Часть 4

*

Я сражалась словно обезумевшая фурия, и меня постепенно прикрывали зомби, если, конечно, можно их так назвать. Они действовали обдуманно, в глазах горела решимость, однако, не издавали ни одного звука, когда умирали. Мои силы были уже на исходе. Поддавшись эмоциям, я слишком много растратила магии.

Спустя некоторое время, почувствовала высвободившееся великое могущество, охватившее этот мир, а после начался некий апокалипсис. В одночасье температура воздуха стала стремительно снижаться. Малумны, недовольно рыча, прекращали сражения. Вначале даже подумала, что это моих рук дело. Постаралась успокоиться и осознала, что я здесь вовсе не причём. Спокойный океан покрывался тонкой коркой льда, а чёрный песок под ногами, что разъедал туфли, становился белым. Усмехнулась, глядя на грязную, местами оборванную юбку. Надо же, какое удобное оказывается платье, что оно и в сражении не мешает.

Становилось очень холодно. Растирая кожу, обхватила плечи руками. Мгновение, и чувствую приятное тепло, согревающее откуда-то изнутри, будто во мне поселился маленький огонёк. А затем, когда утреннее небо заволокла серая безжизненная пелена, начался сильный ледяной дождь. Его капли, соприкасаясь с тёплой кожей, приносили неприязненное ощущение. К сожалению, здесь не было ничего, что могло хоть на время послужить крышей.

Из-за сильной дождливой стены, было очень плохо видно. Я упустила из виду всех малумнов, что так внезапно отступили, да и не только их, зомби тоже куда-то делись. Юлой верчусь вокруг себя, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Ничего не выходит. Надо бы придумать способ вернуться к Заардану. Резко разворачиваюсь и врезаюсь во что-то твердое и неприступное.

И вот лучше бы мне сразу бежать, куда глаза глядят, но я медленно поднимаю голову и вижу сначала этот самодовольный давно мне ненавистный оскал, а затем горящие изумрудные глаза. Попыталась отстраниться, но он не дал, крепко схватив за плечи и впиваясь в них своими когтями.

— На меня так никто никогда не смотрел, как смотришь ты, человечка, — слова из его уст сталью резали мой слух.

Нет, они определённо родственники.

— Как? — спросила, вжимаясь в себя, внезапно понимая, что не хочу умирать от лап конкретно этой сущности.

— С ненавистью, — ухмылка. — Ни страха, ни отчаяния. А только удивление и ненависть. Не припомню я, чтобы мы ранее встречались.

— Ах, это, — отмахнулась рукой, как смогла. — Просто Вы мне напомнили одного человека, с которым у нас не получилось добродушных взаимоотношений, — зачем-то ляпнула я.

Его глаза зло сузились. Хватка стала настолько крепкой, что я вскрикнула от боли, а после он прорычал:

— Человека?

— Отпустите меня! — рычу в ответ.

— Это уж навряд ли, — самодовольный оскал превратился в жестокую ухмылку. — Жизнь за жизнь, — наклонился ко мне и втянул воздух ноздрями.

— За какую ещё жизнь? — стараюсь вырваться, но делаю только себе больней. — Я всего лишь оборонялась!

— За жизнь моего племянника Окрха, что убила ваша зверюшка! — грозный полный ненависти и жаждущий мести рык.

— Мне очень жаль, — говорю совершенно искренне. — Но вы сами начали эту войну, а мы всего лишь пытаемся защитить наш мир!

— ЧТО-О? — взревел он. — Мы начали войну?! — его когтистая рука переместилась мне на шею, сдавливая её. — Мы лишь выполняем свою часть договора, заключённую с Белиэрханом из рода Аасэн.

Признаться, последние слова я уже не слышала, поскольку в глазах потемнело, да и голова стала кружиться, не говоря уже о не поступающем кислороде. Все мои попытки освободиться от удушения не заканчивались успехом. Я захрипела, сердце стало биться все медленней, когда малумн внезапно прекратил меня душить и мгновенно обернулся назад.

Обессиленно падая на песок, покрытый ледяными лужами, увидела в объятиях малумна Милану. Закрыла глаза, приходя в себя. Чего только не померещиться перед смертью сквозь стену проливного дождя, который постепенно прекращался: струи ледяной воды превращались в болезненные большие капли, да и с лица уже перестали стекать неприятные ручейки. Открываю тяжелые веки — действительно, какая-то бледная девушка с седыми волосами также крепко вцепилась в плечи Дарнара.

