- Говори, - наконец разрешила она.

   - Я пришел, чтобы извиниться и попросить прощения, - выпалил я. - Прежде, чем принимать предложение лорда Вэона, мне следовало обсудить его с тобой.

   - Хорошо, я готова их выслушать, - холодно посмотрела на меня Эйвилин, отложив книгу в сторону.

   - Что? - слегка удивился я.

   - Твои извинения.

   - А что я только что говорил?

   - Слова: извини или прости, я так и не услышала.

   - Извини и прости. Так лучше? - я уже начал закипать.

   - Ты пришел извиняться или снова ссорится? - поинтересовалась Эйвилин, выгнув бровь. - Если второе, то можешь сразу уходить. Или столь грозного короля просто не научили просить прощения?

   Ее слова меня слегка охолодили. Возможно, потому что они были правдивы. Я не любил извиняться и просить прощения, даже зная, что виноват. А сейчас и чувства вины не было. Скорее злость. И злость в первую очередь на Эйвилин - почему она не может понять, что принять предложение Вэона было просто необходимо!

   Так... К Падшему эти мысли! А то мы и впрямь вновь поссоримся.

   Наверное, я слишком эгоистичен и избалован...

   И гордыня, Леклис, не забудь про свою гордыню.

   Молчание затягивалось.

   - Извини, что принял предложение Высокого лорда Вэона, даже не посоветовавшись с тобой, и если можешь - прости, - пересилив себя, выдохнул я. Слова прозвучали настолько фальшиво, что мне самому стало омерзительно от этой неприкрытой фальши. Воистину самый тяжкий смертный грех называется гордыня. Рваными неровными шагами я подошел к молчавшей девушке. Сев прямо перед Эйвилин, я сказал, в этот раз уже совершенно искренне: - Прости меня.

   Эйвилин молча уткнулась мне в грудь. Я осторожно обнял ее за плечи - похоже, извинения можно считать принятыми. Пожалуй, я только что задолжал Бальдору самую большую бочку лучшего вина.

   - Я понимаю, что по-другому было нельзя, но принять это не могу. Они убили маму и отца... - в голосе Эйвилин звучала пугающая опустошенность.

   - Они заплатят, - я крепче сжал ее в объятьях. - Все и за все. Но сейчас мне нужен лорд Вэон и...

   - Он предаст тебя при первой же возможности, - перебила меня Эйвилин, - так же как предал моего отца и Совет Пяти!

   - Пусть только попытается, - зло усмехнулся я.

   - Надеюсь, ты сможешь посадить "почтенного" garonellare на короткую цепь и будешь держать как можно дальше от меня. Иначе я за себя не ручаюсь.

   - Не волнуйся. Цепь будет очень короткой. Это я тебе обещаю.

***

   К концу дня погода начала портиться. Откуда-то с запада ветер пригнал большую тучу. Небо заволокло мрачной, серой пеленой. Вскоре зарядил противный моросящий дождь, заставив пожалеть о недавней жаре.

   Колонны легионов стальным потоком двигались на юг к Канн-Сильвану. По левую руку от них постепенно набирала свою мощь великая Финаве.

   -Там кто-то есть, - шепнул Мезамир, когда мы проезжали мимо очередной небольшой рощи, в обилии разбросанных среди этих нескончаемых холмов. Он протянул руку, - Вот там! Чуть в стороне от дороги... Но опасности нет, - немного подумав, добавил вампир.

   - Поехали, посмотрим, - сказал я, направив Ветра в указанном Мезамиром направлении.

   Ехавший как всегда немного позади Харг хотел что-то сказать, но, тяжело вздохнув и сделав знак охране, просто двинулся за нами.

   Не проехав и двух десятков шагов, мы наткнулись на тело эльфа, полуприслонившегося к извилистым древесным корням. Его кожаные доспехи были пробиты в нескольких местах. На левой ноге вместо штанов были лишь какие-то обгоревшие тряпки, под которыми виднелась почерневшая плоть. В траве рядом с эльфом лежало сломанное древко темно-зеленого знамени с геральдическим изображением белого коня.

   -Очередной мертвец. И стоило ради этого сюда лезть? - скривился Харг, перегородив, впрочем, мне дорогу к мертвому.

   - Он еще жив, - заметил Мезамир.

