Макс действовал не задумываясь: схватил Эванс за плечи, грубо бросил на пол. Он уже почти начал надеяться, что все получится и удастся улететь без новых жертв. Именно эта надежда сослужила дурную службу, притупив реакцию. Макс замешкался не более чем на секунду, но этого времени хватило пехотинцу у трапа, чтобы открыть огонь. Длинная очередь вспорола бок вертолета. Несколько пуль воткнулись Максу в грудь, отбросили его назад. Успев отдать пилоту приказ на взлет, он в прыжке ударил кулаком в расположенную у дверей сенсорную панель и рухнул на пол. Сил почти не осталось. Трап тут же втянулся в пол, двери с шипением встали на место. Вертолет тряхнуло - и он пошел вверх.

  Просто уйти им не дали. Тревога быстро разлетелась по комплексу. Немезида стала центром пересечения лучей многих прожекторов, а как следствие - великолепной мишенью. По обшивке зацокали новые пули, но броня вертолета пока держалась. Хуже будет, когда на смену винтовкам придут турели. И совсем погано, если комплекс оборудован турелями ракетными.

  Вертолет быстро набирал высоту.

  - Уходим! - в голос приказал Макс. - Прочь с линии огня. Максимальное ускорение!

  Вертолет резко пошел вверх - и тут же содрогнулся от полоснувшей по нему крупнокалиберной очереди. В хвостовой части что-то взорвалось, потом послышался оглушительный металлический скрежет - и Немезида словно осела. Следующая очередь насквозь прошила кабину с пилотом. Человек даже не вскрикнул, когда пуля разворотила ему живот, кровь плеснулась на панель приборов. Тревожные звуки вмиг сошедших с ума приборов наполнили кабину.

  Вертолет клюнул носом, начал заваливаться. Еще немного - и его уже не вывести из неуправляемого падения!

  Макс закашлялся кровью, опираясь на руки, дополз до кабины. Один рывок - и окровавленное тело пилота вырвано из кресла.

  'Как этим управлять?'

  На этот раз боль от ранений действительно сильная. В жилах ядовитое жжение, кровь заливает приборную панель. Мир перед глазами то и дело подрагивает, норовя окутаться туманом.

  'Держаться!'

  Макс на ощупь нашел рычаг управления. Никаких мыслей по пилотированию подобной штуковины. Надежда лишь на то, что Сверхсознание вложило в его голову знания пилотов Республики. Жаль, что уточнять этот факт приходится, имея перед глазами стремительно приближающуюся горную гряду. Хорошо хотя бы то, что вертолет успел довольно далеко отлететь от комплекса и теперь попасть по нему будет очень непросто.

  Часть приборов вышла их строя, внутри панели что-то искрило, тянуло обгоревшей изоляцией.

  Макс действовал словно по наитию. Одна рука порхала над органами управления Немезиды, другая выворачивала рычаг управления - практически безрезультатно. По всей видимости, хвостовое оперение окончательно вышло из строя. Двигатели натужно ревели, но машина все равно падала. Траектория ее полета несколько выровнялась, но перемахнуть через гряду вряд ли удастся. В каких-нибудь трех сотнях метрах прямо по курсу острая, словно бритва, вершина. Отвернуть в сторону нереально, попытаться пройти над вершиной - чистое самоубийство.

  Деактивировать предохранители ракетной системы! Индикация панели управления никак не отреагировала на действие. Либо оружие выведено из строя, либо не работает индикация. Гадать и сомневаться некогда. Макс судорожно нажал на гашетку, замерев в ожидании вожделенного звука.

  Ракеты вырвались со свистяще-шипящим звуком и с парой дымных шлейфов метнулись к намеченной цели. Грохот взрыва слышен даже в кабине вертолета. Макс невольно закрыл глаза, когда Немезида влетела в облако каменных осколков.

  Им удалось прорваться. Изуродованная машина словно только того и ждала, чтобы пересечь невидимую черту, ограниченную острой вершиной. Несмотря на то что управлять вертолетом по-прежнему почти невозможно, падать он перестал. Впрочем, подниматься выше тоже отказывался. Но даже набранной высоты хватило, чтобы миновать гряду и отправиться прочь от кроваво-красной луны, от исследовательского комплекса и солдат Республики.

