Борьба оказалась более тяжёлой, чем предсказывал Эдвард. 49 132 человека проголосовали за Флорентину и 42 972 — за Ральфа Брукса.

Флорентина Каин выиграла свои первые выборы.

Республиканцы выставили Стюарта Лайла, который оказался более лёгким оппонентом, чем Ральф Брукс. Это был старомодный республиканец, постоянно очаровательный и вежливый, который избегал конфронтации. Флорентине он понравился с первой же встречи, и, если б выбрали его, он прекрасно представлял бы город, но после отставки Ричарда Никсона у демократов появились шансы нанести сокрушительное поражение республиканцам.

Флорентина обогнала своего соперника в девятом избирательном округе Иллинойса, набрав на 27 000 голосов больше. Ричард первым поздравил её.

— Я горжусь тобой, — сказал он и хитро улыбнулся. — Имей в виду: я уверен, что и Марк Твен тоже мог бы гордиться тобой.

— А при чём тут Марк Твен?

— При том, что именно он сказал: «Представьте, что вы — идиот. Или представьте, что вы — конгрессмен. Впрочем, это одно и то же».

На Рождество Уильям и Аннабель приехали к отцу и матери в дом на мысе Кейп-Код. Флорентина была очень рада, что дети проведут вместе с нею праздники.

Уильям, которому исполнилось пятнадцать, уже говорил о поступлении в Гарвард и каждый день читал книги по математике, которые не понимал даже Ричард. Аннабель бо́льшую часть каникул провела, обсуждая разных мальчиков в междугородних телефонных разговорах со школьными подругами. Ричарду пришлось объяснить ей, как телефонная компания «Белл» зарабатывает деньги.

Когда рождественские каникулы закончились, Флорентина с Ричардом вернулись в Нью-Йорк. Ей понадобилась неделя, чтобы ознакомиться с отчётами группы «Барон» и выслушать руководителей отделов.

В течение года были построены отели в Брисбене и Йоханнесбурге и начата реконструкция отелей в Нэшвилле и Кливленде. В отсутствие Флорентины Ричард немного снизил темпы развития, но смог увеличить прибыль до рекордных тридцати одного миллиона долларов в год, а в «Лестере» ожидали огромный рост прибыли. Флорентине не на что было жаловаться.

Теперь её тревожил только Ричард. Он выглядел уставшим, на лбу и вокруг глаз у него появились морщины, что свидетельствовало о его постоянном сильном напряжении. Когда Флорентина упрекнула мужа, что он работает слишком много, он отвечал, что такова цена продвижения к месту первого джентльмена.

В январе депутат Палаты представителей Каин вылетела в Вашингтон. Она заранее командировала в столицу Джанет Браун, чтобы та возглавила её аппарат конгрессмена. Когда Флорентина поселилась в вашингтонском «Бароне», вся организационная работа была уже закончена. Благодаря неоценимым услугам Джанет, Флорентина была хорошо подготовлена к открытию первой сессии Конгресса США девяносто четвёртого созыва. Джанет толково использовала 227 270 долларов, ежегодно полагавшихся каждому депутату Палаты на наём персонала. Из множества претендентов она тщательно отобрала несколько кандидатур, руководствуясь исключительно их профессионализмом. Она наняла личного секретаря для Флорентины, помощника по законодательным вопросам, пресс-секретаря и четырёх консультантов, двух секретарей и сотрудника, осуществляющего приём посетителей. В девятом округе Чикаго осталась группа из трёх представителей Флорентины под руководством талантливого поляка.

Флорентине выделили помещение на седьмом этаже здания Лонгворта — самого старого сооружения Капитолийского комплекса. Её офис находился всего в двух сотнях метров от Капитолия, и в тех случаях, когда погода была плохая или хотелось избежать встреч с вездесущими вашингтонскими зеваками, она всегда могла добраться до зала заседаний Палаты на небольшом подземном поезде.

Личный кабинет Флорентины представлял собой комнату скромных размеров, уже обставленную казённой мебелью в виде деревянного письменного стола, большого дивана коричневой кожи, нескольких неудобных стульев и двух шкафов со стеклянными дверцами.

