Глава 11

Мне снились ножи, вращающиеся лезвия, которые делали небольшие надрезы на моей коже, пока каждый сантиметр моего тела не чувствовался, словно охваченным пламенем.

Я проснулась в поту, смахнула волосы с глаз и попыталась замедлить дыхание.

Также я была голодна, поэтому подошла к мини-холодильнику, чтобы посмотреть, какой у меня есть выбор. Алкогольный напиток, газировка, фруктовый сок. Четыре бутылки «Крови для Вас», старомодной бутилированной крови, которую предпочитают мои родители. Четыре бутылки «Гемо», моей любимой. Я считаю, что «Кровь для Вас» на вкус, как пластик, а ароматизированные линии на вкус, как пластик, имитирующий настоящую еду. Я предпочитаю кровь без добавок, вероятно, потому что пью кровь с рождения. Мои родители пугали многих людей, давая мне бутылочки с розовым молоком во время вечерних прогулок — когда люди заканчивали удивляться, почему младенец в полночь находится не дома.

Я взяла бутылку «Гемо», открыла крышку и за несколько секунд выпила всю бутылку. Потом взяла еще одну и сделала то же самое. После третьей я, наконец, насытилась.

Я поспала и подкрепилась, поэтому пришло время заняться своими вечерними делами — и найти способ помочь Райли. Я хотела посмотреть, что говорят люди, поэтому подключила свой экран к монитору отеля и включила круглосуточный новостной канал.

Группа людей делала предположения относительно мотивов Райли. Они перестали называть его убийцей, вероятно, не из-за того, что верили ему, а потому что не хотели, чтобы на них подали в суд. Они называли его подозреваемым, и я практически слышала, как они произносят это слово в кавычках. Фотографии, которые они отобрали, лишь помогали их изложению. Они придавали особое значение тому, насколько он крупный, насколько сильный и насколько другой. Не утонченно красивый, а громила. Головорез. Мужчина, который, очевидно, мог убить.

Они не знали Райли и не хотели узнать. Из того, что причинять кому-нибудь боль совершенно не в его характере, хорошей истории не выйдет. Доброта не вызывает волнение.

Но до тех пор, пока не будут собраны доказательства, в которые поверит Омбудсмен — в которые сможем поверить все мы — ничто не изменится. А пока настоящий убийца все еще на свободе, движимый мотивом, который мы не понимаем.

Прежде чем я смогла его выключить, изображение переключилось на фото Коннора и Табби, прибывающих на вечеринку, потом на снимки разговаривающих пар — Коннор и я, потом я и Дэйн, потом Сери и Дэйн. Они располагались над заголовком, который гласил: «Любовь перед Расправой?»

Я закатила глаза. Неважно, что Коннор и Табби — единственные, кто на самом деле встречаются, а остальные из нас просто болтали. Обычный разговор на вечеринке, по-видимому, тоже недостаточно волнующий.

На бессилие и разочарование, которые я уже испытывала оттого, что не способна помочь Райли, наложилось раздражение.

Но к тому времени, как я вышла из душа, у меня в голове начала созревать идея. Способ, которым я могу избежать нарушения сделки мэра с Домом Кадогана, чтобы я смогла провести кое-какое расследование, и за это не спустят собак на моих родителей.

«Да, я дочь Этана и Мерит, и прожила в Кадогане большую часть своей жизни. Но официально я не вампир Кадогана. Я родилась в Доме, поэтому не проходила официальную Коммендацию — процесс, с помощью которого Посвященные вампиры становятся Послушниками. Технически я Бродяга, вампир, не связанный с каким-либо конкретным Домом».

«Если я не вампир Кадогана, то любая сделка, заключенная с Домом Кадогана, меня не затрагивает».

«Это ведь формальность? Пожалуй. Но Райли того стоит».

Я оделась, выбрав джинсы, сапоги и легкую черную кофту с длинными рукавами, и завязав волосы в пучок, благодаря которому я надеялась выглядеть в меру профессионально. «Мне нужно сделать доклад и задать множество вопросов».

«И если мои родители и Омбудсмен узнают, что я делаю, мне придется многое объяснить».

Я встала и подошла к двери. «Пришло время внести свой вклад».

* * *

Возле гостиничного номера Сери стояло двое охранников-людей. Они с головы до ног были одеты в черное и подозрительно посмотрели на меня, когда я подошла ближе.