  Макс откинулся на спинку кресла, залитого кровью пилота. Из его собственной груди кровь уже не текла, но раны были ужасны. Развороченные пластины, глубокие отверстия в плоти. Как он еще смог прыгать и управлять вертолетом?

  Уровень адреналина снижался, а вместе с ним возвращалась боль. Она снова растекалась по венам, железными гвоздями проникала в голову. Но вместе с болью пришла усталость. Такая сильная, что впору ложиться в гроб и закрывать глаза. Руки за пару минут налились тяжестью, веки превратились в пару неподъемных плит. Макс чувствовал, как его накрывает глухая пелена. Обидно вырваться из тюрьмы, чтобы спустя несколько минут отключиться и утратить способность управлять вертолетом.

  Макс кое-как закрепил рычаг управления в одном положении, с глухим рыком вывалился из кресла. Голова почти не соображала, но он знал: где-то тут должна быть аптечка первой помощи. Каким образом подействует на тело скарабея универсальная медицинская сыворотка Республики? Но без нее он долго не протянет. А значит - рискнуть придется.

  Помогая себе руками, Макс выполз из кабины. На полу, привалившись спиной к стене, сидела доктор Эванс. А он-то и забыл, что она все еще здесь... Лицо девушки заливала зеленоватая бледность, но глаза открыты. Вокруг нее лужа крови - натекла из раны в ноге.

  'Не успел отбросить', - подумал Макс.

  - Мне нужен инъектор, - проговорил он заплетающимся языком. - Он поможет?

  Еле заметный утвердительный кивок. Судя по всему, Сади находилась у той же черты, что и сам Макс, а возможно, уже одной ногой перешагнула ее.

  - Аптечка! Где она?! - вопрос прозвучал раскатистым рыком.

  Доктор неопределенно махнула рукой в сторону.

  - Там ящик... - прошептала чуть слышно.

  Макс скрежетнул по полу когтями.

  Двигатели Немезиды на мгновение всхрапнули, вертолет встряхнуло.

  'Этого еще не хватало!'

  Он сплюнул кровью, пополз к стене, на которую указала Эванс. Каждое движение давалось с огромным трудом, перед глазами то и дело что-то вспыхивало. Поиски оказались недолгими. Ящик Макс обнаружил сразу, по красному кресту на крышке, которую он сорвал и, словно клочок бумаги, бросил под ноги - смятую, исковерканную. Инъектор лег в дрожащую от напряжения ладонь, секунда промедления - и тонкая длинная игла впилась в открытую рану на груди, покрытую засохшей коркой крови.

  Укола он не почувствовал. Если сыворотка подействует, то эффект будет заметен уже через минуту, а если нет...

  Сквозь муть в глазах Макс взглянул на Сади. Девушка не изменила положения, продолжая сидеть, опустив руки вдоль тела.

  Помочь или нет?

  Она сдала его мясникам в черной броне. Сдала наверняка осознанно. Возможно, даже собственноручно что-то добавила в еду. Иначе отчего бы он превратился в бессловесный куль муки?

  Макс чувствовал, что прибывание в Улье навсегда оставило в его голове след. И этот след ассоциировался с тягой к жестокости, убийству. Сверхсознание каким-то образом не только накачало его разум информацией, но и изменило, лишив или исказив ранее привычные черты и мысли. Макс отдавал себе отчет, что совершает глупость, тратя, возможно, последние силы на помощь той, которая предала. Но все же прежний человек где-то в глубине закованного в костяную броню тела не мог оставить ее истекать кровью.

  - Будем считать, счет: 'один-один', - прокашлял Макс.

  Он дополз до доктора, сделал ей инъекцию. Девушка поморщилась, не открывая глаз, когда игла вошла под кожу.

  Двигатели вертолета снова осеклись. Немезида накренилась, пошла вниз.

  Макс ощерился, бросился в кабину. Сыворотка действовала, боль в груди притупилась, зрение вновь стало четким. Даже жжение в венах пошло на убыль, а возможно, так только казалось, и организм просто к нему привык.

  Макс, не садясь в кресло, ухватился за рычаг управления. Машина нехотя выровнялась, но теперь двигатели отказывали попеременно. Немезиду мотало из стороны в сторону, дергало. Сквозь обзорное стекло хорошо виден начинающийся подлесок, который отвоевывал территорию у голых скал. Место для аварийной посадки найти еще можно. Позже, когда лес станет гуще, сделать это будет куда сложнее.