Это как белый хлеб, постепенно покрываемый плесенью. В таком случае только два варианта: либо выбросить и навсегда избавиться от хлеба, ставшего несъедобным, либо вырезать сгнившие места. Только плесень такая штука, что частицы грибка проникают куда глубже, чем мы можем увидеть. Вырезав её, не избавимся, а лишь отравим собственный организм.

Мужчина, что так внимательно изучал мои эмоции, мои глаза, позволил мне высвободить руки, и я обхватила ладонями его лицо.

— Я вижу тебя, Заар, — проговорила с улыбкой, глядя в чёрные измученные глаза.

— Ариадна? — неуверенно спросил маг.

— Не угадал, — продолжаю улыбаться, ведь меня сейчас переполняет чувство лёгкости и свободы от чего-то давящего и тяжёлого. — Теперь только я, Алина — жрица Воздуха планеты Эртх.

*

Сегодня пятница двадцать третьего февраля — мужской праздник. И как бы мне не хотелось идти на школьную дискотеку, но обещание подруге обязывает. Странное чувство, что не стоит посещать данное сомнительное, исключительно по моему мнению, мероприятие, не покидало меня со вчерашнего вечера. То ли это шестое чувство под названием интуиция, то ли это сама магия, что открылась во мне.

Вообще с тех пор, как Заардан столь странным и весьма необычным, а местами даже жестоким способом раскрыл магическую стихию, заметила в себе изменения. Кожа стала чистой и бархатистой, пропали подростковые гормональные прыщи, тёмные круги из-за недосыпаний тоже исчезли, волосы стали пышнее, ногти крепче. Но помимо внешности менялся и характер. Закрытость, обидчивость, беспечность и юношеское легкомыслие отходило, а им на смену приходило серьёзность, тактичность, естественность и благоразумность. А, возможно, я просто взрослела.

Теперь инопланетянин Аасэн стал моим учителем в области магии, поскольку именно он помогал осваивать азы данного мастерства.

В тот день, когда он сделал всё возможное, чтобы призвать в моей крови стихию, на протяжении нескольких часов была не просто сильная метель, а ужасающий буран, отчего все организации в нашем городе закрыли двери, не выпуская людей на улицу. А те, кто в это несчастное время оказался незащищённым, к сожалению, в данный момент находятся в больницах в тяжёлом состоянии. Я чувствовала свою вину ровно до тех пор, пока Заар не заверил меня в обратном. Всё же попросила его с помощью своей магии помочь потерпевшим. Не знаю, стал ли он выполнять мою просьбу, но верила в лучшее.

К слову сказать, извинение у него тоже странные. Когда Заардан успокоил мои эмоции и обострившиеся чувства, то на немой вопрос, застывший в глазах и готовый сорваться с губ, ответил всего лишь: «может, я и тёмный маг, и даже, скорее всего, являюсь преступником всей нашей Вселенной, но я не чудовище и не аморальный монстр, чтобы так поступать с такими глупышками.»

После его слов во мне снова стало просыпаться нечто похожее на уничтожение всех и вся, потому что как минимум хотела услышать «извини», а как максимум можно было и к ногам пасть. Его ледяной и тихий тон привёл в человеческие чувства. Так, я узнала о понятиях самоконтроль и самоподчинение. Как только мои эмоции будут выходить из положенной грани, то стихия попытается подчинить сознание, взять вверх над сосудом, что приведёт к печальным последствиям не только ля меня, но и для близлежащих городов. Магу это, несомненно, на руку, но он пожелал видеть во мне не только бездумное орудие для осуществления своих целей, но и ту жрицу, что сможет поистине стать достойным носителем столь могущественной и древней магии. И мне кажется, я поняла, о чём он говорил, пытаясь объяснить, что такое контроль и подчинение собственных сил и чувств. Чтобы снова обрести тот высший уровень способностей, как в первый раз при пробуждении стихии, предстоит начинать с самого начала.

Самое удивительное, что мне это стало нравиться, заинтересовало и даже заинтриговало. И да, Анна, я вступила вместе с вами в игру в фэнтезийный магический мир.

Звонила сестре три дня подряд, но она не поднимала трубку. В смс весь мой рассказ не вмещался, преобразовываясь автоматически в ммс. Но на иногородний номер эта услуга стоила немало денег, поэтому и не смогла объясниться с ней. Пришлось набрать самый ненавистный номер в моём телефонном списке — Влад Грацианский.

«А-ли-на, — пронеслась ледяная сталь по моему уху, медленно и мучительно разрезая мой слух, — слушаю.»

