Только что звонил из Можайска Шилов и вновь ничем не обрадовал. Хромой по известным адресам не появлялся. Рецидивист Мошнев, видимо, заранее предусмотрел, где милиция будет его искать. Шилов больше расспрашивал о делах в отделе, советовал, как лучше поступить по некоторым вопросам, а также велел передать Рудакову, что завтра или послезавтра он отчалит домой. Так и сказал -- "отчалит". Возвращению наставника Сергей, конечно, рад, работать без него трудно, но настроение после разговора стало паршивым. Чувствовал по голосу и интонации, что волнуется и Шилов. Столько потеряно времени, а результат пока -- ноль. Известив Рудакова о приезде Шилова и уточнив план работы на завтра, Никитин собрался домой.

Было уже поздно. Небо заволокло густыми облаками, на улице темным-темно. Фонарь, что рядом с отделом, тускло разбрызгивал свет. Выйдя за ворота, Сергей свернул в сторону трамвайной остановки. Задумавшись, не расслышал, как кто-то его негромко окликнул:

-- Сергей Иванович?

-- Я, -- ответил, вздрогнув, и повернулся на голос. От старого тополя навстречу к нему шел Сунцов.

-- Вы что тут делаете? -- воскликнул Сергей удивленно. Увидеть Сунцова он никак не ожидал, знал, что тот на бюллетене. Но это был он: мрачный, с болезненным взглядом грустных выпуклых глаз.

-- Да я приболел, но вот малость оклемался и хотел бы кое о чем посоветоваться.

-- А я грешным делом подумал, что вы опять с горя запили, -- сказал Сергей, разглядывая Сунцова. -- Ей-Богу, рад, что ошибся.

-- Запить запросто можно было, но с этим покончено, так что не волнуйтесь.

-- А в отдел-то чего не зашел? -- Сергей с Сунцовым то на "ты", то на "вы".

-- Не хочу в отдел, уж лучше на свежем воздухе. Да вы и сами говорили, чтобы нас с вами реже видели. Домой? -- Сергей кивнул. -- Тогда, если не возражаете, до остановки провожу.

-- Пошли, я и сам хотел с вами встретиться.

Сергей конечно же знал, что волнует Сунцова: состояние отца, переживавшего за сына, было ему понятно. Своего отца Сергей не помнил. Маменькин сынок, он и любил только мать, никогда и ни в чем ей не перечил, даже женился, на ком она захотела. Тут же дело совсем другое... Они медленно, очень медленно шли по пустынной улочке. Успокаивая Сунцова, Никитин говорил, что силы для поиска Романа задействованы немалые, что Шилов вторую неделю мотается по командировкам: ищут Романа и в городе и в области, а за квартирой Мошневой ведется наружное наблюдение. И хотя мальчика пока не нашли, но найдут обязательно, в этом нет никаких сомнений, а Хромой и Мошнева еще получат свое. О наружном наблюдении за квартирой и о том, кто что получит, можно б было и не говорить, но Сергей брякнул об этом для большей убедительности. А Сунцов подхватил:

-- Это правильно насчет квартиры! За старой "цацей", если не следить, она много чего может натворить. Уж я-то ее изучил. И между прочим, ее персонально предупредил.

Сергей неодобрительно посмотрел на Сунцова.

Тот пояснил:

-- Нет-нет, с ней я не встречался. Я лишь коротенькое письмишко послал. В общем, предупредил, что если с сыном что случится, я ее из-под земли достану и она сполна за все ответит.

-- Зачем вы это сделали? -- насупился Сергей. -- Вы же нам можете все испортить. Надеюсь, не написали, что мальчишку видели вместе с братом ее мужа?

-- Нет, об этом не писал, а вот привет от не любящего ее зятя передал и посоветовал хор-ро-шо обо всем подумать! -- закончил Сунцов с угрозой в голосе.

Сергей покачал головой и вдруг встрепенулся. Черт, а ведь это мысль! Связь между Мошневой и похитителем внука вполне может осуществляться по почте. Как же он сам до этого не додумался? Завтра же надо доложить Рудакову. Вслух же, улыбнувшись, сказал:

-- Неужели так и написал -- "не любящий зять"?

-- Так и написал, -- вздохнул Сунцов. -- Да если что с Романом случится, я ей такую чучу отчебучу!

-- Но-но, "отчебучу", -- недовольно прогудел Сергей. -- Никаких вольностей, ясно? Давайте лучше еще повспоминаем о дедушке Васе: каков человек, что любил или не любил, какие-то особые привычки, странности, чем от других отличался?

