А что касается университета, то на учебу я забил уже давненько. Но все не решался сообщить о сем прискорбном факте брату. Оплачивающему, к слову, мои счета. Боялся его реакции, и не зря. У Сереги взрывной характер, он мог и по шее надавать.
Ближе к концу недели Фридман засобирался уходить, чему я несказанно обрадовался. Размер моей основной проблемы к этому моменту вырос просто до угрожающих размеров, и я с трудом выносил общество постороннего человека. Хотелось закатить грандиозную истерику, и по ночам я кусал подушку, чтобы не завыть на луну, как одинокий волк.
Конечно, перед постояльцем я делал вид, что все нормально, но, судя по его косым взглядам, которыми он меня периодически награждал, получалось у меня плохо.
Перелом произошел в ночь со среды на четверг, как сейчас помню.
Подавленный и расстроенный, я вернулся домой после очень неприятного и, что скрывать, страшного для меня разговора. К моему облегчению оказалось, что Макса нет, отсутствовала и часть его вещей. Наверное, съехал, решил я, без сил опускаясь на кровать в своей комнате. И, слава богу, потому что я сейчас, кажется, зарыдаю от постигшей меня беды.
И лучше это делать в одиночестве...
На тумбочке неожиданно запищал сотовый. Сообщение пришло. Я неохотно потянулся за мобильником:
«Твоя Анька гуляет с Дёмычем, мы видели их в недавно в парке, целовались. Витек».
Я машинально разжал ладонь, и телефон с тихим стуком упал на пол. Не зря я подозревал...
Сучка. Дрянь. Мы с ней встречались полтора года! А она крутит за моей спиной со старшекурсником...
Я тупо таращился в противоположную стену, слушая ненавязчивую мелодию, играющую в плеере.
Leave now
Be left behind
Time to find
Another ride *
Внезапно неразборчивые звуки сложились в слова, и я даже вздрогнул от возникшей идеи. Найти что-то другое... другой путь. А ведь это реальный выход!
Всем сразу станет легче. Сережке – потому что не надо заботиться об обалдуе вроде меня, я его и так достал, наверное. Катьке... ну, у нее скоро свой ребенок родится, до чужих ли братьев здесь! Родители? Не думаю, что они вообще заметят мое исчезновение: мои отношения с ними давно стали формальностью, так как последние лет десять меня фактически воспитывал Серега.
Slow down
Ease your mind
Time to find
Another ride
Another ride
Drop that rhythm and you unwind
Keep that feeling and you step in time
All too pretty for a real life
Suicide...
Suicide..**.
_________________________________________________________________
* «Ko sheen »– «Slip side suicide»
** Уходи сейчас
Останься позади
Время найти
Другой путь
Сбавь обороты
Освободи свой разум
Время найти
Другой путь
Другой путь
Сбавь ритм и расслабься
Удерживай это ощущение и (ты) делаешь шаг вовремя
Все (это) слишком здорово для реальности
Убей себя...
Убей себя... (пер. likeafox, прим.авт)
Да. Легче точно станет всем! И мне – больше всех... Не придется мучиться, выискивая способы решения свалившихся на голову проблем, страдать от осознания того факта, что ты неудачник. А теперь еще – и неудачник с рогами, наставленными бывшей девушкой.
Я вытащил наушники, и, бросив их на тумбочку, буквально бросился в ванную. Где-то там я видел обычную бритву...
Ага, вот она.
Я схватил ее побелевшими от напряжения пальцами и перевел взгляд на висевшее напротив зеркало. Гладкая зеркальная поверхность равнодушно отразила мою полубезумную физиономию, взъерошенные волосы, лихорадочно блестящие глаза...
Я реально хочу это с собой провернуть?
Да!
Я должен...
Я на мгновение замер, пытаясь унять бешено колотящееся сердце...
– И что это мы делаем? – послышался внезапно вкрадчивый голос, чуть вибрирующий от присутствия в нем опасных ноток.
Я дернулся от неожиданности, разворачиваясь на источник звука, и одновременно роняя на пол бритву.
