Глава третья

Мистер Дайн очень нравился Шизней. Он ужинал в «Династии Мугал» уже шесть месяцев, каждый понедельник и каждый четверг, как будто вся его жизнь была чётко распланирована. Он всегда заказывал одно и то же: шашлык, затем пасанду[18] из ягнёнка, затем — чашку шоколадного мороженого. За едой он выпивал одну бутылку лагера. Платил карточкой, расписываясь в чеке: «Дайн».

Он был худощавым человеком с прямой спиной, острыми скулами и коротко остриженными светлыми волосами. На нём всегда был костюм, иногда серый, иногда чёрный, а изредка — голубой, и галстук с узором из каких-то клубных эмблем на угольно-чёрном фоне. Хрустящая от крахмала белая рубашка. Он всегда был очень вежливым, хотя и не слишком разговорчивым. Шизней представляла, что он работает в сфере информационных технологий, оставляет красивый автомобиль на близлежащей парковке и частно ездит в Бристоль, Бат и Суонси — в города, относящиеся к его региону. Она размышляла, куда он ходит. Скорее всего, в крупные офисы у залива. Может быть, развивает свой новый европейский бизнес. Да.

Две недели назад, таким же вечером четверга, как этот, с той лишь разницей, что дождя тогда не было, мистер Дайн пришёл и сел за свой обычный столик. Когда Шизней принесла ему меню, он поднял на неё взгляд, улыбнулся и спросил, как её зовут — если, конечно, она не против ответить.

— Я уже так давно сюда хожу, но до сих пор не знаю, как вас зовут, — сказал он.

— Шизней, — ответила она, краснея.

— Шизней, — повторил он, словно пробуя слово на вкус.

В тот четверг она принесла ему бутылку лагера, которую он ещё не успел заказать, и поставила её рядом с перевёрнутым бокалом.

Мистер Дайн улыбнулся.

— Спасибо. Вы читаете мои мысли, Шизней.

— На здоровье. Вы уже выбрали, сэр?

— Минутку.

Шизней отступила к дверям кухни и стала ждать. Как всегда, в ресторане было, мягко говоря, не слишком много народу.

— Что ты делаешь? — спросил её отец, торопливо выходя из кухни. — Бездельничаешь?

— Я жду мистера Дайна, отец, — ответила Шизней.

Отец бросил взгляд на пустой ресторан и увидел за дальним столиком мистера Дайна.

— Он тебе нравится, — заметил он.

— Он клиент, отец, и постоянный. Что вы хотите, чтобы я сделала?

— Понятия не имею, — сказал её отец.

У Шизней было множество идей. Мистер Дайн знал её имя. Мистер Дайн ей улыбался. Он хотел узнать, как её зовут. Она ему нравилась.

Она поймала взглядом собственное отражение в высоком, в полный рост, зеркале, которое находилось за дверью ресторана. Её отец настаивал, чтобы они все носили на работе аутентичную одежду — несмотря на то, что никто из её родителей никогда в жизни не покидал Южного Уэльса. Аутентичный костюм открывал её живот, а также то, что местные белые парни называли «верхушкой кекса»[19]. Однако, кроме того, он делал акцент на её груди.

Шизней гордилась своей грудью, но в то же время она была абсолютно справедливо убеждена в том, что у неё красивое лицо.

— Он любитель грудей, — сказала ей её мать.

— Что, мама?

— Этот мистер Дайн. Я видела, как он на тебя смотрит. Он любитель грудей.

— Что значит «любитель грудей»? — удивилась Шизней.

— Существует четыре типа мужчин… любители грудей, любители задниц, любители ножек и все остальные.

— Остальные?

— Те, кому нравится всё. Мистер Дайн…

— Мистер Дайн очень приятный человек и наш постоянный клиент.

— Мистер Дайн любитель грудей, Шизней, запомни мои слова.

Шизней отвернулась от зеркала и посмотрела на мистера Дайна, сидящего в дальнем конце «Династии Мугал». «Ты что, любитель грудей?» — задумалась она. Что это вообще означает — быть любителем грудей?

Мистер Дайн положил меню на стол.

Она направилась к нему, сделав глубокий вдох, втянув живот и выпятив грудь. Может быть, может быть, он пригласит её на свидание. Как это будет? Они дойдут до парковки, он распахнёт перед ней дверцу своей красивой машины. И они поедут в…

Но нет. Надо придумать что-то другое. Он ведь поест, конечно, к тому времени он уже будет сыт. И им вдвоём не будет смысла ехать в ресторан у залива. Если только он не пригласит её на свидание в другой день, кроме понедельника и четверга…

Она задумалась о том, какова на вкус французская еда. На что похожи валлийские блюда. Каково это будет, если мистер Дайн будет сидеть напротив неё?