-- Сразу и не скажешь, я ведь мало с ним общался. Ну, в общем, это такой тип, что... -- Сунцов вдруг закашлялся и кашлял долго, с надрывом. Извинился: -- Квокаю так, что всего наизнанку выворачивает. -- Простудно шмыгнув носом и сунув платок в карман, продолжил: -- По первым впечатлениям, а потом и из редких разговоров, да и вообще, -- Сунцов покрутил головой, -- я понял, что дядя Вася жаден до денег, тут они с братом как две капли воды, ни убавить, ни прибавить. И откуда только взялась эта жадность? Может, пожить лучше других хотелось? Даже сама Мошнева об этом не раз говорила. Уж ежели Хромой шоферил, то там, где больше платили: на лесоповале, к примеру, или по дальним рейсам. Теперь насчет странностей... Он мог часами сидеть и думать, думать, думать. О чем, никогда не говорил. Одним словом, молчун и себе на уме. Уж точно не помню когда, но Ромка мне в письме написал, что дедушка Вася (он его так звал) на каком-то кладбище роет могилы. Был бы Роман, может, и вспомнил. Видно, бабка про кладбище сказала, а он мне прописал. О чем только сын ни писал! Письма были такие длинные, а слова наивные и добрые. Бывало, читаю, читаю и успокаиваюсь. Обо всем, что мучило, забывал. Вот и все, больше, пожалуй, ничего особенного не припомню. -- Сунцов потер ладонями лоб, щеки и, зябко передернув плечами, зевнул.

-- Про кладбище-то почему раньше не сказали? Вдруг это как раз и есть то, что нам надо было знать?

-- Да в голову не приходило. Я и сейчас совсем случайно вспомнил.

-- А где кладбище, Роман не написал?

-- Нет, об этом не писал.

Шли медленно. Разговаривали в основном о Романе. Часто останавливались. Прошли одну, потом вторую остановки. Сергей не возражал, чтобы Сунцов тоже занялся поисками сына, но только чтобы никаких не согласованных с милицией действий сам не предпринимал. Плохо: у Сергея в малосемейке не было своего телефона, а общий, что висел на первом этаже, поломан. По необходимости договорились встречаться.

24

Из командировки вернулся Шилов. Поездкой остался недоволен, но старался, хотя бы внешне, этого не показывать.

-- Не баклуши же бил, -- посочувствовал Сергей, понимая, как непросто сейчас наставнику.

Шилова это рассмешило.

-- Нет, конечно, не бил эти самые, как ты говоришь, баклуши! Крутился, да еще как! Но представь себе, -- развел руками, -- пустые хлопоты. Вот так-то, Сережа! -- Хмыкнул. -- А насчет баклуш ты здорово сказанул. Лучше выкладывай, как у тебя идут дела, что с твоими, вернее, нашими, баклушами? Что удалось провернуть, что подпирает? Кстати, получены результаты экспертиз по осмотру квартиры?

-- Утром, говорят, Рудакову передали, но какие они, пока не знаю.

-- Сейчас узнаем. А теперь говори, о чем по телефону умолчал?

Но рассказывать Сергею не пришлось -- их вызвал Рудаков. У него уже сидел Жихарев: ехал мимо и заскочил послушать Шилова.

Шилов о поездке говорил скупо и без особого подъема -- вернулся-то ни с чем. С горечью признал, что вор-рецидивист Хромой там, где его ждали, не появлялся. Рудаков заметил, что Хромой оказался не так глуп, как о нем думали, и довольно верно определил координаты его поисков. А это значит, что у него есть известное только ему потайное местечко, где на время можно надежно спрятать Романа. Затем вновь вернулся к информации Шилова. Спросил:

-- Надеюсь, если Мошнев объявится там, где ты побывал, нас не забудут известить?

-- Немедленно известят, лишь бы только появился.

-- Ну вот, а говоришь, зря съездил? Нет, не зря. Да, не все учли, но что ж, давайте еще подумаем. Не может быть, чтобы Хромой перехитрил нас.

Думали, рассуждали, спорили. Позвонил прокурор, и Жихарев вскоре уехал. Перед уходом озадачил, сказав, что искать Романа и его похитителя надо неординарно. А как это -- "неор­динарно", объяснять не стал. Зато Рудаков почти сразу же после его ухода прокомментировал "глубокую" мысль следователя прокуратуры, процитировав по слогам, да еще с ударением, что "не-ор-ди-нар-но" -- значит "не-о-быч-но". И попросил выкладывать, у кого что появилось необычного.