ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Солнце нежно разбудило Лорелей, знакомое тепло растеклось по ее щекам луками, что проникали в деревянные жалюзи на окне. Она перевернулась, села на краю кровати и протерла глаза. Комнату заполнил свет, но Лорелей знала, что свет солнца в это время года был обманчивым: он создавал иллюзию лета, а ветер напоминал, что скоро зима, стоило выйти наружу. Она выбралась из кровати, обула тапочки и направилась вниз.

Из кухни было слышно, как Дейдре говорит по телефону в соседней комнате. На стойке стояла коробка хлопьев из отрубей. Лорелей сморщила нос, увидев их. Она осмотрелась, но нашла лишь еще три коробки хлопьев. Она напомнила себе купить хлопья из злаков в городе, взяла банан, стакан молока и вышла из кухни к заднему двору.

Ветер жалил щеки, когда она вышла, но ей нравилось это ощущение. Это освежало. Она глубоко вдохнула, наполняя легкие прохладным соленым воздухом. Небо было ясным и безграничным. Пляж тянулся на мили по краям старого дома, океан казался спокойным, будто спал, легко дыша. За домом земля плавно спускалась к морю. Тропа, которую она видела вчера с крыльца, начиналась тут и была из речной гальки. Она была покрыта снегом, но следы вели от дома к краю владений, где деревянные ступени встречались с водой. Внизу было видно фигуру в бухточке недалеко от берега.

Лорелей прошла к краю причала и посмотрела на пляж внизу. Она узнала серебряные волосы тети. Хелен была в длинном белом хлопковом платье, стояла в холодной воде до бедер. Юбка ее платья развевалась вокруг нее на поверхности моря, покачиваясь на волнах. Ее ладони задевали воду, ласкали океан. И Лорелей слышала ее за шумом волн.

Я — бедный блуждающий странник.

Бреду по миру тоски.

Ни горя, ни опасности

В мире, куда я иду.

Я встречусь с отцом там,

И места хватит нам всем,

Я не вернусь к Джордану,

Я не вернусь домой.

Голос Хелен был манящим и зловеще волшебным. Ее песня звучала мягко и медленно, ее разносил ветер, строку за строкой, печально, Хелен плакала с океаном. Лорелей заворожило зрелище, но она не понимала, почему тетя стоит в ледяной воде.

— Она порой так делает, — Лорелей обернулась и увидела Каллиопу на причале за ней.

— Но снаружи холодно, — сказала Лорелей, — вода ледяная.

— Это для нее не важно, — ответила Каллиопа. — Думаю, ей нравится уединение.

— И она… поет, — отметила Лорелей.

— Да, — сказала Каллиопа, — это ее обычай. Все по-своему поют свои печали. Хелен делает так. Она жила тут так долго, что море ей как старый друг. Она поет и очищает так разум.

Лорелей стояла, смотрела на тетю, слушала ее печальную песнь и сочувствовала ей. Горе Хелен окутало ее как плащ, тяжелый, как и печаль из-за ее недавней потери. Боль Лорелей из-за отца поднялась в ней, но часть нее была не такой одинокой. Она вдруг поняла, что не она одна в мире носила такое бремя на сердце. Странное чувство в ней тоже хотело поплакать с морем, выпустить боль, страх, пустоту. Лорелей слушала, песня Хелен утихла, и она повернулась и пошла к берегу.

— Идем. Пора внутрь, — Каллиопа увела Лорелей в дом.

Дейдре на кухне резала фрукты и бросала в блендер.

— Хотите смузи? — спросила она.

— Нет, спасибо, — ответила Каллиопа. — Я уже ухожу. Ты собрала изменения за последний месяц?

— Да, — сказала Дейдре, — они отмечены и на твоем столе.

Каллиопа взяла Блэкберри со стола и посмотрела на него.

— Конференция все еще этим утром?

— Да, в полдесятого.

— Спасибо. Развлекитесь сегодня. Увидимся ночью.

Каллиопа схватила сумочку и надела пальто. Она пошла к дверному проему кухни, но чуть не столкнулась с юношей, шагающим к ней.

— Простите, мисс Делуа. Вы в порядке?

— Да, в порядке. Я тебя не заметила, — ответила Каллиопа.

— Я просто пришел с посланием Хелен, но вернусь в офис через пару минут.

— Ты мог бы просто позвонить.

— Знаю, но я уже вышел, так что решил заскочить.

— Ладно. Ты сможешь сегодня напомнить должникам? Им пора бы уже заплатить.

— Конечно.

— Отлично. Скоро увидимся, — сказала она и повернулась уходить.

Он прошел и уселся на стойку рядом с Дейдре, включившей блендер.

— Эсон, прошу, — Дейдре толкнула его ногу.

