- Я хотел бы рассказать вам о нём; может быть, вы поймёте, что значит для меня его дружба, - и Даниэль неторопливо, с чувством, поведал своим спутникам и гостям о том, как в его жизни появился Сэр Джеймс.

- Когда наступило лето, мы отправились на велосипедах  к озеру Лох-Несс, - после паузы продолжил Даниэль, - разумеется, действовали мы тайком от родителей. Я тогда впервые в жизни обманул их… С собой мы захватили рюкзаки и фонарики, чтобы иметь возможность быть в пути даже ночью. Это было захватывающее путешествие! – на мгновение выдержка изменила Даниэлю и лицо его озарила вспышка эмоций тех дней. – Нами владел дух свободы, и мы были беспечны на дороге. Когда до цели нашего путешествия оставалась одна шестая пути, неизвестная машина сбила нас. Я до сих пор не могу понять, как мы её не заметили. Была уже ночь, но наши фонарики ярко освещали шоссе. Возможно, автомобиль появился из-за какого-нибудь поворота, и, может быть, заметив нас, не успел увернуться. Я ехал впереди, и вдруг услышал крик Сэра Джеймса, потом его велосипед упал на меня и толкнул под колёса машины. Я потерял сознание, а когда пришёл в себя, оказалось, что мне уже сделали операцию. У меня была травма позвоночника и переломы рёбер – полгода шло моё лечение. А Сэр Джеймс, - Даниэль заставил звучать свой голос твёрдо, - Сэр Джеймс погиб. Он так и не увидел озеро Лох-Несс. И не узнал, почему исчезают корабли в Бермудском треугольнике…Возможно, и я бы погиб, не появись той ночью на дороге машина Кристиана. Они с Элизабет только поженились, и отправились в свадебное путешествие. Мрачный подарок в виде двух сбитых подростков преподнесла им судьба. К счастью, Кристиан был врачом – он оказал мне первую медицинскую помощь и отвёз в больницу. Сэру Джеймсу уже никакая помощь не была нужна… Так я познакомился с Кристианом. С тех пор он – один из моих самых близких друзей, и я всегда помню о том, кому обязан тем, что нахожусь сейчас среди вас. Кристиан подарил мне возможность физического существования, и после выздоровления я поклялся на могиле Сэра Джеймса, что отныне моя жизнь будет полноценной и полезной как для самого себя, так и для общества. Я был мальчишкой, воспитанником Итона, но впечатлительным и ранимым: клятва, наверное, была для меня чистой, возвышенной атрибутикой жизненного процесса. Многие воспринимают её как элемент игры, и потом жизнь почти всегда вносит изменения в текст клятвенных слов, но то, что я произнёс тогда на могиле друга, казалось мне очень осознанным и очень важным. Это ощущение я пронёс вплоть до сегодняшнего дня. Я хочу, мои спутники и мои гости, но все – мои друзья, посвятить это кругосветное путешествие Сэру Джеймсу. Он бы пришёл в восторг от идеи обогнуть весь земной шар в компании людей, «с которыми можно поделиться впечатлениями». Поэтому я назвал нашу яхту «The 8th» - «Восьмой». Сэр Джеймс – наш восьмой спутник. Без него это путешествие не могло бы состояться. Мне жаль, что вы не знали его лично, и можете только поверить мне на слово, что он был удивительным человеком. Его энергия, страсть к движению, стремление раздвигать границы заражали мгновенно и навсегда. Человек должен путешествовать, богат он или беден. Если у тебя тем более есть средства, ты губишь свою жизнь, оставаясь дома. Путешествие требует материальных затрат, но обогащает духовно, эмоционально, интеллектуально. Оно обновляет человеческое сознание, - Даниэль простёр руку к настенной географической карте, словно призывая её в свидетели, - знакомство с разными странами, их народом, культурой, помогает обнаружить простую истину, что границ не существует, они надуманы самими людьми. Земля – одна страна, и все люди – её граждане.