Шизней, по большому счёту, было всё равно, даже если он на самом деле был любителем грудей. Он был приятным, и он улыбался ей, и он знал её имя, и…

— Вы готовы сделать заказ? — спросила она.

Он поднял на неё взгляд и улыбнулся.

— Да, Шизней. Шашлык и…

— …пасанду из ягнёнка? — завершила она.

Он нахмурился.

— Я настолько предсказуемый?

— Вы знаете, что вам нравится.

— Я изучаю меню, — признался он и снова взял сложенную в три раза карту. — Просматриваю его, но мне всегда самым привлекательным кажется одно и то же. Мясо со специями, затем мясо с углеводами. Алкоголь доставляет мне наслаждение.

Она улыбнулась, не вполне представляя, что сказать.

— А шоколадное мороженое?

На его худощавом лице появилась широкая улыбка.

— Там, откуда я родом, нет ничего подобного.

— Ну, — сказала она, — тогда слава Богу, что у нас оно есть.

— Вы… не могли бы вы… присесть? — спросил он, указывая на стул напротив.

Шизней села. Вот оно. Это мгновение. Её дыхание участилось, но ей было всё равно. От этого её грудь казалась ещё красивее.

— Шизней, я уже довольно давно хожу сюда. Я хочу спросить…

— Да?

— Из чего сделано шоколадное мороженое?

Она замялась.

— Я… э-э… я ожидала от вас другого вопроса. Шоколадное мороженое? Ну, это животные жиры и ароматизаторы, примерно так.

— О, — сказал он и вздохнул. — Неудивительно, что оно мне так нравится.

— Это… это всё? — спросила она, вставая.

— Да. Спасибо, Шизней.

Она встала и поспешила обратно на кухню.

— Джек! — закричала Гвен. — Джек! Ну же!

Они с Тошико пытались удерживать бьющееся в конвульсиях тело Джека неподвижным. Неуклюжие бормочущие фигуры подбирались всё ближе.

— Что нам делать? — спросил Джеймс у Оуэна. — Драться с ними?

Оуэн вытащил из кармана куртки блестящий чёрный пистолет и взвёл курок.

— Мы сделаем всё, что нужно, чтобы уйти отсюда живыми, — ответил он.

— Ты принёс пистолет? — поинтересовался Джеймс.

— А ты нет?

— Нет…

— Я думал, это конец света?

— Слушай…

— Заткнитесь, вы двое, — сказала Гвен. — Оружие есть во внедорожнике.

— Ага, только для этого нам нужно быть рядом с внедорожником, — сказал ей Джеймс. — А не здесь без всякого оружия, знаешь ли.

— Просто встань у меня за спиной, — сказал Оуэн.

— Они идут со всех сторон! — возразил Джеймс.

— Тогда просто встань у меня за спиной мысленно, — предложил Оуэн.

Все они чувствовали запах кетонов в дыхании приближающихся фигур. В первом ряду шли одиннадцатилетняя девочка в ночной рубашке с «Суперкрошками»[20], мужчина средних лет с крошками картофельных чипсов вокруг рта и женщина в домашнем халате и пушистых тапочках.

— И ты действительно с радостью в них выстрелишь? — спросил Джеймс.

— Без радости, это точно, — признался Оуэн.

Джек внезапно сделал глубокий выдох, словно вынырнув после погружения глубоко под воду, и, тяжело дыша, сел.

— Это я не стал бы никому рекомендовать, — сказал он, моргая. Он посмотрел на Гвен и Тошико, а потом снова перевёл взгляд на предмет, который сжимал в руке.

— С этим сложно бороться. Действительно сложно. Нам нужно изолировать эту штуку. Не знаю, сколько ещё времени я смогу её удерживать.

— У нас есть герметичный ящик, — начала Гвен. — Но он…

— …во внедорожнике, — в один голос закончили Джеймс и Оуэн.

— Тогда вперёд! — приказал Джек, с помощью Тошико поднимаясь на ноги.

Они пошли по дороге вдоль реки в ту сторону, откуда прибежали Джек и Оуэн. Почти сразу же им пришлось проталкиваться через толпу бормочущих людей-автоматов. В их сторону тянулись руки, хватали за одежду.

— Просто бегите! — отрывисто скомандовал Джек. — Отталкивайте их!

Путь вперёд приходилось буквально расчищать. Гвен удалось обнаружить в толпе просвет, и она смогла побежать. Тошико последовала за ней.

Повсюду вокруг Джека были руки, они хватали его, тащили к себе. Кто-то вцепился в его левую ногу.