Как сейчас.

***

Меня преследуют кошмары. И во сне и наяву. Ненависть везде со мной, куда бы я ни пошел. Комната… всегда эта комната. Я слышу, как рядом трещит огонь. По коже болезненно бегут мурашки, когда я замечаю, что они приближаются. Нужно убираться, но я не могу. Я привязан к стулу. И мне некуда бежать. Я в плену у тех, кому доверял. Кого, казалось, знал хорошо.

Больше этого нет.

Они говорят, но я не слушаю. Они — воплощение зла, а я — невольный участник каждого из их грехов. Теперь они предали меня. Я не верю, что позволил им выиграть.

Вокруг меня собирается пустота, как только они наказывают меня самым немыслимым образом. Я не мертв, хоть и с каждым новым днем я чувствую в себе все меньше жизни. Мое лицо уничтожено. Я ничего не вижу.

Я до сих пор чувствую запах моей горелой кожи.

Пятница, 16 августа, 2013. Утро, 5.00

Пара легких ударов в дверь вырывает меня из кошмара. Я вскакиваю с кресла и понимаю, что уснул. Твою мать.

Джей все так же лежит на кровати, неуверенно наблюдая за мной. Она наверняка планирует, как выбраться отсюда, что меня абсолютно не удивляет. В конце концов, это она. В этом мы никогда друг от друга не отличались.

Стук не прекращается, так что я иду к двери. Пистолет неразлучно в моей руке. Я узнаю этот стук. Знакомый ритм. Хмурясь, я открываю дверь, но там никого. Я выглядываю.

— Тебя не учили так не делать? — спрашивает Антонио.

— Какого черта ты здесь? — огрызаюсь я, разглядывая, как он прислонился к стене с руками в карманах.

— И тебе доброе утро.

Я проверяю часы.

— Ты слишком рано. У меня есть время до шести.

Он пожимает плечами.

— Рано так рано.

— Черт с ним.

— Она мертва?

— Нет.

Его брови вздымаются вверх. Глаза тут же формируют подозрительную щелку. Дерьмо.

— Есть особые причины для этого?

С улыбкой добавляю:

— Я собирался уделить ей «особое» внимание.

— Особое…. — Антонио дергает головой.

Если он повторяет, значит он не верит. И он прав, потому что я никогда не уделяю особого внимания своим жертвам. Обычно мне на них плевать, и чаще мне не терпится разобраться с ними как можно быстрее. Сегодня, увы, не тот случай. Мне нужно было сделать что-то до того, как он появился и что-то заподозрил.

— Ты знаешь. Развлечься. Знакомо? — Ну, конечно, он знает. Мы каждый день пытаем людей.

Его губы начинают двигаться, но я ничего не слышу. Он просто кивает.

— А теперь, с твоего позволения, я вернусь к своей жертве.

— Стой.

Я слышу, как он отходит от стены и приближается ко мне. Это не предвещает хорошего конца. Если он почувствует подвох, ему придется применить меры. Несомненно. В моих интересах избежать этого.

Спиной я чувствую, как он остановился.

— Ты убьешь ее, — спокойно произносит он. Слишком спокойно.

— Да.

— Сейчас.

Я глубоко вдыхаю:

— По последним данным, ты мне не начальник.

— Нет. Но это простое дружеское предупреждение. Ты знаешь кодекс.

— Не волнуйся. Знаю.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Он проводит пальцами по своим волосам, как нервный придурок, которым он и является.

— Возвращайся через тридцать минут. Поможешь убрать здесь все, — я одариваю его ухмылкой, которую он пожирает глазами, как никто другой. Его лицо светится, как Рождественская елка. Этот ублюдок обожает дерьмо, которое я после себя оставляю. Он одержим кровью.

— Увидимся, — произносит Антонио. Я подмигиваю и возвращаюсь в комнату. Я прислоняюсь спиной в двери и глубоко вздыхаю, скрипя зубами. Бл*ядь. Боюсь другого выбора, кроме как убить ее, у меня нет.

Приближаясь к кровати, я стараюсь не обращать на нее внимания. Пытаюсь не смотреть в ее полные страха глаза и на трясущиеся руки, когда я срываю с нее покрывало. Я поднимаю пистолет и направляю на нее.

— Теперь ты меня убьешь?

— Да.

Она сглатывает, по щекам катятся слезы. Я должен создать броню, чтобы они не дотянулись до меня.

— Я понимаю, — бормочет она. — Прошу… можно хотя бы встретить рассвет.

— Что?

— Рассвет. Хочу увидеть… в последний раз.

Внезапно мой мозг саботирует. Озадачен. Сбит с толку. Вот каким я сейчас выгляжу. Ее единственная просьба крошит броню, которую я возводил вокруг себя годами. Просьба… То, чего я от нее не ожидал. Даже зная ее настолько хорошо. Я никогда не думал, что она захочет увидеть солнце. Воспоминания давно забыты, но желание повторить прошлое тянется к жизни. Она все тот же человек.

Только в порочном гнилом коконе.

Я трясу головой и снова вздыхаю. Я дергаю веревку, наспех развязывая узлы. Я не хочу тратить время. Я не позволю этому добраться до меня. У меня есть задание. Его нужно выполнить. Точка. Она должна умереть. И я единственный нажму на курок.

«Времени не существует. Есть лишь понятие,

которое заставляет нас верить в то, 

что мы контролируем его» 

- Кларисса Уайлд

Джей

По всему моему телу разливается холод, пока он развязывает веревки на руках и лодыжках. Пистолет снова у моей головы, палец на курке. Я уже знаю исход. Решимость в его голосе уже выложила все карты на стол. Он, наконец, сделал выбор. Он убьет меня. Я ничего не могу сделать. Не могу сбежать. Я знаю, что он застрелит меня в мгновение ока, если я попробую. Ни шанса на побег, ни шанса на укрытие. Все, что осталось, это надежда. Все, что осталось…

Солнце взывает ко мне. Яркие оранжевые лучи пробиваются через щели в шторах. Вид одновременно и будоражит, и успокаивает. Знать, что моя жизнь закончится именно здесь, пугает, и несет в себе умиротворение. Я никогда не думала, как это — знать, что ты сейчас умрешь. Но в данную секунду, это осознание странным образом меня успокаивает. Каково это — знать, что я могу посчитать свои оставшиеся секунды прежде, чем он спустит курок.

Тем не менее, облегчать ему это я не собираюсь. Я буду смотреть прямо в его единственный глаз, и заставлю смотреть на меня. Он должен будет увидеть отражение зла, которое воплощает.