На пороге стоял полураздетый Максим, и с каким-то непривычно холодным и жестким видом рассматривал меня.
Откуда он взялся?? Я не забрал у него ключи от дома, идиот! Давно ли он здесь??
Заметались беспорядочные и испуганные мысли у меня в голове.
Понял ли он что-нибудь?
Сереге расскажет...
Подумал я последнее, прежде, чем Фридман, вцепившись в мое запястье стальной хваткой, потащил за собой вон из ванной.
– Тебе, что же, сучонок, не терпится раньше времени в гроб с шелковой обивкой лечь? – шипел сквозь зубы Макс, втаскивая меня в кухню. – Да я сейчас тебя сам закопаю, скотина недоразвитая! За идиотизм!
От его злых и резких слов я как будто очнулся. И мгновенное осознание того, что я собирался сотворить, словно штормовая волна, обрушилось на меня, оглушило, заставило похолодеть.
Видя мою реакцию, Фридман безжалостно продолжил:
– Ты, кретин, ты вообще представляешь, каково придется твоим родителям? Матери? А Серому? Он-то чем заслужил такое отношение? Он тебя растил, кормил, поил, сопли и слюни вытирал, сука ты распоследняя! Сколько он в тебя вложил сил и средств! А ты...
Брата стало тут же безумно жалко, как и мать с отцом, впрочем, кроме того, почему-то было очень обидно выслушивать оскорбления от Максима. И все это, вместе с напряжением последних минут, наконец, прорвалось наружу: меня заколотило, как в ознобе, и я просто... разрыдался.
Разрыдался так, как не рыдал, наверное, с раннего детства. Причем, реветь стало намного комфортнее после того, как Макс небрежно притянул меня к себе, обнимая. Я уткнулся носом в его широкую грудь, и все подвывал, никак не успокаиваясь. Истерика. Натуральная, истерика, безучастно определил я, безостановочно всхлипывая.
Фридман гладил меня по спине, говорил что-то успокаивающее на ухо... Впрочем, я почти ни на что не реагировал, полностью поглощенный своим горем.
Тогда он взял меня за подбородок и вдруг... поцеловал. Бережно, ласково и весьма так... чувственно, что ли.
Я так офигел, что даже плакать перестал.
– Ты зачем это сделал? – пробормотал я, растерянно моргая мокрыми глазами.
Он проследил своим пальцем дорожку слез на моей щеке и лукаво усмехнулся:
– Зато ты успокоился. Ведь, правда?
– Да...- шепнул я неуверенно. Меня охватило странное чувство ирреальности происходящего. К тому же, я вдруг остро ощутил, что меня прижимает к себе полуголый (по пояс) парень!
– А теперь, - словно поняв мое состояние, Макс отстранил меня от себя, и насильно усадив на табуретку, властно приказал: – Рассказывай. Самоубийца недоделанный...
– Я...- я заколебался, но, набрав больше воздуха в легкие, продолжил: – Я денег должен.
– Много? – старый знакомый небрежно прислонился боком к холодильнику – жарко ему, что ли? Поверхность же холодная...
Я сказал.
– Ни фига себе! – присвистнул он. – Зачем занимал? Ладно-ладно, вопрос снимается. Не важно, теперь – особенно. Что еще?
– Я завалил сессию... зимнюю, - я отвел глаза, - и полгода не учусь уже...
– Красавец! – саркастично протянул Фридман. – Серый, конечно, не в курсе?
Я отрицательно мотнул головой.
– Выкладывай остальное. Это ведь не все?
– Моя девушка изменяет мне...- печально произнес я. Прозвучало на редкость глупо, как в дешевой мелодраме. Я съежился, страстно мечтая убраться отсюда, и побыстрее.
– Случается, Валерка, это жизнь, - весьма тепло отозвался мой утешитель, и я машинально расслабился. Хоть не смеется... – Но суицид – это очень неразумно с твоей стороны. Проблемы надо решать, а не бежать от них, причиняя при этом боль близким. Так, опустим лирику. Дай мне контакты того человека, которому ты задолжал.