Моя губа невольно скривилась.

— Колкэннон отвратителен, и я не буду его покупать. Но я куплю тебе «Гиннесса»[38].

— Идет.

— Выглядит потрясающе, — сказала я, надеясь перевести тему с капусты, и указала на роспись.

Она подошла ближе и стерла кляксу.

— Довольно неплохо. Все еще предстоит много работы, но уже довольно неплохо. Хочешь помочь?

— Ты же знаешь, что у меня руки растут не из того места.

— Знаю. Я пошутила. Я люблю тебя, но не хочу, чтобы ты к этому притрагивалась.

Я подошла поближе и, наклонив голову, посмотрела на четырех женщин, чьи тона кожи варьировались от молочно-белого до темно-коричневого. Их конечности — некоторые согнутые, некоторые вытянутые — сливались, как будто они тянулись друг к другу.

— Что за история?

Лулу подняла брошенный карандаш.

— Как думаешь, что это?

Анализировать искусство — не мое. Но я подошла ближе, немного повернулась и показала на крайнюю слева женщину.

— Может, что-то связанное с женщинами, делящимися своими знаниями, своим опытом? — Я указала на полоску золотой краски. — И как это помогает им расти, обогащать их общество.

Она усмехнулась.

— Неплохо, Салливан. Чертовски неправильно, но неплохо.

Меня это разочаровало больше, чем должно было.

— Тогда что это?

Она пожала плечом.

— Сексуальная привлекательность. Стая хотела голых дамочек, поэтому я дала им голых дамочек. Пышные, соблазнительные, в основном обнаженные дамочки в радуге оттенков и фактур, а не светящие сосками.

— Потому что женщина должна проводить чертову линию.

— Чертовски верно, — ответила она и немного подкорректировала одну из новых линий. — Они почти год спорили об этом здании, планах, дизайне, прежде чем, наконец, начали работу. В итоге сначала пришлось построить бар, а над ним все остальное здание. Это было целое представление.

— Драма или нет, все получилось довольно неплохо.

— Да, так и есть. — Закусив зубами губу, она еще кое-что подкорректировала. — Как прошла вечеринка?

— Прием был странным, — ответила я, подумав о Руадане. — Я сняла видео, чтобы показать Сери. Мы можем посмотреть его, когда у тебя будет время. На переговорах был настоящий дурдом. Ворвались фейри, и пошло-поехало.

Она оглянулась.

— Фейри? Интересно.

— Они закатили истерику из-за того, что их не пригласили, но потом их включили в состав, а вампиры по-прежнему оставались вампирами.

— Значит, высокомерие и пререкание?

— В значительной степени. Как семья? — осторожно спросила я.

До того, как мы родились, мама Лулу, Мэллори, ступила на злую дорожку. Она пристрастилась к темной магии и посеяла разрушения в Чикаго. Если моих родителей считали спасителями Чикаго, то мама Лулу была колдуньей, которая пыталась его уничтожить. То, что позже она помогла спасти город, по-видимому, оказалось не таким притягательным воспоминанием, и люди, похоже, об этом забыли.

Лулу испытывала собственную вину за то, что сделала ее мама, а то, что в детстве люди дразнили и издевались над ней, тоже не помогло. Они называли ее маму дьяволом или даже хуже, и Лулу ничего так не хотела, как дистанцироваться от магии.

— Папа все жалуется на «всех этих придурков», — произнесла она, — что заставляет меня задаваться вопросом, зачем он вообще согласился переехать в Портленд. Наверно, отчасти для того, чтобы у него было на что жаловаться. Мама на сто процентов в своей стихии. Она преподает, устраивает «Магические Собрания» для викканов. Думаю, для них это стало хорошей переменой. Она хотела начать с нуля. Даже спустя много лет она чувствовала, что не может двигаться вперед в Чикаго.

Я кивнула.

— Поскольку я четыре года провела в Париже, то не могу с этим поспорить.

Она фыркнула и оглянулась на меня.

— Для двух людей с довольно хорошим детством, в жизни у нас не все так ладно.

И с этим я поспорить не могла.

— Как мэр Вампирвилля? — спросила она.

Так она называет моего папу.

— Как всегда, дипломатичен. И у мамы все хорошо, хотя, я думаю, она скучает по твоей.

— Лучшие подруги навеки, — произнесла она, пожав плечами, как будто это все объясняло. — Ты уже была в Доме?

