Эдвард говорил уверенным голосом, и Флорентину это успокоило, хотя позднее она и пожаловалась Джанет Браун, что схватка будет чертовски тяжёлой. В течение следующих нескольких недель Флорентина узнала, что́ это будет за схватка. Куда бы она ни пришла, всё время оказывалось, что Ральф Брукс уже побывал там и уехал только что. Каждый раз, когда она делала заявление для прессы по какому-нибудь вопросу, оказывалось, что он высказался по тому же поводу за день до неё. Но по мере приближения праймериз она научилась воевать с ним его же оружием и наносить ему поражения.

Однако в тот момент, когда опросы общественного мнения показывали, что Флорентина уверенно лидирует, Брукс сделал ход конём, которого она не предвидела. Все подробности Флорентина прочитала в «Чикаго Трибьюн».

«Брукс вызывает Каин на дебаты», — кричал заголовок. Флорентина знала, что Брукс, с его судебным опытом и умением вести перекрёстные допросы, представляет собой мощного противника. Все телефоны в офисе Флорентины раскалились под шквалом звонков журналистов. Примет ли она вызов или уклонится от встречи с Бруксом? Разве у жителей Чикаго нет права посмотреть на двух кандидатов, спорящих о политике? Джанет держала журналистов на расстоянии, а Флорентина провела срочное совещание с Эдвардом, продолжавшееся три минуты, после чего написала сообщение, которое Джанет должна была зачитывать всем звонившим: «Флорентина Каин рада принять участие в дебатах и с нетерпением ждёт встречи с соперником».

В течение недели Эдвард назначил представителя для контактов с руководителем кампании Брукса, чтобы определить место и время встречи.

Четверг перед праймериз подошёл обеим сторонам. Местом встречи был выбран Центр Бернарда Хорвича еврейской общины Западного Чикаго. Освещать дебаты согласилось местное представительство «Си-би-эс», и оба кандидата знали, что результаты выборов будут в огромной степени зависеть от того, чем кончится их спор. Флорентина целыми днями репетировала вступительную речь и отвечала на вопросы, которыми в неё стреляли Эдвард, Джанет и Ричард. Она вспомнила, как мисс Тредголд готовила её к стипендии Вулсона.

Вечером, на который были назначены дебаты, все места в зале были заняты. Прилетевший из Нью-Йорка Ричард прибыл вместе с Флорентиной за полчаса до начала. Ей пришлось пройти испытание в лице телевизионных гримёров, а Ричард нашёл себе место в первом ряду.

Под аплодисменты собравшихся Флорентина вошла в зал и заняла своё место на сцене. Ральфа Брукса, прибывшего через несколько минут после неё, приветствовали столь же энергично. Когда он шёл по залу, на него были устремлены глаза всех женщин, включая Флорентину. Председатель комитета девятого округа по выборам в Конгресс приветствовал кандидатов и, отведя их в сторону, рассказал о регламенте: каждый из них произнесёт вступительную речь, за которой последуют вопросы и ответы, а затем обоим участникам будет предоставлено заключительное слово. Достав из кармана полудолларовую монету с профилем Джона Кеннеди, председатель подбросил её в воздух. Флорентина произнесла: «Решка», — Кеннеди вновь смотрел на неё с монеты.

— Я буду выступать второй, — сказала она.

Не говоря больше ни слова, они прошли на сцену и сели на свои места. Ведущий попросил тишины.

— Мистер Брукс будет выступать первым, а миссис Каин — второй.

— Дамы и господа, коллеги-демократы! — начал Ральф Брукс. — Я выступаю перед вами сегодня как местный уроженец, который сделал свою карьеру здесь, в Чикаго. В этом городе родился мой прадед, и четыре поколения семьи Бруксов занимались здесь юридической практикой в нашей конторе на улице Ла-Саль, отдавая все силы городу и обществу. Я выдвигаю сегодня свою кандидатуру в депутаты Конгресса, исходя из убеждения, что представители народа должны быть выходцами из низов общества. У меня нет такого богатства, как у моего оппонента, но есть преданность моему округу и желание принести ему пользу, и вы увидите, что это — важнее богатства!

