- А я говорю вам – вы это сделаете! Сколько можно терпеть то, что вам до сих пор приходилось? Хватит! На долю каждого из нас выпало страдание. Так неужели есть смысл отказываться от своего счастья?

Мужчина, стоявший спиной к двери, повернулся к своей спутнице, и Анжелика узнала в нём Патрика Кейли. Девушка, как она тут же догадалась, была Эммой Коннор. Нерешительно взяв из рук Даниэля деньги, она воскликнула голосом, в котором дрожали слёзы:

- Ах, Даниэль, ты так благороден! Смогу ли я когда-нибудь простить себя за то, что отвергла твою любовь?!

От изумления Анжелика забыла, что находится здесь тайно, поддалась вперёд, и дверь скрипом выдала её присутствие. Все обернулись. Анжелика растерянно застыла на пороге. Но никто, кажется, не удивился.

- Здравствуйте, миссис Демигод, - сдержанно произнёс Патрик. Видимо, все слёзы и восторги были уже позади.

Услышав, как он её назвал, Анжелика покраснела, а Даниэль и Эмма быстро переглянулись друг с другом.

- Я не знаю, как выразить Вам свою благодарность, - продолжал Патрик, - но я до конца своих дней Вас не забуду. И Ваш щедрый дар, мистер Демигод.

- Что ж, вам пора, - сказал Даниэль, быстро взяв ситуацию в руки, - если вы хотите успеть на австралийский рейс. Мы с Анжеликой проводим вас до ворот.

Они вышли на террасу, и Эмма в последний раз оглянулась на дом, где могла быть счастлива. Так думалось Анжелике. Патрик говорил ей о том, что Эмма была необычной девушкой. В её внешности Анжелика ничего выдающегося не заметила. Она всегда считала, что уникальность человека выдают его глаза. У Эммы же взгляд был кроткий, задумчивый, и в уставшем воображении Анжелики она идеально рисовалась женой фермера. Впрочем, девушка год провела в тюрьме, где, как известно, люди меняются.

Анжелика украдкой бросила взгляд  на Даниэля. Он ни на кого не смотрел, шагая к воротам с таким видом, словно эти чугунные решётки стали для него главной целью в жизни.

У ворот он крепко пожал руку сначала Патрику, потом Эмме; Анжелика последовала его примеру. Шофёр Даниэля услужливо распахнул перед ними дверцу машины.

- Прощай, Даниэль.

- Прощай, Эмма.

Автомобиль медленно вырулил за ворота, и через несколько минут исчез среди тонкостенных многоэтажек.

Даниэль посмотрел на Анжелику, и понял, что и она не спала в эту ночь. Он отечески положил руку ей на плечо.

- Пойдём?

Она кивнула и пошла рядом с ним, не задавая вопросов, но он сам всё рассказал:

- Я позвонил влиятельным персонам, и Эмма с Патриком были освобождены в течение часа. Ещё пара звонков уладила формальности с документами. Этого времени хватило на то, чтобы привезти сюда Эмму. После сцены встречи, достойной разве что «Оскара», я пригласил их в свой дом. Я думал, все спят. Я предложил деньги, от которых Эмма и Патрик вначале отказались. Но они нуждались в средствах для перелёта в Австралию, для покупки небольшой фермы, и для того, чтобы первое время просто жить. Ты стала свидетельницей тому, как мне удалось переубедить их. Вот, собственно, и вся история.

- Я не думала, что им можно помочь, - тихо сказала Анжелика.

- Моя девочка, помочь можно многим, если ты – миллиардер. - Снисходительно заметил Даниэль. - Кстати, почему Патрик назвал тебя миссис Демигод?

- Иначе я бы не смогла встретиться  с ним в тюрьме, - снова покраснев, призналась Анжелика, - но я обратила внимание, что ты и не стремился развенчать этот миф. Почему-то тебе хочется, чтобы Эмма думала, что ты женат.

- Так будет лучше. Пусть больше не переживает за мою судьбу.

- А ты? – Анжелика остановилась и посмотрела ему в глаза. – Как ты мог отпустить её с другим мужчиной? Ведь она по-прежнему дорога тебе.

- В английском есть такое грамматическое явление – Past Simple, - с грустной улыбкой ответил Даниэль, - все мои чувства остались в Past Simple, а Present и  Future – это вы, мои спутники. Прости, - спохватился он, - я говорю об остальных. В тебе зреет особое решение.

Анжелика извлекала из кармана купюру, которую Даниэль вручил ей накануне, и задумчиво повертела её в руках:

- Даниэль, как ты думаешь, я могу оставить её себе на карманные расходы?

Он молча пожал ей руку и вошёл в дом.