— Пока нет, — ответила я. — Дипломатические обязанности. Я собираюсь туда сегодня на вечеринку Дома Кадогана. — И я отклонила призыв монстра немного там задержаться.

— О, точно. Я получила на нее приглашение. — Она поморщилась. — Я не собиралась идти. Ты не против? Тебе, как-никак, люди нравятся больше, чем мне.

Я улыбнулась.

— Решать тебе. Я бы с удовольствием угостила тебя вином и обедом за счет моих родителей, но вечеринка будет пафосной, и там будут вампиры.

— «Накрытием поляны» ты меня заинтересовала, но «пафосность» отбила все желание. — Она качнула головой на роспись. — Стая хочет, чтобы я закончила ее к концу следующей недели, поэтому, думаю, буду работать до поздней ночи. Кстати, ты уже здоровалась с Коннором?

— Я видела его на приеме. Выглядит старше, ведет себя примерно так же. — И мой сухой тон должен был указать на то, что меня это не впечатлило.

— Ты врезала ему?

— Пока нет.

— Хорошо. Он, знаешь ли, изменился.

Я одарила ее непреклонным взглядом.

— Что? У него было четыре года, чтобы повзрослеть. И ему нужно повзрослеть, если он хочет Стаю.

— Есть анекдот о животных, стоящих у руля, но я буду выше этого. Но все же я хотела бы с ним поговорить. — Я этого не планировала, но раз уж я тут, то не буду возражать, если он поможет с фейри. — Ты не знаешь, он сейчас тут?

— Не знаю. Но ты можешь поискать. — Воспользовавшись кистью, она указала на дверь на противоположной стороне комнаты. — Если он в здании, то в баре или в гараже. Та дверь.

— Хорошо, — произнесла я. — Может, встретимся завтра?

— Я проверю свое расписание, — ответила она, — и скажу моим людям позвонить твоим людям. — Потом она снова повернулась к росписи. — И Лиз? — крикнула она, когда я уже почти дошла до двери.

— Да?

— Будь там осторожна. Как-никак, это логово волков.

* * *

Старая версия «Красной Шапочки» находилась в подвале, с грязным линолеумом, стенами из песчаника и липкими, разнобойными столами. Новая версия усердно старалась выйти на тот же уровень комфортной грязи. И неплохо с этим справилась.

Помещение было большим, с бетонными полами и кирпичными стенами. В одном конце располагалась сцена, свободное пространство на полу для танцев или драк, и множество разнобойных столов и стульев.

Оборотни смотрели, как я иду, не отводя глаз. Низкое рычание и ворчание смешались с магией в воздухе.

Они не должны были бы возражать против присутствия вампира на их территории, особенно на того, кто рос с их наследным принцем. Но я не узнала ни одного из этих оборотней. Может, Стая набирает новых членов.

— Я ищу Коннора, — сказала я и стала ждать, пока кто-нибудь мне ответит.

Двое из них, крупные мужчины с широкими плечами и в кожаных куртках — как ходячие стереотипы оборотней — поднялись и подошли ко мне.

— Зачем он тебе?

— Мне нужно с ним поговорить.

— Мы не любим, когда вампиры появляются на нашей территории.

— Мне жаль это слышать. Но это общественное место, так что ничем не могу помочь.

Один из них зарычал и начал разминать пальцы. Другой хрустнул шеей.

Я подумала, что они блефуют — даже если они не знаю, кто я такая, наверняка, они достаточно умны, чтобы не начинать драку со случайным вампиром — но я не была полностью уверена. А вот в чем я была уверена, так это в том, что оборотней не особо заботят те, кто съеживается от страха, поэтому положилась на браваду.

— Я пришла сюда не для того, чтобы искать неприятности, — сказала я. — Но недавно мне пришлось отказаться от драки, и я была бы рада ввязаться в нее сейчас.

Через дверь с другой стороны в бар вошла женщина. Я предположила, что она моего возраста. Светло-коричневая кожа и россыпь веснушек на носу. Темные глаза, увенчанные густыми ресницами и бровями, и пухлые губы. Ее волосы были темной копной мягких, рассыпчатых волн. Она была маленькой, заметно меньше большинства мужчин в помещении, но ее тело было мускулистым, сильным. На ней были джинсы и майка, на шее мерцало ожерелье. И вокруг нее гудело много магии.

— Кто это, Джэкс? — спросила она, шагая к нам.