону плато, где столярничали. Лекари просто падали с ног. Непривычные к физической нагрузке, теперь они терпели муки, набивали мозоли.

Рядом лежали штабелями подготовленные доски. Один ствол был полностью распилен и обработан. От другого ствола оставалось меньше половины. Теперь пилили только кузнецы, а Федор ставил отпиленные на козлы, проходился по ним большим рубанком. Да так мастерски, что для второй проходки не бывало надобности. Парень просто чувствовал материал как никто другой.

Сергей отозвал уморившихся лекарей в сторонку, сказал им:

— Мне так и не удалось с вами близко познакомиться. Все время работали, как проклятые. Давайте теперь сделаем это.

— Мы родные братья, — сказал один из них. — Я старший. Зовут меня Ваэно. Вот средний, Гарасаэн. А младший Маэилек. Вы нас простите, что не можем лучше работать, но мы стараемся.

— Я вижу, что вы стараетесь. Спасибо вам и за этот труд. Но я не для этого вас отозвал сюда. Я хочу предложить вам стать еще и воинами. Тренироваться с остальными воинами, когда я начну их тренировать. Еще вам придется срочно учиться нашему языку у профессора. Сами ходите к нему, как будет свободное время.

— Хорошо, главнокомандующий, — за всех согласился Ваэно.

— Больше меня так не называй. Забудьте. Теперь я Сергей, и всё.

— Хорошо, Сергей, — поправился Ваэно. — Мы пойдем пилить. А то они устали.

— Пойдете. Хочу еще кое-что сказать вам.

В колонии все имеем русские имена. Вам тоже нужно запомнить свои новые имена. Только их всегда произносите. Ты, Ваэно, отныне будешь Валентин. Ты, Гарасаэн, будешь Георгий. Ну а младший будет Михаил. Нравятся вам ваши новые имена?

Молодые люди заулыбались и согласно покивали головами.

Вопрос был решен.

— Тогда идите пока, работайте дальше. Не забудьте всем сообщить, как вас теперь зовут. А по своей специальности, скоро будете творить чудеса в этом мире. Обещаю.

Когда обнадеженные братья отошли, друзья вдруг вспомнили, что они же молодожены. 

На высокой скале, с восхитительным видом и успокаивающим белым шумом падающей воды, колонисты жили в ожидании удивительного будущего, о котором часто в общих сходках по вечерам рассказывали их нынешние вожди. Это стимулировало их к скорейшему освоению нового языка с его непростой письменностью.

Новый кирпичный артель теперь ежедневно выдавал не только строительные кирпичи, но и огнеупорный кирпич-сырец. В бригаде строителей быстро разобрались в режиме работы печи. Сами догадались, как можно улучшать качество кирпичей, проводя предварительную суточную сушку под навесом, прежде чем грузить в печную сушилку.

Одним словом, пещерки на дальнем краю плато постепенно превращались в склады, забитые готовыми кирпичами. А лесорубы истребляли ближайшую опушку, превращая ее в запасы веток и стволов, складируемых неподалеку от кирпичных складов, в другие пещерки.

Однажды поутру Сергей и Виктор объявили сбор мужчин. Собрались все поработать топорами, киркой, лопатой. Захватили еще с собой емкие корзины и чаны.

— Мы сегодня — поисковая экспедиция, — объявил им Сергей и повел к, свисающим с Балкона канатам.

Собрались они отправиться по берегу реки, что омывала правое плечо скального ряда. Проскочили с веселыми криками под водопадом, вышли на правое крыло скального ряда.

Полсотни метров по противоположному берегу сопровождала их, булькающая газами, болотная топь. Болото кончилось, уступив место бескрайней долине, огораживаемой параллельно реке далекой стеной густого леса. А совсем далеко, на горизонте, проступали голубоватые силуэты высоченных гор.

Между скалами и рекой пролегала полоса каменистого берега, по которой они и пошли. Но дальше постепенно берег расширялся. Стали попадаться на пути небольшие холмики, живописно разбросанные, то тут, то там.

Неподалеку обнаружили еще небольшое мутное круглое озерцо с серыми от солей аридными берегами.

Сергей зачерпнул в ладошку воду из него, принюхался. Едко пахло.

Он же первым засек серые каменные отложения между дальними холмами.

— Вот, что я искал! — воскликнул он.