Две пары глаз распахнулись.

- Господи! – оба офицера ухватились за пистолет как раз в тот момент, когда Келли начала поворачивать его к себе.

Твердый локоть заехал ей под ребра, стало нечем дышать, и она рухнула вперед, прямо на одного из полицейских, яростно сопротивляясь. Не прошло и двух секунд, как все трое оказались на полу, толкаясь, размахивая руками и ногами, истошно вопя.

- Отпусти!

- Ты пусти!

- Нет! Ты…

Бах!

 Двумя годами позже

«Построенное в 1972 г, женское исправительное заведение Блу Ридж находится в двадцати милях от ближайшего города и безопасно расположено в горной местности…»

Келли хотелось, чтобы усатый охранник поскорее прекратил это импровизированное описание ада. Она выпалила свой номер социального страхования крупной темнокожей женщине за плексигласовой перегородкой.

- Талия и длина? – переспросила женщина.

Келли непонимающе уставилась на нее.

- Что?

- Какой у тебя размер штанов, дорогуша? Я тут весь день торчать не буду.

- Эээ... десятый. Или восьмой в зависимости от покроя и расположения пояса.

Женщина закатила темные глаза.

- Талия и длина – вот и все мерки. Тебе тут что - Блумингдейлз[1], что ли?

- А мне да! – прокричала другая женщина из задней части комнаты.

- Заткни пасть! - рявкнул охранник, бросая мрачный взгляд в ее сторону.

Глаза Келли расширились, и ее прошил страх.

- Как насчет тридцать один – талия и эээ… может быть, тридцать два длина[2], я так думаю.

Темнокожая женщина поджала губы и протянула ей пару, на которой был написан размер: 30х34. Еще через несколько минут она наполнила холщовый мешок, в котором обычно сдают белье в прачечную, другой одеждой и передала его Келли через небольшое отверстие в стекле. Внутри мешка обнаружилась тощая стопочка бумаг. Верхнюю часть первой страницы украшал отпечатанный жирным шрифтом заголовок «Внутренние правила для заключенных Блу Ридж». Келли нахмурилась. Она никогда особенно не любила правила.

- Переоденешься, когда попадешь в камеру, а комбинезон положишь в мешок, - безразлично произнесла женщина, глянула на стоявшую за Келли очередную заключенную и заорала: - Следующая!

Келли поняла намек и шагнула вперед, прижимая к груди стопку одежды. Мешок был пыльным, и она несколько раз быстро чихнула. Она стояла как можно дальше от остальных заключенных. По крайней мере, ее родители, смертельно стыдившиеся ее ареста и судебного разбирательства, внесли за нее залог, поэтому она почти не была за решеткой. До сих пор.

В автобусе, по дороге сюда из окружной тюрьмы, не было недостатка в говорливых женщинах, но она не была одной из них. Зачем тратить время на разговоры с преступницами?

Она сидела молча, вглядываясь в уродливый пейзаж и наблюдая, как маленькие снежинки прилипают к оконному стеклу и тают.

Охранник, ожидавший заключенных, продолжил свой монолог. Его голос был скучным и монотонным, и каждое слово своей речи он давно знал наизусть.

- В Блу Ридж под содержание заключенных отведено два крыла. Отделение строгого режима рассчитано на восемьдесят женщин. Молитесь, чтобы вам не довелось познакомиться с ним изнутри. Отделение общего режима – рай, куда вы и попадете, рассчитано на сто шестьдесят женщин.

Нарушение правил влечет за собой одно из четырех последствий. Первое – это лишение льгот. Льготы включают в себя разрешение на работу, разрешение посещать занятия, свидания и возможность проводить более одного часа в день за пределами камеры.

Второе последствие нарушения тюремных правил – это одиночное заключение.

Темнокожая заключенная усмехнулась из-за плексигласовой перегородки.

- Это называется «дыра», деточки. Никто не захочет оказаться там.

Охранник треснул по перегородке дубинкой, но, казалось, вмешательство заключенной его не очень разозлило.

- Третье – перевод в отделение строгого режима...

Келли чувствовала себя оцепеневшей, пока слова медленно доходили до нее. Она не могла поверить, что она находится здесь, что присяжные признали ее виновной, не могла поверить, что каким-то образом все происходящее стало ее жизнью. Господи, она по-прежнему убить была готова за виски с содовой и быстрый, безболезненный способ избавиться от всего этого.

- В дополнение к двум жилым помещениям, - бубнил охранник, - также имеются столовая, мастерские, сад, спортзал и, конечно, двор для прогулок. Правила поведения в каждом помещении размещены на досках объявлений и распечатаны в документах, которые находятся у вас в мешках.

Он повернулся к ожидающим женщинам.

- Выучите их, - он слегка хлопнул дубинкой по собственной ладони. – Соблюдайте их, - еще хлопок. На этот раз более сильный. – И мы с вами прекрасно поладим. – Еще более сильный хлопок. Он склонил голову набок. – Или нет.

Мрачное лицо охранника и его блестящая дубинка с хорошо отполированной ручкой не оставили для Келли никаких сомнений насчет того, что будет четвертым последствием нарушения правил.

- Холлоуэй, ты в камере… - охранник бегло взглянул на бумаги, которые он держал в руках и покачал головой, -14100-Б с Малли. – Он фыркнул. – Повезло тебе.

Они остановились у двери камеры, и когда Келли застыла в неподвижности, он толкнул ее.

- Добро пожаловать в первый день остатка твоей жалкой жизни!

Келли проглотила ругательство, когда налетела на стену.

Охранник рассмеялся и пошел дальше, сопровождая еще одну новенькую заключенную в конец тюремного коридора.

Дверь была цельнометаллической, а не решетчатой, и металл был толстым.

С замершим сердцем она вошла в камеру. Ладони вспотели, а от мыслей о том, что может ждать ее внутри, у нее слегка закружилась голова.

Келли вошла, но оставила дверь открытой. Ее проинструктировали, что дверь управляется автоматически, поэтому захлопывается и блокируется сама. Глупо, она знала, что это глупо, но не могла ничего с собой поделать. Страх, поселившийся в ней с того самого момента, когда старшина присяжных заседателей произнес эти ужасные слова, теперь вырвался на поверхность с пугающей скоростью. Она прерывисто вздохнула, борясь с подступающими слезами. Годы. Боже мой, Господи. Я могу провести здесь годы. Синди, что же ты со мной сделала?

Она ошеломленно огляделась по сторонам. Окружная тюрьма была грязной помойкой, полной отбросов человечества, но она всегда утешала себя тем, что ей придется находиться там совсем недолго. Но здесь… здесь теперь будет ее новый дом.

Камера восемь на одиннадцать футов[3] была окрашена в бледно-голубой цвет. Двухъярусная кровать с белыми простынями и кремового цвета одеялами. В другом конце - металлический стол с приделанной к нему скамьей и комод на шесть ящиков. Высоко над комодом в стене располагалось зарешеченное окошко, впускавшее в камеру немного дневного света.

Странно, но в камере слегка пахло деревом, хотя все в ней было сделано из металла или твердого пластика.

Фотография маленькой темноволосой девочки в пластиковой рамке, несколько растрепанных книжек в бумажных обложках и то, что нижняя койка была застелена – только это и являлось свидетельством того, что здесь кто-то жил.

- Могу себе представить эту свою новую соседку… настоящая горилла, наверное… - пробормотала она.

Келли покопалась в мешке и вытащила футболку и джинсы. Она присела на нижнюю койку, устало выдохнула и закрыла лицо руками.