Имя произнёс с каким-то пренебрежением и, смакуя на вкус, готовился выплюнуть его. Ненавижу!

Поэтому и скинула вызов. Пришла в себя. В конце концов, я теперь полноправная жрица, а за моей спиной на подхвате сам Заардан Аасэн, маг восьмидесятого уровня (может, конечно, и выше), если что вдруг чего.

В трубке телефона снова послышались, как мне казалось, через чур длинные гудки.

«Как дела у моей сестры? — сразу быстро спросила я, как только поняла, что меня слушают.»

«Почему бы тебе лично не спросить у неё? — издевается.»

Наверняка знает о нашем последнем разговоре.

«Влад, прекращай…»

«Я ещё даже не начинал, — сталь голоса выдала по отношению ко мне угрозу. — Что происходит?»

«Ничего, — старалась в ответ говорить также, а у самой в горле пересохло от его тона. — Я хочу всего лишь узнать, как дела у моей сестры. В последний наш разговор мы немного друг друга недопоняли. Поэтому и только поэтому хотела извиниться перед ней за свой тон и неправильно подобранные слова.»

«Ты ведь помнишь, что должна мне звонить, как только с тобой начнут происходить странные вещи? — кажется, он догадывается о моём сокрытии очень важной для него информации.»

И если сестре я была готова всё рассказать, то данному конкретному инопланетянину-неадеквату, ничего не скажу. Из принципа. Ибо нечего обращаться со мной, как с не заслуживающей и капли уважения человеком. Подумаешь, руку сунула в перчатке! Мог бы сразу предупредить, что слишком аристократичен, категоричен, неадекватен и раним до мозга костей.

«Помню, — не менее холодный ответ.»

«И?»

«И передай мои извинения Ане. Скажи, что…»

«Я тебе почтальон или мальчик на побегушках!? — тихо прорычал, перебивая меня.»

Вот всё бы ничего, правда, но не люблю, когда вот так общаются. Перебивают, причём не в первый раз, не хотят услышать, не идут на уступки, и даже не пытаются понять.

«Понимаю, что ты всего лишь простой ключник, — старалась проговорить каждое слово быстро и чётко. — Однако, язык у тебя всё же имеется, поэтому надеюсь, что ты исполнишь мою небольшую просьбу.»

И бросила трубку, чтобы в ответ не услышать того, от чего потом буду полвечера реветь и проклинать жениха своей сестры.

Не знаю, говорил ли этот инопланетянин-аристократ Ане, что я, преодолев свой страх и наплевав на гордость, звонила с извинениями, но мне так никто и не стал перезванивать.

И вот он, тот самый вечер пятницы. Мы с Ксю стоим на втором этаже, где имелась сцена и большой актовый зал, преобразовавшийся в танцевальную площадку. Танцевать я не умею, да и нет желания трусить попой перед всей школой, поэтому одета в обычные синие джинсы и серую кофту с красиво изображённым символом пантеры, глаза которой украшали красные стразы. Подруга же пришла в ярко-синем длинном платье, подчёркивающее все её достоинства и скрывающее недостатки фигуры. Ксюшка вообще молодец, и накрасилась, и даже лёгкую вечернюю прическу сделала, не то, что я. Из косметики только румяна и тушь, а волосы заплела в косу и уложила на левое плечо.

Она держит меня за руку, рассказывая очередную историю о своей личной жизни, а я не могу ничего сказать ей в ответ. А так хочется хоть с кем-то поделиться теми событиями, происходящими в моей жизни, выслушать совет, даже самый нелепый. Но сестра не разговаривает со мной, а подруга не поймёт.

Заиграла романтическая медленная музыка, от которой меня стало воротить. Не то, чтобы я вовсе не слушала медляк. Есть даже красивые песни с осмысленными текстами, но именно здесь пелось о вечной безграничной сладкой любви, преодолевающей все препятствия.

Я, наконец, стала понимать, что Заар никогда не сможет мне принадлежать. Его сердце, разум и даже тело навсегда приковано только к Ариадне. С одной стороны, рада этому, ведь она действительно была очень хорошим и светлым человеком, но с другой стороны, съедала ревность. И если бы не моё врождённое упрямство, то отступила от этого властного мужчины, но теперь даже проснулся некий спортивный интерес вперемешку с собственническим чувством. А он, как назло, не прекращал целовать меня и обнимать, от чего становилось ещё тяжелее на душе. Не могу сказать, что я люблю его, но и отпустить самой тоже пока трудно. Вообще странные и ненормальные все эти сердечные дела.