— Хм?

— Все верно, — сказала Мелани. — Ее родители отреклись бы от нее, если бы она увлеклась магом или темным.

— Но почему? То есть, я знаю, что межвидовые знакомства некое табу, но многие все равно его игнорируют.

— Правила более жестоки, когда ты дочь консула, — сказала Мелани.

— Когда ты дочь любого политика, — добавила Селена с ноткой горечи в голосе. — Или сын.

Мелани вздохнула.

— Вы бы знали.

Я переводила взгляд между ними, не понимая.

— Отец Ланса был против того, чтобы его сын встречался с сиреной, и это одна из кучи причин, почему мы расстались, — сказала Селена. — Остальные думали, что он осел.

Я фыркнула.

— В любом случае, — сказала Мелани, — Роза относилась довольно серьезно к этому Ф. Убедитесь сами.

Я открыла дневник и просмотрела первую пару страниц. К счастью, почерк Розмари был большим, аккуратным и легко читаемым. Я посмотрела на Мелани.

— Итак, почему ты решила, что именно этот тайный парень убил ее?

— Она привыкла тайком сбегать из общежития, чтобы увидеться с ним. Согласно последней записи в дневнике, так было и в ту последнюю ночь.

Ну, некоторые совершают различные вещи. Маловероятно, что ее тайный парень знал о Хранителе и заклинании. Может быть, она просто выбрала плохое время. Она, возможно, шла на встречу с парнем, когда напал убийца. Если это так, то парень мог что-то видеть или слышать.

— Ты не рассказывала полиции о парне?

На лице Мелани было виноватое выражение.

— Только то, что она могла встретить кого-то.

Без обсуждения я должна была передать дневник шерифу Бракенберри. В обычном мире это могло бы рассматриваться в качестве доказательства, а не передай я его, мне грозили бы проблемы. Но это мир магии. Здесь все по-другому.

— Пожалуйста, — сказала Мелани, и ее голос снова дрожал. — Ты должна помочь. Полиция только все испортит, как всегда.

— Почему ты думаешь, что я не испорчу?

— Ты дочь Мойры Намиу. Она может делать то, что никто не может. — Отношение Мелани к моей матери настолько сильно отличалось от нормы, что я опешила, не в силах ответить. Она продолжала: — И ты сонный пророк. Это дает нам больше шансов, чем полиции. Я хочу найти убийцу и убедиться, что он получит то, что заслуживает.

Я вздрогнула от угрозы в ее голосе. Это напомнило мне, почему использование боевой магии будет ограниченно. Мелани Ремиллард убьет парня, если получит шанс, без вопросов.

— Так ты попробуешь? — спросила Мелани.

Я задумалась. Так как я уже искала убийцу, возможно, мне пригодится еще и практический детективный метод. Кроме того, это была привлекательная идея. У меня на самом деле могло бы получиться. И было намного легче, чем пытаться распутать запутанные сны Элая.

— Я попытаюсь, — сказала я. — Но у меня есть парочка вопросов.

Мелани села, смотря прямо на меня.

— Спрашивай о чем угодно.

— Ты не знаешь, было ли у Розмари ее кольцо на правой руке в тот вечер?

— Да, конечно же.

— Почему ты так уверена? — спросила Селена.

— Потому что у нее было только одно кольцо, и она никогда не снимала его с тех пор, как ее отец подарил его прошлым летом ей на восемнадцатилетие. Она любила его — даже не знаю почему. Это было странно, но оно было сделано из железа, полностью.

Железо имело много магических свойств, включая способность отталкивать призраков и других духов.

— Подожди. Я думала, что железо ядовито для фей.

Мелани покачала головой с легкой улыбкой на лице.

— Не-а. Это всего лишь слухи, которые феи распустили еще в средневековье, чтобы люди подумали, что мы менее опасны, чем на самом деле.

— О.

Я должна была догадаться. Маги все время распускали о себе слухи в обычном мире, последним примером является одержимость вампирами в обычной поп-культуре, которые, как поняли жертвы, предпочитают поцеловать человека вместо того, чтобы убить его. Это неправда.

Мелани сказала:

— Но это не полностью ложь. Мы не любим железо, в целом. Тем более ювелирные изделия. Это обычно немного замыкает нашу магию. Это не блокировка, но иногда заклинание может пойти наперекосяк. Никто не хочет поставить диван на огонь вместо того, чтобы просто зажечь лампу, знаете ли.