На сердце Анжелики стало так легко, что она сразу же забыла о бессонной ночи. Она с удовольствием провела день вместе с Эмилио и Таис – итальянец научил их основам верховой езды, и был сегодня больше мил, чем язвителен. Даниэль всё же предпочёл поспать, а когда он поднялся – произошло это под вечер – все отправились к статуе Свободы, ставшей для них символом прощания с Нью-Йорком. Рано утром следующего дня их ждал поезд на канадско-американскую границу.

Во время этой последней экскурсии Джерри был немногословен. Он давал лишь краткие и общие описания достоинств монумента, предоставляя своим слушателям возможность любоваться видом на гавань в тишине.

Путешественники стояли возле окошек-иллюминаторов в короне самой большой женщины в мире, прямо под семью остроконечными зубцами. Они символизируют свободу, распространяемую на семь континентов  и семь морей, объяснил Джерри, но для Анжелики эти зубцы стали символом их команды – представителей семи государств и семи наций. И как Статуя попирала ногами разорванные кандалы  тирании, так и их путешествие рушило границы  между странами.

- Я ощущаю себя гражданином Земли, - шёпотом поделилась девушка с Даниэлем, - помнишь, как ты и говорил?

Он кивнул и взял её за руку.

- Видишь там, вдали, качаются на волнах яхты? – он указал ей на белые парусники в гавани, находящейся  в полутора сотни фунтов  ниже смотровой площадки. – Скоро мы отплывём на одной из них и проведём на её борту много времени.  Я бы очень хотел, Анжелика, чтобы частицу этого времени ты посвятила мне. Я хороший собеседник, и мне кажется, между нами много общего. Невозможно всё познать из книг – общение даёт не меньше информации и опыта. Я вижу, нам будет интересно друг с другом. Мы чувствуем этот мир одинаково.

Будь Таис на месте своей русской подруги, эти слова нагнали бы краски на её щёки, а потом в одиночестве бразильянка предалась бы размышлениям над тайным смыслом сказанного Даниэлем. И это не было её бедой. С красотой Таис, с её темпераментом,  редко приходилось ожидать мужской учтивости. Как правило, противоположный пол желал владеть девушкой безо всяких предисловий и намёков, так что постепенно подобное общение стало для неё привычным. Вступая в контакт с очередным ценителем её красоты, Таис, сама не желая того, ждала, когда мужчина предпримет атаку – тщательно завуалированную или подчёркнуто-откровенную, в зависимости от своего интеллекта и положения.

Но в словах Даниэля Анжелика услышала другое. Этот мужчина был гордым, и признавать свои ошибки было для него мучением, и вдвойне мучительным было признавать ошибки своего класса. Система, воспитавшая Даниэля, давшая ему деньги и определённую власть, научила его защищать её же саму. Говорить о недостатках этой системы он не мог, поэтому в том, что Даниэль сказал Анжелике, она услышала и долю извинения, и долю благодарности, что, конечно, относилось ко всем событиям, произошедшим с ними в Нью-Йорке, но в частности это касалось Эммы Коннор и Патрика Кейли. Приглашение Даниэля можно было расценить и как желание познакомиться друг с другом ближе во избежание повторения инцидентов, подобных обратному билету в Москву. Анжелика перевела свой взгляд с лица Даниэля на гавань, яхты, небо: и у неё снова захватило дух от увиденного. Как хорошо, что она решила продолжить путешествие, а не поддалась малодушному желанию сбежать от социальных различий!

Даниэль предложил завершить прощание с Нью-Йорком ужином в ресторане на Бродвее, и компания с удовольствием поддержала его. Больше всех удовольствия получил Джерри. Вместе с этой трапезой заканчивалась для него жизнь в цивилизованном обществе, а там снова – здравствуй, подземка! Последнюю ночь он не спал, беспокойно ворочаясь  на кровати в последнем своём роскошном пристанище, и думая о людях, с которыми выпало провести время. Не жаль было лишаться этих апартаментов, хорошего стола, дорогого костюма... В жизни подземного американского юноши  появились образованные, процветающие люди, чей полёт духа представлялся Джерри высоким. В его жизни появились примеры, которым следовало подражать, пусть и не во всём. В его жизни появились друзья... Их Джерри терять не хотел. Может, пришла ему в голову мысль, попроситься на яхту Даниэля в качестве матроса? Джерри уныло отвёрг этот выход. Он любил океан, но не службу в нём. Значит, придётся смириться с отъездом всех этих парней и двух очаровательных леди. Лишь бы остаться в их памяти... В конце концов, Курт и Анжелика обещали писать ему, а Микио будет слать фотографии. Разве же он их теряет? Просто теперь общение приобретает другие формы. Разве только он перестаёт быть их гидом...