От злости пнула валяющиеся осколки — они загремели, напоминая звук рождественских гирлянд. И… слава Богу, что на мне были шлепки, а то бы точно поранила ногу.

— Я не знаю, какая у вас — ангелов фигня со способностями, но знаю, что ты меня сейчас слышишь. По любому слышишь. И просто не хочешь приезжать. — Я пожала плечами. — У меня много мыслей в голове, почему ты еще не здесь и не притащишь свою задницу сюда, но одна из них на сто процентов является верной — тебе плевать на меня. Да, да, Мэтт! Либо ты понял, что я долбанная истеричка, и пожалел, что решил со мной иметь нечто «особенное», поэтому не хочешь вновь связываться с такой, как я, либо до сих пор обижен и из-за гордости не желаешь налаживать связь между нами, — проговорила, не давая слезам выйти за пределы глаз. — Кто ты после этого? Что мне думать теперь о тебе? Где ты пропадаешь? — всхлип. — Я не знаю, не знаю, не знаю! Я не имею ни малейшего понятия, где ты, с кем ты, — я заплакала, проведя рукой по волосам, — жив ли вообще…. Это чувство неизвестности убивает меня! Ты хотя бы удосужился бы подать любой знак, в конце-то концов позвонить и сообщить, что с тобой все нормально. И что мне не стоит волноваться изо дня в день. Я превратилась в ходячее противоречие самой себе. То хочу тебя безумно увидеть, прижать к себе, поцеловать, то нет. Иногда у меня сносит «крышу». Я начинаю в голове осыпать тебя разными оскорблениями, потом все поворачивается в другое русло, стаю скучать, искать ту, не подлую причину, почему тебя до сих пор нет рядом со мной. — Слезы бесконечно текли по щекам. Я только и успевала их смахивать. — Я люблю тебя, Мэтт, но одновременно и ненавижу. Что мне делать с этим? Я не хочу тебя любить. Это слишком больно…

Мои ноги подкосились, я рухнула на пол и заплакала сильнее. Вокруг все было слишком расплывчато, но смогла разглядеть блестящее стеклышко, которое потом сжала в руке.

— Я знаю, что ты не чувствуешь моих физических ощущений, зато чувствуешь эмоции. — Я прикусила губу и с тихим криком провела острым предметом по коже. Из небольшой царапинке на плече хлынула ниточка крови, я горько ухмыльнулась.

Боже, да мне лечиться надо!

— Это ничто по сравнению с той болью, которую ты мне доставил, — смотря на порез, прошелестела я, затем откинула стеклышко. — Вот сейчас мне хреново. Как внутри, так и снаружи. И ты это чувствуешь. Ты знаешь, Мэтт, что я страдаю, и по каким-то неизвестным причинам не можешь прекратить все это. Или же не хочешь…

Мое тело медленно поднялось, дрожащие пальцы сжали свежую царапину.

— Ладно. Хорошо. Я поняла, Мэтт, твою стратегию, — я еле связывала предложения, шатаясь, тем самым увеличивая риск в любое мгновение оказаться на полу не по собственному желанию. — Хочешь еще моей боли? О`кей, получай!

Не знаю, что на меня нашло, но я с диким, обычно свойственным свиньям воплем рванула вперед и со всей силы врезалась в стену. Мир приобрел более мутные краски, затем все потихоньку залилось тьмой, когда невыносимое пульсирование и покалывание охватили лоб и остальную часть головы.

Святые ежики…

Я оказалась в горизонтальном положении так же быстро, как и забыла обо всем на свете во время удара.

А потом не помню, что было.

Потому что отключилась.

Глава 2

Я застонала, когда чья-то холодная рука дотронулась до моего лба и медленно перешла к щеке. По длинным ногтям и изящным пальцам я поняла, что она женская. Мое тело сковало. Неужели… мама?

Черт.

Я моментально подскочила, распахнув глаза и втянув большую порцию кислорода. Голова загудела, изначально обстановка везде расплылась, но потом я смогла увидеть длинные, обтянутые джинсовой тканью ноги, а подняв взгляд вверх, — розовую кофточку и милые, светлые кудряшки.

Ох, Боже, Мэдди!

Как же хорошо, что это она!

А, кстати, что она тут делает?..

Я улыбнулась. Хотя, нет. Скорее, получился оскал, заработавший на лице подруги негодование.

— Прайс, назови мне тот день, когда ты превратилась в алкоголичку, — ухмыльнулась блондинка, оглядывая меня.