— Даже без утреннего поцелуя?

— Ты перестанешь? Серьезно.

Дейдре повернулась и пошла к рукомойнику. Эсон спрыгнул и притянул ее к себе. Она ткнула его локтем в ребра. С силой.

— За что это было? — он согнулся, держась за бок.

— Ты не знаешь, когда прекратить. Ты вывел меня из себя! — Дейдре смотрела на него свысока.

— Прости! Я шутил, — он потирал бок, кривясь. Эсон посмотрел на Лорелей, сидящую на барном стуле за островом в центре кухни. — Кто у нас тут?

— О, это Лорелей. Она приехала вчера. Дочь Кассандры. Лорелей, это Эсон Хантер, вечный подросток. С ним придется смириться, потому что он постоянно рядом.

— Эй, — он улыбнулся ей, — добро пожаловать в Чатем.

Эсон был в простой белой футболке и синих джинсах. Его темно-золотые волосы падали на синие глаза, подбородок покрывала щетина. Лорелей подозревала, что он был на пару лет старше нее, но выглядел старше. Его мозолистые ладони схватили яблоко со стола и стали игриво подбрасывать его и ловить.

— Приятно познакомиться, — Лорелей покраснела.

— Эсон, что ты тут делаешь? — Хелен прошла на кухню через заднюю дверь. Ее платье было мокрым, прилипало к ногам, но она не стала объяснять это.

— Принес вам послание, — он опустил в ее руку сложенный белый лист бумаги.

— Спасибо, — она развернула записку и прочла. — Похоже, завтра раннее задание, Дейдре.

Дейдре вылила смузи в пластиковый стакан.

— Насколько рано?

— Довольно-таки. В полшестого утра.

— Шутишь? Это обидно.

— Ты знаешь правила. Тебе не должно это нравиться, но нужно быть там.

— Эй, я уезжаю завтра, — сказал Эсон, — но было приятно встретить тебя, Лорелей. Еще увидимся, — Эсон схватил стакан Дейдре, шлепнул ее по попе и убежал из кухни.

— Ты… ИДИОТ! — заорала Дейдре. — Нельзя с ним что-то сделать?

— О, Дейдре, — сказала Хелен. — Не будь такой ранимой.

Хелен пошла к лестнице. Дейдре еще кипела, но попыталась успокоиться и спросила у Лорелей?

— Что хочешь сделать сегодня?

— Мне все равно.

— Еще ничего не открылось, и я пока приготовлюсь. Встретимся внизу через час?

— Хорошо.

Лорелей опустила миску в рукомойник и пошла наверх принять душ и одеться. Она нашла джинсы и кофту на замке, убрала волосы обручем. Она посмотрела в зеркало, добавила немного румян и розового блеска. Удовлетворенная Лорелей спустилась по лестнице, Дейдре уже ждала ее внизу. Она была в короткой пышной юбке поверх серых леггинсов, куртке сливового цвета с заклепками и в черных ботинках на платформе. На ней были большие серебряные солнцезащитные очки. Лорелей ощутила себя скромной рядом с ней.

— Готова? — спросила Дейдре.

— Наверное, — сказала Лорелей.

Облака снаружи ушли на восток, и солнце грело землю. Снег таял на крыше, стекал по трубе у крыльца. Джип Лорелей все еще стоял у лестницы, перед ним был черный Фольксваген Джетта. Дейдре отперла двери, и Лорелей забралась на пассажирское сидение. Она выехала на дорогу, свернула направо на Главной улице.

— Я подумала сначала показать тебе маяк, — сказала Дейдре. Она остановила машину на краю дороги рядом с белым зданием, похожим на скромный дом с ярко-красной крышей под слоем снега. Рядом стояла белая башня маяка. — Им управляет береговая стража, так что не все могут войти, но я знаю парня, что работает тут.

Они вышли из машины, дверь дома открылась, и мужчина пошел к ним. Он был мускулистым, чисто выбритым, носил штаны цвета хаки и черную рубашку.

— Дейдре Мэлоун! — заорал он. — Ты — услада для глаз, ты сегодня особенно прекрасна.

— Нравится? — она покружилась для него.

— Конечно. Иди сюда.

Она склонилась над низкой оградой и быстро поцеловала его в губы. Он открыл им калитку. Офицер Джереми Дуглас из береговой стражи США пожал руку Лорелей.

— Лорелей хотела знать, покажешь ли ты нам башню, — сказала Дейдре.

— Я не должен водить туда граждан без разрешения.

— Но для меня ты ведь это сделаешь? — она пристально посмотрела на него, ее взгляду было невозможно противостоять. Он немного вспотел, нервно оглянулся.

— Хорошо, — ответил Джереми, — только раз. Ты доведешь меня до беды.