Вечером он ел в «Аранджи» «бортш» и новое национальное кушанье «кольдун» и сообщал все подробности о сегодняшнем заседании Гольту и Якобсону — толстому немцу с золотой цепью на животе. Хозяин таверны шмыгал около них и прислушивался.
— Хорошо, — флегматично промолвил Гольт. — Будем действовать! Вам, Джек, придется сыграть завтра ответственную роль!
Якобсон молча кивнул головой, подтверждая это.
— Что я должен сделать? — спросил Джек, покраснев.
Гольт наклонился над столом и что-то написал на лоскутке бумаги. И затем передал Джеку. Джек прочитал:
«В случае подписания займа вы будете убиты!
„Глориана“».
— Что же это значит? — спросил юноша.
— Вы должны завтра утром перед раутом проникнуть к Моргану в кабинет и оставить у него на видном месте записку такого содержания.
— Но ведь заем все равно будет подписан!
— Тогда вы осуществите угрозу!
Джек побледнел.
— Боитесь? — усмехнулся Якобсон.
— Нет, не то… — пробормотал Джек. Ему было неловко признаться, что ему жутко убивать человека. Поколотить, вздуть так, чтобы небо с овчинку показалось, — это было бы гораздо проще!..
Гольт и Якобсон, по-видимому, поняли его.
— Таким людям, как Морган, не должно быть места на земле! — сказал Якобсон. — В сущности, давным-давно следовало бы пустить его в тираж вместе с остальными четырьмястами «порядочными людьми»!
Гольт со своей стороны сухо промолвил:
— Во всяком случае, Джек, вы связаны известной дисциплиной! И раз центральный исполнительный комитет «Аранджи» возлагает на вас поручение, вы обязаны его выполнить!
И, помолчав, прибавил:
— Нужно быть мужчиной, Джек!
И Джек, с таким удовольствием коловший булавками мистера Филлипса, решил, что ему в самом деле пора остепениться. Война войне! И смерть негодяям!