Вдохновенные слова, исходившие из уст Даниэля, блеск его глаз, движения его рук не могли оставить равнодушными тех, кто присутствовал при произнесении этой яркой поэтической речи. В таком состоянии он предстал впервые даже перед теми, кто знал его не первый год. Ребёнок-мечтатель, восторженный подросток, целеустремлённый юноша и решительный мужчина проявились все сразу, раскрыв всю глубину и утончённость личности Даниэля. Был ли это Даниэль Демигод, или же дух Сэра Джеймса снизошёл на него в эту минуту, но окружающие были совершенно покорены силой его слов и убедительностью его чувств. Путешествие больше не представлялось развлечением: оно превратилось в священнодействие.

Первым нарушил молчание Норман Майлер.

- Даниэль, - голос его звучал проникновенно и взволнованно, - я хотел бы написать книгу о вашем путешествии. Я верю, оно будет достойно того, чтобы о нём узнал весь мир. Если кто-то из вас станет вести путеводный дневник, и затем частями пересылать его мне, я тут же буду облачать письма в художественную форму, а мои издатели – публиковать. Признайся, ведь у тебя была мысль о путеводном дневнике?

- Более того, - ответил Даниэль, - этим у нас уже занимается Кристиан, а Микио ведёт фотолетопись.

- Но ведь они не литераторы, - добродушно заметил Майлер, - они делают это для вас самих, а я преподнесу миру настоящий шедевр!

- Мне следует оскорбиться? – улыбнулся Кристиан.

- Ни в коем случае! – поднимая руки вверх, воскликнул Майлер. – Заподозрите меня в тщеславии, высокомерии, меркантильности, но дайте художнику творить! Ваше путешествие – великолепный материал для романа, который способен дать полезную пищу для умов. Позвольте мне стать вашим Эдди Мелоуном, профессор Челленджер!

Внешность Даниэля настолько не вязалась с обликом знаменитого конандойловского героя, что это обращение послужило причиной смеха, и окончательно уверило в искренности Майлера.

- Мы обсудим твоё предложение, пока будем в Нью-Йорке, Норман, - сказал Даниэль, - а теперь, друзья мои, позвольте устроить для вас праздник!

Вспыхнула иллюминация, поплыли над головами воздушные разноцветные шары, наполненные газом, и яхта превратилась в сказочный домик на воде. Диана Демигод спела свои лучшие песни, одну из них с Эмилио. Дуэт этот поразил Таис и Анжелику: обе девушки уже начали привыкать к ироничному амплуа их спутника, и никак не ожидали услышать из его уст лиричную композицию. Потом изящные баядерки исполнили зажигательные восточные танцы, и Эмилио игриво шепнул Таис:

- Я знаю, что ты была танцовщицей в бразильском клубе. Когда-нибудь ты подаришь нам праздник с твоим участием?

Таис и бровью не повела, продолжая следить за баядерками. Эмилио заметил, что её бокал пуст, и тут же наполнил его.

- Ты пытаешься быть той, которой никогда не станешь, - переменив тон, произнёс он, - Таис, если когда-нибудь леди победит в тебе танцовщицу, я буду разочарован.

Бразильянка не смогла остаться равнодушной к столь откровенному вызову.

- Я подарю свой танец на твой день рождения, - долгим взглядом смерила она мужчину, - хотя бы в благодарность за блеск твоего таланта, проявившегося в дуэте с Дианой Демигод.

- О, да! – горько воскликнул Эмилио. – Я талантлив во многих областях, но ни в одной из них так и не стал гением! Кстати, до моего дня рождения – больше полугода, - холодно добавил он и отошёл, оставив Таис гадать о столь разительной перемене своего настроения.

После баядерок играл целый оркестр скрипачей, профессионалов и виртуозов, но от выпитого шампанского у Анжелики кружилась голова, и она предпочла тишину на палубе, незаметно ускользнув из кают-компании.

Наверху было прохладно и свежо, звуки музыки едва долетали до слуха; облокотившись о перила, Анжелика вглядывалась в чёрную гладь океана, погружённая в воспоминания о прошлом и размышления о будущем. Вдруг что-то тёплое и пушистое коснулось её ног. Это был Рошфор. Анжелика взяла его на руки и посадила на балку, так, что кот оказался на уровне её глаз.

- Он не очень-то доверяет новым лицам, - услышала она голос и увидела, что и Даниэль покинул кают-компанию, - ты – одно из счастливых исключений.

Он встал рядом и тоже посмотрел вдаль, словно пытаясь разгадать, о чём думала девушка до того, как её уединение было нарушено.