Я слишком хорошо понимала дилемму. Стыдно, но я не могла сказать, что моя магия работала наперекосяк только из-за несчастных украшений.

— Как выглядело кольцо? — спросила Селена.

— Просто полоска с парочкой брильянтов и серебряным покрытием на ней, чтобы никто не знал, что это железо.

Если Розмари получила кольцо прошлым летом, то она не очень долго была Хранителем. Значит ли это, что заклинание, которое охранял Хранитель, тоже было новым? Я старалась думать о самых последних событиях среди магов, но ничего не показалось мне значительным. Не то чтобы я обращала много внимания на такие вещи. С другой стороны, заклинание может не быть новым. Оно, возможно, было сделано частью уже существующего заклинания переносом через ритуал. Учитывая слова леди Элейн, что Хранитель проходит обряд посвящения, это казалось правдой.

— Ты думаешь, что кольцо имело какое-то отношение к ее убийству? — спросила Мелани.

— Возможно.

Громкий хлопок молний заставил нас подпрыгнуть.

Мелани посмотрела на часы и побледнела.

— Я должна идти.

Она встала.

— Если у тебя появятся вопросы, дай мне знать.

— Хорошо.

Она взяла сумку и перекинула ее через плечо. Она посмотрела на меня с серьезным выражением лица.

— Обещай мне кое-что. Я хочу знать, кто это. Первой.

Нет уж, вряд ли, думала я, но кивнула с энтузиазмом. Может быть, это было не такой уж и хорошей идеей.

Но у меня было плохое предчувствие, что уже слишком поздно отступать.

Я не читала ни одной записи в дневнике в школе на следующий день, так как слишком боялась быть пойманной. День шел быстро и гладко вплоть до шестого урока, алхимии, безусловно, мой худший предмет. Алхимия была той же химией, но с магическими ингредиентами. Просто у меня был не тот характер, в отличие от моего лабораторного партнера — Бритни Шелл.

Бритни была русалкой с кудрявыми рыжевато-блондинистыми волосами и глазами аквамаринового цвета, расположенными на довольно большом расстоянии, а между ними нос картошкой. Как и у всех русалок, ее бледная, почти прозрачная кожа имела естественное сияние, который заставлял ее блестеть при ярком солнечном свете, как если бы она была мокрой. И так же, как многие русалки, она была ужасно застенчива, почти в социальной коме. Именно из-за этой застенчивости она была так хороша в алхимии. У нее не было проблем с игнорированием отвлекающих факторов, пока она тщательно считала количество нужных ингредиентов и добавляла нужный ингредиент в нужное время.

Если бы наша учительница, мисс Эшбери, позволила Бритни делать всю практическую работу за нас все время, моя оценка была бы гораздо выше. Но Эшбери была учительницей равноправных возможностей, что означало — сегодня моя очередь смешивать ингредиенты, пока Бритни читает инструкции для охлаждения раствора, который нам поручили сделать.

— Добавь это на счет двадцать один, — сказала Бритни, протянув мне пузырек с натертыми листьями фукуса мелкопузырчатого. Досчитав до девятнадцати, я взяла у нее пузырек, стараясь не отвлекаться на странные перепонки между ее пальцами. Она никогда не трудилась скрывать их чарами. Если подумать, можно бы уже привыкнуть к фигне вроде этого, но, казалось, я никогда не смогу.

Тем не менее, мне удалось бросить листья фукуса мелкопузырчатого в мензурку в нужное время, превращая пузырящуюся жидкость из серой в темно-зеленую.

— Хорошая работа, — сказала Бритни своим тонким, музыкальным голосом.

Я улыбнулась ей, довольная тем, насколько хорошо все делаю. Но затем мой взгляд упал на Элая, сидящего за следующим столом. Он смотрел на меня с таким выражением лица, которое послало испуг во все мои нервные окончания. Оно точно не было враждебным, а непроницаемым и полным этой напряженной атмосферы, которую я обычно получала от него, как если бы он был физически более настоящим, чем кто-либо еще в этой комнате. Вчера и сегодня он не сказал мне ни слова о том, что я впутала его в неприятности с леди Элейн, но он, возможно, думает об этом сейчас.