Глупость - удивительное свойство разума, порой вызванное его ущербностью, порой - искажением, порой - подделкой, а порой - просто полным его отсутствием. Градации глупости столь многогранны и трудноуловимы, столь часто переходят, как сияющие радужные цвета павлиньего хвоста один в другой, что порой невозможно оценить со стороны ни подлинные размеры, ни глубину умственного вырождения. Иная глупость настолько непроходима, что её просто невозможно исследовать до дна, ибо в ней нет дна, в её бесконечной пустоте не рождается никакого отзвука, она поглощает мысли без возврата, это топь, к которой опасно даже приближаться.

  Но мистер Вивьен Тэлбот склонен был всех женщин считать недалёкими дурочками, не утруждая себя анализом того, насколько одна дурочка умнее другой. В его глазах единственными достоинствами девицы были приданое и красота, при их наличии, полагал он, все остальное было не очень-то и значимо. Так что у мисс Харди, хоть её и нельзя было назвать дурнушкой, по здравом размышлении шансов заполучить мистера Вивьена Тэлбота в мужья было не больше, чем у самого Вивьена - жениться на мисс Коре Иствуд.

  Но это - по здравом размышлении...

  Пылкое же воображение девицы рисовало её триумф, когда она появляется в свете как миссис Тэлбот. Элиза видела, как вытягиваются лица у этих воображал - гордой кривляки Коры, показной скромницы мисс Гилмор, с какой завистью и восхищением смотрят на неё Лилиан и Эмили, высокомерные богачки сестры Сейвари, как зеленеют лица Рейчел и Элинор... А она явно нравится ему - на прошлом вечере мистер Тэлбот приглашал её дважды, и сказал, что она прекрасно танцует.

  Самому Вивьену мучительно недоставало удовольствий Бата и Рединга - так недоставало, что он подумывал было бросить всё и навестить мистера Торнби. Но мать настаивала, чтобы Вивьен сопровождал сестру в свете, и слышать ничего не хотела о его отъезде. В итоге мистер Тэлбот вынужден был оставаться в Уинчестере, и тут глупость мисс Харди неожиданно начала привлекать его...

   Вообще-то для блудных забав намного разумней было найти чистенькую гризетку, белошвейку или горничную - вон как пробавлялся Лоренс. Идеальна была бы и замужняя особа из низшего сословия - там иногда попадались милашки, и любые последствия подобных забав всегда были заботой мужей. Недурно было бы закрутить роман и с леди Радстон, которая не отказалась бы, наверное, от романтического приключения. Связываться же с девицей было до крайности неразумно - поднимался шум, могли заставить жениться. Но в случае с мисс Харди особых последствий можно было и не опасаться - её опекун, престарелый мистер Чарльз Лоусон, едва ли способен всерьёз вмешаться. К тому же, дурочку весьма легко будет после пристроить поставщику, а через него - тому же мистеру Торнби. За живой товар можно получить, наверное, фунтов пятьдесят, не меньше. Чем дольше мистер Тэлбот рассматривал эту мысль, тем меньше находил в ней уязвимостей. Впрочем, Рединг - далековато, проще пристроить красотку - после того как она послужит ему, - где-нибудь и поближе. Но для начала стоит все же списаться с мистером Торнби. Сколько он даст?

  Ответ от мистера Эдвина Торнби пришёл незамедлительно. Двести фунтов. Это было много больше того, на что рассчитывал Тэлбот, риск казался минимальным, похоть жгла, и теперь мысль, которой мистер Тэлбот раньше, в общем-то, просто забавлялся, приобрела реальные очертания. Глупость девицы тоже была, бесспорно, фактором провоцирующим...

  Предстояло решить, направиться ли в Рединг, или выбрать Солсбери, где у Вивьена Тэлбота тоже были соответствующие связи? Потом Тэлбот уверенно остановился на Рединге - ведь дурочку надо уверить, что они направляются в Гретна-Грин, а кто знает, вдруг она поймет, что Солсбери - вовсе не на пути в Шотландию? Дурочки предсказуемы, но иногда могут выказать и некоторые знания...

  Было и ещё одно незначительное обстоятельство, заставившее Вивьена Тэлбота окончательно выбрать Рединг. Мысли о сестрице не оставляли его - и он решил, что в Рединге на всякий случай наведается к старухе Эстер Броун, к которой когда-то обращался по довольно невинному поводу - за отравой для крыс по просьбе одного приятеля из кавалерии. Увиденное там натолкнуло его на новые мысли - и теперь они медленно оформлялись, вращаясь вокруг четко выверенного помысла о том, что Белл не должна выходить замуж.

