Председатель охотно согласился на такой компромисс.

Через десять дней в отеле «Бисмарк» на Рэндольф-стрит состоялось открытие съезда Демократической партии штата. Когда появилась Флорентина, зал был забит до отказа, а по громким аплодисментам, которыми её встретили присутствующие, она догадалась, что события на съезде развиваются не так, как запланировали организаторы.

Председатель попросил Дэвида Роджерса выступить перед собравшимися. Сенатор имел репутацию прилежного труженика, но был никудышным оратором. Он поблагодарил своих сторонников за их поддержку в прошлом и выразил надежду на то, что такую же поддержку они окажут и его жене, после чего пространно рассказал о своей работе сенатора в течение двадцати четырёх лет и сел на место под аплодисменты, которые нельзя было расценить иначе как вежливые.

Далее выступил председатель, изложив причины для выдвижения Бетти Роджерс в качестве следующего кандидата:

— Избирателям, по крайней мере, будет легко запомнить её фамилию.

Он засмеялся, и этот смех был подхвачен двумя-тремя сидящими в президиуме, но в зале на него никто не откликнулся. Следующие десять минут председатель посвятил расхваливанию достоинств Бетти Роджерс и оценке её работы в качестве члена городского муниципалитета. Закончив, он сел под жидкие аплодисменты и, выдержав паузу, представил Флорентину.

Она не стала читать по бумажке, поскольку хотела, чтобы слова шли сами, хотя каждое из них она репетировала в течение последних десяти дней.

Выйдя вперёд, Флорентина встала прямо перед сенатором Ральфом Бруксом.

— Господин председатель, я приехала сегодня в Чикаго, чтобы объявить о том, что не буду выдвигать свою кандидатуру в Сенат Соединённых Штатов.

Она сделала паузу, и отовсюду понеслись крики:

— А почему? Кто вам мешает?

Флорентина продолжила так, будто ничего не слышит:

— Я имела честь восемь лет работать на благо девятого округа Иллинойса в Палате представителей Соединённых Штатов и хочу снова поработать на благо жителей штата. Я всегда оставалась верной партийному единству, поэтому буду счастлива поддержать кандидата, которого вы сегодня выберете! — Она постаралась придать своему голосу как можно больше убедительности.

В зале поднялся шум, в котором были ясно различимы выкрики: «Каин — в сенаторы!»

Дэвид Роджерс многозначительно посмотрел на Флорентину, но она продолжала:

— Могу сказать своим сторонникам: надо помнить, что в этом ключевом штате бороться нам придётся не с самими собою, а с республиканцами. Я считаю, что, если миссис Роджерс станет следующим сенатором, она сможет служить партии так же хорошо, как и её муж. Если же победят республиканцы, то заверяю вас, что приложу все силы к тому, чтобы мы одержали победу через шесть лет. Каков бы ни был результат, комитет может рассчитывать на мою поддержку в этот важный год выборов.

Под крики и шум Флорентина быстро села на своё место.

Когда председатель восстановил порядок в зале, что было совсем непросто, он предоставил слово следующему сенатору Соединённых Штатов от Иллинойса — миссис Бетти Роджерс. До того момента Флорентина смотрела в пол, но теперь не могла не взглянуть на свою соперницу. Бетти Роджерс явно не ожидала, что встретится с оппозицией, и от волнения не могла справиться с листочками, на которых была написана её речь. Она начала зачитывать приготовленный текст, иногда переходя на шёпот, и, возможно, выступление было бы неплохим, но Бетти так произнесла текст, что на её фоне Дэвид Роджерс показался Цицероном. Флорентине стало жалко её, и она тихонько покинула зал через боковую дверь, чтобы не смущать народ. Вызвав такси, Флорентина попросила водителя отвезти её в аэропорт О’Хара.

— Конечно, миссис Каин, — ответил ей таксист. — Надеюсь, на этот раз вы примете участие в выборах в Сенат. Теперь-то вы легко выиграете.

— Нет, я не выставляюсь, — равнодушно произнесла Флорентина. — От демократов предложена кандидатура Бетти Роджерс.

— А кто это?

— Жена сенатора Роджерса.

