9

«От Бертрана д`Анжелона пахло морем, железом и порохом. Этот двойственный союз чистоты и смерти заставил сердце Джессики биться сильнее. Её страх не шел ни в какое сравнение с тем, который она испытывала при неудавшемся повешении, когда помилование пришло в последнюю минуту. Тогда она до последнего надеялась на помощь свыше. Теперь же помощи ждать было неоткуда. Судно её мужа медленно погружалось в черно-красные волны, а капитан пиратов прижимал женщину к себе и заставлял смотреть на гибель «Королевы морей».

— Смотри, белошвейка, как погибает последний спаситель. Тебя ничто не спасет, и ты будешь только моей! — губы пирата коснулись её шеи возле уха.

Сковавшая тело пленка страха треснула, рассыпавшись миллионом кинжально-острых осколков, и каждый осколок полоснул по окончаниям нервов. Джессика вздрогнула. От омерзения или от неожиданности? Скорее всего — первое.

— Пожалуйста, молю вас — не надо, — прошептали её губы»

В комнате с телевизионными стенами на этот раз не было изображения ада с религиозной точки зрения, зато был ад на человеческий взгляд. Джулия находилась на палубе пиратского корабля, а вокруг сновали грязные и оборванные люди. Зверские выражения на закопченных лицах, кровавые потеки на лицах и одежде. И на расстоянии, в которое запросто могло уместиться футбольное поле, тонул некогда прекрасный фрегат.

— Смотри, белосвейка, как погибает последний спаситель. Тебя ничто не спасет, и ты будесь только моей! — проговорил мужчина и прикоснулся губами к шее Джулии.

Женщина выгнулась, стараясь отстраниться, но железные тиски рук не дали этого сделать. На шее остался влажный поцелуй, который тут же пощекотала струя воздуха. В углу комнаты вращался вентилятор, лопасти которого находились недалеко от таза с водой. Каждый раз, когда поток воздуха проходил рядом с тазом, с рябящей поверхности поднималась легкая водяная завесь. Именно из-за неё в комнате с тигриной шкурой на полу и пахло морем.

— Повтори свои слова, — прошипел мужчина на ухо Джулии.

Женщина помотала головой и через секунду разряд тока ударил по нервным окончаниям, заставив тело выпрямиться в одну струнку. Похожее ощущение она испытывала, когда нечаянно задевала локтем за косяк или шкаф. Хотя нет, в тех ощущениях боль мелькала молнией и пропадала спустя секунду, а сейчас казалось, что на месте шеи выросло миллион локтей и все они бьются о всевозможные выступы и косяки.

— Повтори, — сквозь зубы прошипел мужчина, когда напряжение отступило.

Сквозь выступившие слезы Джулия взглянула на него и снова качнула головой вправо и влево. Опять ток, опять подскочила на мыски. На этот раз боль вырвала крик.

— Повтори.

Джулия почти висела на руках мужчины. Колени подгибались, сердце билось о грудную клетку так, словно стремилось вырваться наружу и выброситься за борт корабля.

— Пожалуйста, молю вас — не… не надо, — прошептала Джулия.

Мужчина удовлетворенно хмыкнул над её ухом. Он крепче прижал Джулию. Та снова попыталась отстраниться — вряд ли в ягодицы упирался эфес сабли.

«Капитан пиратов расхохотался. Грубый каркающий смех привлек внимание других людей. Они начали подтягиваться на начинающееся представление. Джессика никогда не видела столько омерзительных лиц, на поверхности которых были прописаны всевозможные пороки.

Бертран д`Анжелон оглянулся на команду. Пираты уже скинули добычу в общую кучу и ждали только капитана, чтобы он начал раздел добычи. Что же, они дрались как черти и теперь достойны развлечься зрелищем, а может, и поучаствовать в нем. После сражения кровь ещё не успела остыть, и капитан чувствовал, что его мужское естество натянуло ткань штанов, как муссон паруса.

— Встань на колени, белошвейка! — прохрипел Бертран д`Анжелон и пихнул Джессику под коленную чашечку. — Нежный ротик, который недавно вынес мне приговор станцевать на рее, сейчас очень и очень пригодится!»

Джулия увидела, как снующие по палубе матросы начали подтягиваться к стенам. Так прошлый раз подходили черти и грешники, но сейчас вместо рогов и копыт на фигурах красовались треуголки и ботфорты.

— Встань на колени, белосвейка! — прохрипел мужчина за спиной и тоже толкнул Джулию под колени, отчего она опустилась на тигриную шкуру. — Незный ротик, который недавно вынес мне приговор станцевать на рее, сейчас очень и очень пригодится!»