— Элиза Салливан, пришла встретиться с Серафиной и Марион, — сказала я и достала свое удостоверение.

Они посмотрели на него, потом на меня, потом снова на удостоверение, ровно как им было поручено.

«Хорошо. Мне нравится, когда люди следуют инструкциям».

— Мэм, — произнес один из них, а потом отпер и открыл дверь.

В номере было полно вампиров и тяжелой магии. Сери увидела меня первой и бросилась ко мне. На ней были джинсы и полосатая кофта, на ногах красные балетки, а волосы были собраны в неряшливый пучок, что каким-то образом выглядело стильно.

Когда она расцеловала меня в каждую щеку, я почувствовала пощипывание от ее нервной магии.

— С тобой все в порядке, Лиз?

Я кивнула.

— Я в порядке. Как обстоят дела тут?

— Все… обеспокоены, — тихо ответила она, переведя взгляд на Марион и остальных. Они сидели на диванах возле больших окон, тихо разговаривая и глядя на темный город.

— Вчера все вышло не так, как мы планировали.

— Верно.

Марион оглянулась и поднялась, идя к нам, другие вампиры последовали за ней.

— Есть новости? — спросила она.

— Сегодня я еще не разговаривала со своим отцом. Хотела сначала поговорить с вами. Мы ожидаем, что офис Омбудсмена столкнется с трудностями, — ответила я и рассказала, что мы слышали прошлой ночью от Дирборна, и какого вздорного поведения мы от него ожидаем.

— Райли бы не стал убивать Томаса, — сказала я, придавая словам столько уверенности, сколько могла, и, сказав это, встретила их взгляды.

Марион наклонила голову.

— Его обнаружили с орудием убийства.

У меня возникло ощущение, что в ближайшем будущем у меня будет много таких разговоров.

— Да, — согласилась я. — И на вечеринке он на глазах у зрителей поругался с Томасом, после того, как тот оскорбил оборотней на переговорах. Но Райли было на это плевать, и даже если его это взбесило, он бы не стал из-за этого убивать. Да, у него неоднозначное прошлое. Но я его знаю, и знаю в течение очень долгого времени. Это не в его стиле.

— Если ты думаешь, что Райли невиновен, то кто по-твоему это сделал?

— Не знаю. Пока что.

Я не была уверена, сколько можно им рассказать, но решила, что доверяю Дому Дюма так же, как и Райли, если не сильнее. Поэтому рассказала им о пропавших видеоматериалах, пути побега убийцы и возможности того, что для искажения памяти Райли использовали магию.

— Ты думаешь, на него как-то воздействовали? — спросила Марион с ясным взглядом.

— Я думаю, что на месте смерти Томаса была магия, — с осторожностью произнесла я. — Я думаю, что кто-то убил Томаса, а Райли сделали идеальным козлом отпущения.

— Зачем убивать Томаса? — спросила она.

— Этого я тоже не знаю. Но я не думаю, что это совпадение, ведь сегодня нет переговоров, заседание отменили.

— Ты считаешь, что кто-то хочет сорвать весь мирный процесс, — сказала Марион.

— Это единственная связь, которую мы выявили на данный момент.

— Вчера заседание прервали фейри, — произнесла Марион. — Причастны ли они к убийству?

— Пока этому нет никаких доказательств, — ответила я. — На вечеринке были фейри, но, насколько я знаю, они не доставляли неприятностей.

— Меня посетила такая же мысль, — сказала Марион, кивнув, когда Одетта протянула ей чашку чая. — Благодарю, ma chère[52]. — Марион сделала глоток, а потом поставила чашку на блюдце. — И как мы можем помочь твоему другу?

От этого вопроса у меня из глаз чуть не потекли слезы, и это снова напомнило мне, почему я чувствую такую связь с Дюма.

— Ты можешь дать мне время, — ответила я. — Я понимаю, что нахожусь здесь по поручению Дома Дюма, но я хочу получить твое разрешение изучить это дело, попытаться выяснить, что произошло. Не только ради Райли, а потому что убийца все еще на свободе — и готов убивать — чтобы получить то, что они хотят. Это делает их опасными для всех нас, включая твой дом.

Марион снова сделала глоток чая, обдумывая просьбу.

— У тебя есть мое разрешение на расследование, — сказала она, а потом ухмыльнулась. — И как, скажи на милость, ты планируешь обойти соглашение Кадогана с городом?