Сотни лет лучшие умы человечества гадали, а одни ли мы во Вселенной, предлагая всевозможные ухищрения, чтобы установить контакт с гипотетическими 'братьями по разуму'. Феномен же НЛО заставляет задуматься, что мы давно не одни, просто не понимаем этого. И еще, что они - 'не братья'. Ведущие уфологи уже давно пришли к заключению, у феномена НЛО - парафизическая природа. То есть, это одно из явлений, которые сейчас принято называть паранормальными, а в старину - проявлением потусторонних миров. Тех самых, в существовании которых не сомневались адепты древних эзотерических учений. А ведь они полагали, что получили знания в качестве наследия наших предшественников, чудом выживших после масштабной катастрофы.

Работая с книгами самой разной направленности, я подметил одну интересную деталь: каждый из авторов стремился не выходить за границы предмета исследования, где надо думать чувствовал себя как рыба в воде. То есть, например, сторонники теории палеоконтактов (Э. фон Деникен, З.Ситчин, Г.Хэнкок и др.) (16), весьма убедительно рассказывая о 'следах богов', обходили стороной вопрос, а куда же эти наследившие боги впоследствии запропастились? Специалисты по аномальным зонам (вроде Бермудского треугольника или Моря Дьявола), старались держаться этих самых зон, с их полтергейстными свойствами, неисчерпаемыми на протяжении столетий. Уфологи, даже самые пытливые, признавая метафизическую природу феномена НЛО, (как доктор А.Хайнек или маршал В.Годдард (17), вполне серьезно полагавший энлонавтов пришельцами из астрального мира, 'битком набитого духами, взывающими к человеческому сознанию'), не шли дальше этого. То есть не исследовали влияния феномена НЛО (в пользу того, что он существует, говорят тысячи свидетельских показаний) на ход человеческой истории, а ведь резонно было предположить: должен же он как-то влиять. Джон Киль, правда, писал о некоем 'вековом демонологическом феномене', посредством которого на нас воздействуют, чтобы 'отбросить в новое средневековье страхов и предрассудков', а Жак Валле (18) предполагал, что 'возможно изменить жизнь множества людей, показывая им явления, которых они не могут понять' (вроде Фатимского Чуда в Португалии) (19), но не более того. Конспирологи, напротив, пытаясь нащупать скрытые механизмы, при помощи которых из столетия в столетие корректировался исторический процесс, (работы Дж.Колемана, О.Платонова, А.Дугина(20) и многих других представляются весьма убедительными), концентрировали внимание на деятельности тайных орденов прошлого и настоящего (от иллюминатов до британского Круглого стола, СМО и Бильдербергского клуба), упускали из виду уфологию, и, таким образом, было неясно, как же удалось разработать планы, на столетия пережившие своих авторов. Специалисты по так называемому 'посмертному опыту' (вроде доктора Р.Моуди) (21) не проводили параллелей с представлениями древних цивилизаций о потустороннем мире, а было бы интересно, как минимум. Экономисты, так или иначе разрабатывавшие теорию заговора и роль международных банковских синдикатов в развязывании мировых войн и множества управляемых локальных конфликтов (Э.Саттон, А.Зиновьев, Л.Ларуш) (22), предпочитали не касаться оккультной составляющей, а она, на мой взгляд, была. Историки... С историками - отдельный разговор. Порой, в их работах между строк проскакивало нечто такое, наводящее на мысли о некоем потустороннем вмешательстве в наши, человеческие дела. Ну вот, например. Описывая последствия Портсмутского мира (заключенного 6 сентября 1905 между Россией и Японией при посредничестве 'дружественного' России 26-го президента США Теодора Рузвельта) Харперская энциклопедия военной истории отмечает, что империя Романовых, утратив базу в Порт-Артуре и флот, потеряла статус великой морской державы, и, отказавшись от 'океанической' стратегии, сконцентрировала внимание на западных рубежах. Зачем-то помирилась с Британией и присоединилась к Антанте, англо-французскому 'сердечному согласию', родившемуся в апреле 1904 в разгар русско-японской войны, практически день в день с гибелью адмирала Макарова и флагмана Тихоокеанской эскадры броненосца 'Петропавловск'. Словом, стала союзницей держав, от которых ей не следовало ждать ни согласия, ни уж тем более сердечности, поскольку у каждой из них, грубо говоря, лежало за пазухой по кирпичу. Сделала шаг, не находящий вразумительного объяснения, зато предопределивший большую войну с Германией и Австро-Венгрией (с которыми у России была протяженная граница), крушение правящего режима и национальную катастрофу. И это на фоне того, что Британия, старательно вооружавшая самураев на средства, выделенные банкирами Уолл-стрит, одновременно гостеприимно принимала (в том же 1907, когда Россия присоединилась к Антанте) самый представительный съезд РСДРП, делегаты которого не делали никакой тайны из своих целей.