— Вообще-то это все твоя вина, — пробубнила я, потирая больное место.

Она вскинула брови.

— Да ты что? Интересно и в чем я провинилась?

— Если бы не твой коньяк тогда, я бы сейчас валялась на этом же месте, только с набитым разнообразной едою животом и, наверное, с целой головой. Ты меня подтолкнула на неправильный путь, Мэддисон Каил!

Только сейчас заметила, что сижу на диване, а теплый плед запутался в ногах. В полном недопонимании, почему я тут делаю, вместо того, чтобы лежать на холодном полу среди осколков от бутылки виски, наградила подругу взглядом «я-жду-объяснений-немедленно». Раз она появилась в этом доме в такой… неподходящий момент, увидела меня явно в не лучшем свете, следовательно, либо переложила мою тушу самостоятельно, либо и вовсе ничего не делала, а я сама по взмаху волшебной палочки оказалась здесь.

Нет, ну последнее уже бред.

Видимо, неслабо стукнулась об стену…

Теперь я поняла, что избежать подобных ситуаций, в которых будет чрезмерно стыдно, поможет закрытая дверь, отсутствие алкоголя в помещении и хорошее настроение. И этого всего у меня не было недавно. К несчастью…

— Я подтолкнула тебя на путь взрослой жизни, детка! — подмигнула подруга, щелкнув меня по носу.

Я сморщилась, потихоньку заливаясь краской и понимая, что отныне она знает, какой фигней я страдаю, оставаясь наедине с собой.

Напиваюсь.

Думаю о Мэтте.

Постепенно избавляю свою голову от последней, пока оставшейся части мозга.

Ох, кстати о ней…

Я дотронулась до лба и вскрикнула. Воспоминанием о нескольких «прекрасных» минутах наедине с «Джеком Дэниэлсом» остался маленький, но ноющий ушиб.

Отлично. Вот надо же было мне обязательно стукнуться (что слабовато сказано)…

— Лучше бы ты этого не делала, — прошептала я. — Ах, да, спасибо, что переложила меня на диван.

Мэдди посмотрела на меня так, словно я подтвердила детскую гипотезу о точном существовании Санта-Клауса.

— В смысле? Я вообще-то тебя не трогала. Ты лежала тут с открытым ртом, издавая странные звуки, когда я только вошла.

Мои глаза округлились.

А как тогда объяснить то, что я не на полу? Не могла же сама подняться и рухнуть на диван да в добавок укрыться пледом, находясь в отключке, верно?

Получается, что кто-то, кроме Мэдди, уложил меня сюда.

Мое тело атаковали мурашки.

Неизвестный был в моем доме, брал меня на руки, трогал…. О, Боже. А зачем, если посудить, он это делал? Для какой цели? Почему? А вдруг он украл что-нибудь и скрылся, раз его сейчас нет?

Я вздрогнула, во владениях лихорадке осматривая предметы в гостинице. Мамины дорогие часы, шкатулка, набор подаренного тетей Эрлой сервиза, наша книга на полке с немаленькой денежной заначкой. Вроде бы все ценное на месте. Я облегченно вздохнула, раз и навсегда зарубив себе на носу, что двери никогда нельзя оставлять незапертыми.

— Прайс? — подруга потрогала мой лоб, затем к нему прислонился холодный, мокрый предмет, заставивший меня передернуться и обратить на нее внимание. Мэдди приложила к ушибу лед. — Ты меня пугаешь. Что вообще тут происходило? — ее васильковые глаза требовательно уставились в мои. — Ты опять бесилась из-за Мэтта?

Ох, это имя.

Мэтт.

Мэтт.

Мэтт.

Я могу повторять его вечно и при произношении испытывать непонятную гамму эмоций: смесь злости, тоски и любви. Сколько бы я ни думала о нем, мне было мало этих мыслей. Я хотела большего. И не жить вечно воспоминаниями об этом парне. Самое паршивое являлось то, что Мэдди сразу же заподозрила неладное по моему голосу во время телефонного разговора. Подруга приехала на своей только что отремонтированной машине и стала меня успокаивать, когда я взахлеб рыдала на ее плече. Она прекрасно знала, какая «химия» творится между мной и ним. Немного успокоившись, я наплела ей, что Мэтт, мол, уехал неизвестно насколько в свой типа родной город и, возможно, вообще не вернется. Хотя… я сама-то не имела ни малейшего понятия, куда он отправился с Михаилом…. Лишь знала зачем.