— Давайте, кэп, отжарьте эту цыпочку! — послышалось со стороны стены.

Джулия вздрогнула, когда услышала чужой голос, кроме читающего и своего мучителя. Потом, когда раздался хохот из десятка мужских глоток, она увидела небольшие динамики, замаскированные под обломки дерева. Этот гад хорошо подготовился. Неужели его так это заводит? Натянутая ткань штанов подтвердила её мысли.

Морды, а не лица бесновались вокруг. Оскаленные зубы, сжатые кулаки, сверкающие глаза. Вдали за бортом тонул виртуальный корабль, а над головой трепетал на ветру черный флаг с черепом и скрещенными ножами. Он совсем больной, если потратил кучу времени на создание правдоподобного антуража…

«Джессика со стоном упала на небрежно брошенную тигриную шкуру. Ранее полосатая красавица украшала каюту её мужа, а теперь валялась в грязи пиратской палубы. Такая же участь ожидала и Джессику.

Мозолистая ладонь схватила женщину за шею и перед её лицом показались зеленые атласные штаны пиратского капитана. Джессика зажмурилась, когда твердый предмет, натянувший ткань, скользнул по щеке. Пират дернул за пояс и штаны скользнули вниз.

— Смотри, красавица, какая пушка скоро выстрелит внутри тебя. Это не жалкий стручок твоего мужа, это настоящая пиратская мачта! — расхохотался Бертран.

Джессика невольно взглянула на торчащий предмет и завизжала. Это не могло быть человеческим органом. Не могло. Скорее такое было присуще жеребцу Блеку из её конюшни. Едва ли короче её руки, с густой черной порослью и огромным свисающим мешочком у основания.

Пираты расхохотались, начали отпускать скабрезные шуточки, наслаждаясь страхом и ужасом Джессики»

— Смотри, красавица, какая пуска скоро выстрелит внутри тебя. Это не залкийстручок твоего муза, это настоясая пиратская мачта! — сказал мужчина, когда повторил действием слова невидимого чтеца.

Джулия мрачно взглянула на торчащую «пушку». Да уж, размер как из книги. Но то была фантазия, в ходе которой она представляла Иона Фалькона и его тридцать четыре сантиметра в эрегированном состоянии, а сейчас… Ион явно не был лидером среди самых длинных членов.

— Взвизгни, — требовательно сказал мужчина.

— Чего?

— Я говорю — взвизгни! Как в книге.

— Не буду, — пробурчала Джулия.

Она уже приготовилась получить новый удар током, когда заметила, как напрягшийся член начал опадать. Неповиновение его расслабляет? Тут же последовало наказание. Джулия завизжала от боли, когда удар током превысил прошлые в несколько раз.

Когда же она смогла дышать, то член мучителя снова обрел былую твердость и покачивался перед глазами женщины, как голова танцующей кобры.

— Не сопротивляйся и тебе не будет так больно, — сказал мужчина.

Ей показалось, или в самом деле в его голосе промелькнули нотки сострадания? Как такое может быть? Джулия подняла глаза к его лицу, но оно по обыкновению было бесстрастным.

«Рука пирата рванула за ворот платья и на всеобщее обозрение появились белоснежные груди. Два полушария с коричневыми пуговками-сосками предназначались для глаз и ласк мужа, а не для похотливых мужских взглядов. Джессика подняла руки, чтобы закрыться, но Бертран тут же ударил по предплечьям. Он сжал левую грудь в мозолистой ладони так сильно, что Джессика не смогла сдержать стона.

— Какая сочная, так бы и откусил, — заржал капитан.

Остальные пираты захохотали и заулюлюкали.

— Молю вас, не надо. Пожалуйста, не надо. Я заплачу любую сумму, но…

Она не успела договорить, когда бордовая головка пиратского орудия скользнула между её губ»

На этот раз Джулия не стала противиться, чтобы не получить ещё один разряд боли. Она покорно сказала свою реплику и позволила члену мужчины ворваться в рот.

Следующие реплики тоже были сказаны, и она упала на спину, когда читающий произнес текст, и мужчина толкнул её. Подол платья оказался задран и свернулся рубцом на поясе. По книге капитан пиратов должен был проникнуть внутрь Джессики и заставить ту кричать. Сначала женщина кричала от унижения, страха и ненависти, а потом уже от наслаждения и страсти. Вряд ли Джулия закричит от наслаждения…