Флорентина заполнила шкафы экземплярами Свода законов США, Правилами процедуры Палаты представителей, Уставом штата Иллинойс с комментариями и трёхтомной биографией Линкольна, написанной Карлом Сэндбергом, поскольку эта книга нравилась ей больше всего, хоть её герой и принадлежал к противоположной партии. Она развесила по стенам акварельные рисунки, поставила на стол семейную фотографию, сделанную на улице перед её первым магазином в Сан-Франциско, а когда узнала, что каждый депутат Палаты имеет право заказывать растения из Ботанического сада, попросила Джанет обеспечить максимум возможного для её кабинета, а также каждый понедельник обновлять в кабинете свежесрезанные цветы.

Депутату Каин не нравился стиль, которому следовали большинство её коллег, украшавших приёмные саморекламой. Флорентина попросила Джанет обустроить приёмную так, чтобы она выглядела достойно и приветливо, и категорически запретила развешивать там свои портреты.

За день до первой сессии Палаты Флорентина Каин устроила приём для своей семьи и тех, кто помогал ей во время избирательной кампании. С Кэтрин и детьми прилетел Ричард, а Эдвард привёз из Чикаго мать Флорентины и отца О’Рейли. Флорентина разослала около сотни приглашений, и, к её удивлению, на приём пришли семьдесят человек.

Во время вечеринки она отвела Эдварда в сторону и пригласила его занять место в совете директоров группы «Барон». Он согласился.

Когда Ричард и Флорентина добрались в тот вечер до постели, он сказал, что гордится её успехом.

— Я не смогла бы добиться его без твоей помощи, мистер Каин.

— А разве я чем-то помог тебе, дорогая? Хотя я с неохотой признаю, что твоя победа доставила мне большое удовольствие. А теперь я должен ознакомиться с последними отчётами европейской группы…

— Я всё-таки настаиваю на том, чтобы ты сбавил обороты, Ричард.

— Не могу, моя дорогая. Ни ты, ни я не можем себе этого позволить. Вот почему мы так хорошо подходим друг другу.

На следующий день после открытия первой сессии Палаты представителей 94-го созыва в почте Флорентины оказалось сто шестьдесят одно послание, включая письма от коллег-депутатов, с которыми предстояло встретиться, и от лоббистских групп, приглашения на приёмы от производственных ассоциаций, а также предложения выступить на митингах, — причём некоторые проводились не в Вашингтоне и не в Чикаго. Тут было также несколько десятков писем от избирателей, пятнадцать резюме желающих получить работу и письмо от спикера, в котором её информировали о том, что она вошла в состав Комитета по ассигнованиям и проблемам малого бизнеса.

Но если с почтой ещё как-то можно было справиться, то наплыва бесчисленных телефонных звонков, когда звонившие требовали всего — от официальных фотографий Флорентины до просьбы дать интервью, — её помощники не выдерживали. Регулярно звонили вашингтонские корреспонденты чикагских газет, контакта с депутатом Каин искали и столичные репортёры. Все были заинтригованы появлением ещё одной женщины в Палате представителей, тем более такой, которая непохожа на чемпиона по боксу в тяжёлом весе. До конца марта Флорентина появилась на обложке «Стайл», дала интервью «Пост» и стала героиней статьи в «Вашингтон Мэгэзин» под заголовком «Новая звезда на Холме». Она постоянно искала баланс между мельканием на виду, что было бы полезным для решения важных вопросов, и выделением достаточного времени на повседневную работу.

Пожилой коллега-демократ из Чикаго сказал Флорентине, что она поступит мудро, если каждые два месяца будет направлять своим избирателям отчёт о проделанной работе.

— Помните, моя дорогая, — добавил он, — чтобы добиться переизбрания, вам нужны три вещи: откровенность, откровенность и откровенность.

Он также посоветовал Флорентине поручить двум своим сотрудникам собирать любую информацию о каждом её избирателе. И скоро все они стали получать поздравления по случаю свадеб, дней рождения, успехов в работе и даже — побед их любимых баскетбольных команд. Там, где это было уместно, Флорентина всегда добавляла пару собственноручно написанных слов.