   - Что-то не похоже, - засомневался Харг. - Хотя... Это дело поправимое, - он потянул из ножен меч.

   - Оставь! Убить всегда успеем, - приказал я, спрыгнув на землю.

   Недовольно ворча, Харг отошел в сторону - давая мне проход. Склонившись над эльфом, я достал из-за пояса кинжал и поднес начищенное до зеркального блеска лезвие к его губам. Сталь клинка тут же слегка запотела.

   - Я же говорил, что он жив! - Мезамир победно посмотрел на орка.

   - Вызови сюда целителя, - повернулся я к Харгу.

   - Будет исполнено, сир. Ты! - палец Харга уперся в одного из всадников свиты. - Стрелою за магом! Одна нога тут, а другая уже там.

   Осмотрев окровавленные остатки брони эльфа, я в изумлении покачал головой - как он еще жив? И как он здесь очутился, с такими ранами? Следов боя вокруг заметно не было.

   Ответ на второй вопрос быстро отыскал Мезамир, решивший до приезда мага осмотреть округу.

   - Тут лошадь... мертвая, - донесся его голос из-за густых кустов слева.

   - Переметные сумки или еще что интересное есть?

   - Эльфийские стрелы в теле лошади пойдут? - поинтересовался он.

   - Значит, Канн-Сильван... Похоже, об эльфийской армии можно забыть.

   - Возможно, это гонец, попавший в засаду разбойников. Вон и знамя есть, - появился из-за кустов Мезамир.

   - Его приложило магией, - покачал головой, я показал на ногу эльфа. - Много ты видел магов, промышляющих разбоем на большой дороге? Да и это знамя Младшего дома, а не те тряпки, что с собой обычно таскают эльфийские гонцы.

   - Что тут происходит? - раздался за моей спиной знакомый голос.

   Обернувшись, я увидел Эйвилин в сопровождении своей эльфийской охраны.

   За время нашей короткой ссоры Эйвилин успела обзавестись собственной свитой из Кипарисов и Тигров - личных гвардейцев императора из одноименных домов. Их остатки прибились к Илиону после разгрома Императорского дома и теперь всюду сопровождали свою новую госпожу.

   Если не доверять ей, то кому вообще можно доверять?

   - Мы нашли раненого Младшего. Видимо в Канн-Сильване эльфийскую армию ждал горячий прием.

   - Я осмотрю его раны.

   - Как хочешь. Я уже послал за целителем. Хотя, скорее всего, это бесполезно. Долго этот эльф не протянет.

   - Значит не надо медлить.

   Спрыгнув на землю, Эйвилин опустилась перед телом эльфа на колени. Осмотрев раны нашей неожиданной находки, она помрачнела и нахмурилась. Не нужно быть опытным целителем, чтобы понять - эльф обречен. С такими ранами не живут. Решительно сжав губы, Эйвилин все равно принялась сосредоточенно шептать целительные заклинания, водя руками над ранами эльфа.

   Спустя пару минут ресницы раненого затрепетали, дыхание стало ровнее и глубже.

   - Похоже, что он сейчас очнется, - заметил я.

   -Ненадолго, - тихо ответила Эйвилин, признав очевидное. - Его уже не спасти.

   - Пить, - не открывая глаз, прошептал раненый.

   Стянув с пояса походную флягу, я протянул ее Эйвилин.

   - Это его убьет, - покачала головой она.

   - Ты сама сказала, что он обречен.

   Приняв из моих рук флягу, Эйвилин достала платок и, смочив его водой, вытерла им лицо эльфа. Тот застонал еще громче, струйка крови потекла из уголка его рта. Эйвилин ее заботливо вытерла. Раненый медленно открыл глаза, при виде Эйвилин его зрачки расширились.

   - Светлая леди? Вы и вправду живы? - в полубреду прохрипел он. - Мы не хотели идти против своего императора. Приказ... Мы просто выполняли приказ. Мы же Младшие, мы всегда исполняем приказы. Во славу До-ма... Почему они напали? Мы же были союзниками. Конь... Они не взяли нашего коня. Я вынес его... помню, - внезапно эльф вздрогнул и мучительно закашлялся, давясь кровавой слюной. Секундой позже глаза его закатились под темные веки.

   -Вот и все, - сказала Эйвилин, отсутствующим взглядом глядя на покрасневшую тряпку в своих руках.