Правда, та же военная энциклопедия утверждает, будто Россия де в Первую Мировую войну заглядывалась на Балканы и Проливы, мечтая повторить подвиг князя Олега, прибившего щит к воротам Царьграда. При этом стыдливо умалчивая, почему вместо русских (на протяжении войны не сделавших ни единого движения в сторону Босфора) под стенами Стамбула оказались предводительствуемые Уинстоном Черчиллем англичане.

Еще удивительнее - судьба Японии. Ведь она, победив Российскую империю на Дальнем Востоке в 1905, по утверждению все той же энциклопедии обрела статус Великой морской державы. Милитаристские настроения и экономика, вставшая на военные рельсы привели Страну Восходящего Солнца в Китай, где она, оттяпав у немцев их форпосты в финале Первой Мировой войны, стала, после крушения России с Германией третьей мировой Державой. Задышала в спину лидерам, Великобритании и США. Неизбежный конфликт с которыми закончился для нее атомными бомбардировками (санкционированными 'дружественным' России 32-м президентом США Ф.Рузвельтом, дальним родственником творца Портсмутского мира президента США Т.Рузвельта) и принудительным включением в систему современной корпоративной экономики атлантического образца. Так вот, кто знает, упали ли бы бомбы на Хиросиму и Нагасаки, если бы миноносцы адмирала Хиконоэ Камимуры не выпустили свои первые торпеды по стоящим на внешнем рейде Порт-Артура российским броненосцам в ночь на 9 февраля 1904? И чем бы и из чего бы стреляли доблестные японские моряки, если б об этом не позаботились загодя американские финансисты, выделившие астрономические суммы на производство соответствующих видов вооружений на британских стапелях на самой заре века, принесшего России неисчислимые страдания? Нет, правда, как тут было не вспомнить слова Михаила Булгакова, вложенные в уста Воланда: 'Виноват, но для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок, ну, лет, скажем, в тысячу...'

Между тем, история изобилует такого рода примерами, когда события, внешне разрозненные и, казалось бы, не соотносящиеся друг с другом напрямую, при ближайшем рассмотрении начинают выстраиваться зловещими закономерностями, будто шпионский код на страницах невинной художественной книги.

Конечно, я отдавал себе отчет, что люди зачастую недоверчиво или даже болезненно относятся к подобным параллелям, предпочитая полагать наступление тех или иных событий следствием хода некоего безликого исторического процесса, так учили в школе, и так гораздо спокойнее. Уфологии же с эзотерикой это вообще касается вдвойне. Недаром ведь истории о 'летающих тарелках', прорицателях, магах и параллельных реальностях попадаются исключительно на последних страницах газет, среди курьезов, и ни один опасающийся за репутацию ученый не позволит себе и пары слов на любую соответствующую тему, не взвесив, как следует, каждое.

Эти соображения во многом и определили мой подход, когда накопилось достаточно материала, чтобы решиться писать книгу, в которой я рассчитывал свести под одной обложкой и загадки древних цивилизаций, и аномальные зоны. Рассказы о странных поворотах, которые порой делала наша история с гипотезами о 'тонких' мирах, поскольку если некая третья невидимая сила есть, то она может исходить лишь оттуда. Больше, грубо, неоткуда, мы бы ее уже заметили. Признаться, я не тешил себя надеждами, будто открою нечто новое (это было бы чересчур самонадеянно), и уж тем, что сумею нарисовать истинную картину Мироздания. Екклесиаст говорил, что 'человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем', и, 'сколько бы ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого'. Я думаю, что так и есть. И, тем не менее, все же смел надеяться, что, пробираясь вперед буквально на ощупь, и глядя по сторонам непредвзятым взглядом, сумею придать моему исследованию логическую направленность, а возможно, и подмечу некоторые детали, ускользнувшие от внимания специалистов. И, не в коем случае не навязывая своего мнения, попытаюсь рассказать об увиденном так, чтобы это было интересно. Возможно для меня, как для автора, последнее оказалось важнее всего - доставить человеку, открывшему книгу, удовольствие.