  Продумав и это, и все прочие обстоятельства, мистер Тэлбот как бы случайно встретил в парке мисс Харди, где, заведя её в галерею колледжа, пылко заговорил о любви. Мисс Харди возликовала. Сбывались её самые смелые мечты! Но одно обстоятельство, объяснил Тэлбот дурехе, мешало ему обрести блаженство, стать счастливейшим из смертных, - мать никогда не позволит ему жениться на ней, ему подыскивают богатую невесту. Но его сердце принадлежит только ей... Единственный выход для них - бежать в Шотландию, ведь троекратного оглашения в церкви его мать не допустит, лицензии юридической коллегии у него нет, но его любовь не вынесет, если она будет принадлежать другому.

  Уговаривать мисс Элизу не пришлось - конечно, она была согласна.

  Вивьен Тэлбот строго запретил мисс Харди говорить или писать хотя бы кому-то об их бегстве - могут передать его матери и вернуть их. Элиза клятвенно обещала молчать и ждать его вечером на Вестгейт, у Западных врат, - недалеко от Грейт-Холла. Вивьен сказал матери, что съездит на пару дней в имение, и в тот же вечер выехал в Рединг, посадив в свой экипаж поджидавшую его мисс Элизу. Предстоявшее удовольствие грело ему душу - полакомиться первыми, самыми свежими плодами всегда приятно. В Рединге они остановились в доме леди Дорранс, их встретил мистер Торнби и проводил в уютные апартаменты на втором этаже. Юная глупышка, уже считавшая себя миссис Тэлбот, уступила Вивьену почти добровольно.

  Мистер Тэлбот только тут ощутил, как на самом деле оголодал в чёртовом Уинчестере. После того, как Элиза уснула, он вышел выкурить сигару, и тут заметил, что освободилась Грета. Бог весть, когда представится возможность ещё раз потешить плоть? Он под насмешливым взглядом мистера Эдвина протянул руку к ключам и уединился с молодой немкой.

  Ближе к рассвету мистер Тэлбот отбыл в Уинчестер, став богаче почти на двести фунтов, но около трех фунтов ему пришлось потратить на содержимое некой склянки с глухо запечатанным горлышком, которого, как уверила его старуха Эстер, хватит, чтобы избавить от крыс все полковые конюшни и погреба. Для верности мистер Тэлбот, усмехнувшись, задал забавный вопрос.

  - Видать, смесь забористая? А если её глотнуть с кларетом?

  Старуха переменилась в лице, сказав ему, что такими вещами не шутят.

  - Лет пять назад лудильщик Джон Марнер случайно глотнул спьяну, перепутав бутылки на кухне, свечу-то уронил под стол и не нашёл в потемках. Так наутро похоронили. Мой зять привозит эту кислоту из Германии, и всегда говорит, что хуже смеси нет... хотя запах приятный... миндалём пахнет.

  Глава 14, из которой выясняется, что бесприданнице нет иного пути,

   как стать графской наложницей...

  Раймонд Шелдон зачастил к Грэхемам, приносил книги, редкие лекарства, рекомендованные Клиффордом. Он искренне хотел обрести в Гэмфри друга или хотя бы товарища. Отсутствие близости с братом сделало его юность одинокой, сформировавшийся в этом одиночестве сильный и глубокий ум породил интеллектуальное превосходство, которое резко обособляло его от сверстников. Только Джулиан Монтэгю отличался сходным умом, но разница в духовном устройстве порождала не дружбу, но вечные неистовые пререкания. Однако и в мистере Грэхеме ему не удалось найти друга, Шелдон скоро понял, что перед ним человек ординарный и дюжинный, все его суждения были скучны и заурядны.

  Случайно, из разговора с миссис Грэхем Раймонд узнал, что у Патриции в субботу день рождения. Отец стал с ним после окончания Кембриджа более чем щедр, и деньги у него не переводились, но Шелдон почти ни на что не тратился, привыкнув в университете отказывать себе во всем. Сейчас Раймонд купил у ювелира колье из черных индийских сапфиров, которое подчеркивало цвет глаз Патриции. В нём заговорило что-то, чего Шелдон ранее в себе не замечал - щедрость аристократа, стремление порадовать, огорошить счастьем. Но, когда Пэт открыла шкатулку, Раймонд видел, что она скорее удивлена и недоумевает, чем обрадована. Миссис Амалия усугубила её недоумение, расширившимися от удивления глазами глядя на украшение. Такое же она видела на витрине ювелирного магазина на Пиккадилли в Лондоне. Оно стоило пятьдесят фунтов...