— А что она понимает в этом деле? Да и муж её ничем примечательным не отметился, — сказал водитель и дальше молчал всю дорогу, что дало Флорентине возможность обдумать необходимость самовыдвижения в качестве независимого кандидата, если она вообще хочет попасть в Сенат. Самое большое её беспокойство вызывала перспектива раздела голосов между ней и Бетти Роджерс, что могло привести к победе республиканского кандидата. Партия никогда не простила бы ей такого исхода, и это означало бы конец её политической карьеры. Брукс теперь выглядел так, будто он выигрывает в любом случае. Флорентина выругала себя за то, что не одержала над ним победу, когда ей представлялся случай.

Такси остановилось у здания аэропорта. Флорентина расплатилась с водителем и прошла в зал ожидания. Там она купила «Тайм» и «Ньюсуик», узнала, когда будет производиться посадка на рейс до Нью-Йорка, устроилась в кресле и начала читать очерк о Джордже Буше. Она так увлеклась статьёй, что не услышала объявление, переданное через громкоговорители: «Миссис Каин, подойдите к ближайшей стойке с телефоном».

К Флорентине подошёл служащий аэропорта и тронул её за плечо. Она подняла глаза.

— Миссис Каин, по-моему, это вас, — сказал он, показывая пальцем на громкоговоритель.

Флорентина прислушалась.

— О, да, конечно, спасибо! — И она направилась к ближайшей стойке.

В телефонной трубке, которую протянул ей сотрудник аэропорта, раздался голос сенатора Роджерса.

— Флорентина, это вы?

— Да, это я, — ответила она.

— Слава богу, я вас нашёл! Бетти решила снять свою кандидатуру. Она чувствует, что кампания будет слишком тяжёлой для неё. Вы можете вернуться в зал заседаний комитета, пока его не разнесли?

— Для чего? — спросила озадаченная Флорентина.

— Да разве вам не слышно, что тут делается? — воскликнул Роджерс, и до неё донеслись отчётливые крики: «Каин!», «Каин!» — Все хотят, чтобы вы стали официальным кандидатом от Демократической партии, и никто не собирается уходить, пока вы не вернётесь.

— Мне это неинтересно, Дэвид.

— Но, Флорентина, я думал…

— Только в том случае, если я получу поддержку всех членов комитета, и вы лично предложите мою кандидатуру.

— Флорентина, всё, что скажете! Бетти всегда считала вас более подходящим человеком, это Ральф Брукс сбил её с толку.

— Ральф Брукс?

— Да, но теперь Бетти понимает, что он просто преследовал собственные интересы. Пожалуйста, возвращайтесь!

— Уже еду, — сказала Флорентина, положила трубку и направилась к стоянке такси.

Когда она второй раз за вечер появилась в зале, присутствующие поднялись и криками и аплодисментами встретили её. Первым человеком, который приветствовал её в президиуме, был сенатор Роджерс, затем — его жена, вздохнувшая с облегчением. Председатель сердечно пожал ей руку. Сенатора Брукса нигде не было видно.

Флорентина вышла на середину сцены и, когда председателю удалось, наконец, навести порядок в зале и наступила полная тишина, произнесла:

— Томас Джефферсон однажды сказал: «Я вернулся раньше, чем ожидал». Я с радостью соглашаюсь на выдвижение моей кандидатуры в Сенат Соединённых Штатов!

Сенатор Роджерс сдержал своё слово и во время всей кампании поддерживал Флорентину. Впервые за многие годы ей не надо было думать о делах в Вашингтоне, и она целиком посвятила себя выборам. На этот раз все проблемы решались походя, хотя прохладное отношение Ральфа Брукса и его намёки на то, что республиканский кандидат выглядит предпочтительнее, отнюдь не помогали делу.

Всё внимание страны в тот год было приковано к президентским выборам. Самым большим их сюрпризом стал кандидат в президенты от Демократической партии, который появился из ниоткуда и разгромил на праймериз Уолтера Мондейла[20] и Эдварда Кеннеди,[21] представив программу под названием «Свежий подход». За время кампании кандидат побывал в Иллинойсе не менее шести раз, везде появляясь вместе с Флорентиной.