Резко вскакиваю, забыв про своё состояние. Дождь уже и вовсе прекратился. Моя подруга из прошлого обнимается с Дарнаром! Милана победно улыбалась, а его морда исказила гримаса отвращения, боли и ненависти. И теперь же я, наконец, заметила, что малумнийский кончик хвоста впился в спину меж лопаток, высасывая её силы, жизнь и отравленную зеленую энергию.

Слёзы градом прокатились по щекам. Было сорвалась с места, чтобы отстранить её от него, но меня перехватывают, крепко сжимая в объятиях, не давая ступить и шагу. Я кричу, вырываюсь, но все тщетно!

— МИЛА-А-НА-А-А!!! — отчаянно кричу, надеясь на самый лучший конец этого противостояния, осознавая, что она уже мертва.

Девушка повернула ко мне голову, радостно улыбаясь мне. Её абсолютно безжизненные глаза словно попросили у меня прощения. Я не в силах сдержать крик отчаяния и боли. Мне не за что было её прощать. Да, мы расстались с ней по совершенно плохой причине, да, она была в постели с тёмным магом и высмеивали мои чувства. Однако во всех случаях это была не её прямая вина. Это обстоятельства сложились таким пагубным образом, что наша дружба так легко сломалась и не смогла восстановиться вновь.

Разве есть чья-то вина в том, что творит с нами сама судьба?! Иногда мы поступаем безрассудно и опрометчиво, не задумываясь о последствиях. Жаль, слишком поздно понимаем, где именно в прошлом совершили ошибки.

Оба тела замертво упали на ледяной пляж. И только тогда меня решили отпустить.

Я упала перед ней на колени, обхватив бледное лицо, на котором отражалось счастье. Её очень сложно было понять в жизни, но теперь я никогда не узнаю, чему она радовалась, умирая.

— Дура ты! Как была своевольной дурой, так ею и осталась! — причитала я, сгорбившись над телом девушки.

— Мы похороним её как полагается, — произнесла осипшим голосом Анна, положив свои тёплые ладони мне на плечи. — Она очень любила приходить к этому океану. Не знаю, почему, но Милана год назад, задолго до личной встречи с Окрхом, сказала мне одну фразу: «Эта планета больше всего мне подходит. Именно здесь я чувствую себя дома.»

*

Мы все молча стояли возле могилы нашей подруги, жрицы, и просто девушки со сложной судьбой. Надо бы радоваться, что в принципе всё закончилось благополучно и хорошо в мировом масштабе, но нет ни радости, ни веселья, ни чувства лёгкости. Ульв мне говорил, что рано или поздно она все равно погибнет, если не от чужой руки, так от собственной магии. Тогда его слова казались мне пустым звуком, не имеющим никакого смысла.

Милану мы похоронили на вершине скалистого склона, что хребтом разделял земли. Сейчас же я спустилась вниз, стоя рядом с безжизненным телом того самого малумна. Он хоть и мёртв, но глядя на него, до сих пор присутствовала некая не рассасывающаяся тьма, способная в любой момент поглотить всё живое и неживое. Мне по-прежнему было неприятно находиться рядом с этим трупом, чувствуя угрозу и страх пред таким жестоким существом.

Анна тенью ходила за мной. Не знаю, чего она опасалась. Вот и сейчас, скрипя по снегу, что крупными снежинками спадал на землю, подошла ко мне, накинув на плечи свою осеннюю куртку. Заардан любезно высушил моё платье, и тепло в организме оставалась по-прежнему, поэтому я и не особо чувствовала наступивший ледниковый период на этой планете.

— Великий Дарнар из дома беспощадных малумнов Григорн и его великолепный легион, — меланхолично начала она, — был повержен отважными, храбрыми, совершенно неопытными жрицами Эртха, что родом с Земли.

Я грустно улыбнулась, понимая её правоту. Ведь и правда такой сильный и грозный противник был убит какой-то девчонкой.

— Всё хотела спросить тебя, — Аня украдкой взглянула на меня. — Ты свадебное платье для кого одела-то? Я когда увидела тебя в нем живую и в полном здравии сначала и приняла за мираж, а потом как-то и времени не было спросить.

— Замуж выходила, — не смогла сдержать сарказм, в котором имелась доля правды.