Раздался взрыв аплодисментов, но Флорентина заметила, что некоторые из присутствующих не присоединились к ним.

— Вот уже много лет я защищаю в судах Чикаго общественное благо в области борьбы с преступностью, обеспечения жилищных прав, улучшения работы транспорта и здравоохранения. Теперь я прошу предоставить мне возможность защищать ваши интересы в Палате представителей Соединённых Штатов.

Флорентина внимательно вслушивалась в каждое слово продуманной речи Брукса, но не удивилась, когда аплодисменты по её окончании не были ни долгими, ни громкими. Председатель поднялся и представил Флорентину. Она встала, и ей вдруг захотелось выбежать из зала. Но из первого ряда ей улыбнулся Ричард, и она почувствовала себя увереннее.

— Мой отец приехал в Америку более пятидесяти лет назад, убежав из плена сначала немецкого, потом — русского. Он учился в Нью-Йорке, затем переехал в Чикаго, где и основал сеть отелей, президентом которой я имею честь быть, причём создание группы «Барон» началось как раз в девятом округе этого города. Сейчас в группе работают двадцать семь тысяч человек, наши отели есть в каждом штате США. На самом пике своей карьеры отец бросил всё и ушёл воевать с немцами, вернувшись в Америку с Бронзовой звездой. Я родилась в этом городе и ходила в школу, которая расположена в полутора километрах отсюда, и образование, полученное здесь, позволило мне поступить в колледж. И вот теперь я вернулась домой, желая стать представителем людей, сделавших возможным осуществление моей американской мечты!

Зал приветствовал эти слова Флорентины громкими аплодисментами, но она заметила, что несколько человек не хлопали.

— Я надеюсь, богатство не станет мне помехой на пути в Конгресс. Если бы такое ограничение существовало, Джефферсон, Рузвельт или Кеннеди никогда бы не заняли государственных должностей. Я надеюсь, что моему избранию не помешает и то, что мой отец был иммигрантом. Если бы это было так, то величайший мэр этого города Антон Чермак никогда бы не попал в городское собрание. Я также не думаю, что не имею права выдвигаться, потому что я — женщина. Ведь в таком случае вместе со мной надо лишить пассивного избирательного права половину населения Америки.

Это заявление было встречено громкими аплодисментами всего зала. Флорентина глубоко вздохнула.

— Я не прошу прощения за то, что я — дочь иммигранта. Я не прошу прощения за то, что я — богата. Я не прошу прощения за то, что я — женщина. И я никогда не стану извиняться за то, что хочу представлять жителей Чикаго в Конгрессе Соединённых Штатов! — На этот раз аплодисменты были оглушительными. — Если моя судьба обернётся так, что мне не доведётся представлять вас, я поддержу мистера Брукса. Но, с другой стороны, если мне окажут честь стать вашим кандидатом, то можете быть уверены, что я займусь проблемами Чикаго с тем же тщанием и энергией, какие я вложила в мою сеть отелей, которая сейчас одна из самых успешных в мире!

Флорентина села под продолжительные аплодисменты и посмотрела на мужа, а он улыбнулся ей в ответ. Она взглянула на часы: 20:28, — уложилась! Сейчас по одному телевизионному каналу начнётся еженедельная юмористическая передача, а по другому — репортаж с тренировки «Чикаго Блэк Хокс». В течение следующих нескольких минут каналы будут переключать часто. Судя по застывшему выражению лица Ральфа Брукса, он тоже знал программу передач.

После вопросов, которые были вполне ожидаемыми, и заключительных слов Ричард и Флорентина в окружении друзей и сторонников вернулись в свои апартаменты в «Бароне». В нервном состоянии они ждали, пока коридорный не принёс им вечерние газеты. Общий вердикт был в пользу Флорентины. Даже «Трибьюн» признала, что разница между двумя кандидатами невелика.

Оставшиеся до праймериз три дня Флорентина посвятила встречам с жителями Чикаго.

— Наконец великий день настал, — сказал Ричард. — Всё будет известно сегодня вечером.

Вместе они отправились на избирательный участок. Ричард — зарегистрированный нью-йоркский республиканец — остался снаружи. Флорентина проголосовала за себя, и её охватило странное чувство.